Птицы - Дафна дю Морье

В этот момент он подумал о ястребах. Не они ли пришли на помощь? Ястребы, канюки, пустельги, соколы — он совершенно забыл об этих хищных птицах. Оставалось три часа до начала отлива, и люди беспомощно ждали, прислушиваясь к треску расщепляемого дерева, скрежету когтей, раздирающих стены.

Нат огляделся, отыскивая, чем укрепить дверь. Окна защищал сервант, за них можно было не беспокоиться. Крепость двери вызывала опасения. Он поднялся наверх; прошелся по коридору, остановился и прислушался. В детской раздавалось легкое пошаркиванье, царапанье коготков по полу. Птицы проникли вовнутрь. Вторая спальня оставалась свободной. Нат вынес из нее кровать и подпер дверь детской на случай, если та поддастся.

— Нат, ты где? — позвала жена. — Спускайся вниз.

— Сейчас, — прокричал он. — Только проверю двери.

Домашним не обязательно знать о новых обитателях детской спальни. Нат тяжело вздохнул и направился лестнице.

В половине шестого он предложил позавтракать. За скромной трапезой они снова прислушивались к шуму атаки за окнами, к треску разрываемых досок…

Неожиданно для себя Нат обнаружил, что не сводит глаз с медленно ползущих по циферблату стрелок. Если его предположение неверно и птицы не улетят с отливом, они обречены. Им не продержаться весь день без угля, без отдыха…

Мысли смешались; он чувствовал, что засыпает, когда его позвала жена.

— Что? Что случилось? — встрепенулся он.

— Сообщение, — сказала жена. — Уже почти семь.

Слабое потрескивание приемника принесло ощущение жизни.

Наступило томительное ожидание. Кухонные часы пробили семь часов. Потрескивание продолжалось. И больше ничего. Ни музыки, ни сигналов.

— Наверное, мы неправильно расслышали, — нарушил молчание Нат. — Сообщение будет в восемь.

Они оставили приемник включенным; Нат подумал о батарейках, надолго ли их хватит. Если мощность иссякнет, они не услышат инструкций.

— Светает, — прошептала жена. — Должно быть, солнце уже встало. И птицы стучат не так громко.

Она не ошиблась. Скрежещущие, рвущие звуки слабели с каждой минутой. Утихли пошаркиванье, толкотня, борьба за место на крыльце, на подоконниках. Начинался отлив.

К восьми часам за стенами не раздавалось ни звука. Лишь завывание ветра и потрескивание приемника. Дети, убаюканные наступившей тишиной, наконец заснули.

В восемь тридцать Нат выключил приемник.

— Мы пропустили новости, — сказала жена.

— Новостей больше не будет, — ответил Нат. — Теперь все зависит от нас самих.

Он подошел к двери и медленно разобрал баррикаду. Вынул засов и ногами разбросал изувеченные тела на ступеньках. Вдохнул свежий морозный воздух. Впереди шесть часов напряженной работы, и нужно было беречь силы. Еда, свечи и топливо; следовало запастись всем необходимым.

Он вышел в сад и увидел уцелевших птиц. Чайки, как и раньше, улетели к морю; их бесчисленные стаи снова покачивались на волнах в ожидании прилива.

Сухопутные птицы вели себя иначе: молча сидели вокруг и наблюдали. Нат видел их на изгородях, на земле, на полях и деревьях — нестройные ряды, спокойные, выжидающие.

Он подошел к забору своего маленького сада. Птицы не двигались, однако их глаза продолжали наблюдать за ним.

Путь на ферму был свободен. Нат вернулся в дом. Осмотрел окна и двери; поднялся наверх и открыл дверь в детскую. Она оказалась пуста, за исключением нескольких мертвых птиц, оставшихся лежать на полу. Уцелевшие улетели через разбитое окно с рассветом. Нат спустился вниз.

— Схожу на ферму, — сказал он.

Жена испуганно прижалась к нему. Через открытую дверь она успела заметить стаи живых птиц.

— Мы пойдем с тобой, — в ее голосе слышалась мольба. — Лучше умереть, чем оставаться здесь одним.

— Тогда собирайтесь, — сказал Нат. — Захвати корзины и коляску Джонни. Мы сложим в нее продукты.

Одевшись теплее, они вышли из дома. Жена уложила Джонни в коляску, Нат взял за руку Джил.

— Птицы, — неуверенно прошептала дочь, — там, на поле.

— Они не нападут на нас, — успокоил ее Нат. — Днем они не опасны.

Через вспаханное поле они направились к ферме; птицы не шелохнулись. Их глаза мертво уставились на людей, клювы обращены навстречу ветру.

У поворота на ферму Нат остановился. Дальше он должен был идти один.

— Но я хотела поговорить с миссис Тригг, — возразила жена. — Если они ездили вчера на рынок, мы можем занять у них массу вещей. К тому же…

— Подождите здесь, — прервал ее Нат. — Я скоро вернусь.

По двору, мыча, беспокойно переходили с места на место коровы. Овцы проломили брешь в ограде и теперь беспрепятственно бродили в саду перед домом. Из трубы не поднимался дымок, и Ната охватило дурное предчувствие. Жене и детям не стоило заходить на ферму.

Около ворот стоял брошенный с открытой дверцей автомобиль. Двери гаража были распахнуты.

Окна в доме оскалились разбитыми стеклами. Во дворе и вокруг крыльца землю усеивали мертвые — тела чаек. Живые птицы сидели на деревьях за домом, наблюдая за Натом.

Около ступенек он наткнулся на Джима… Вернее, на то, что осталось от него. Ружье валялось рядом. Дверь дома была заперта на запор, однако не составило труда открыть разбитое окно и влезть вовнутрь.

Тригг распластался на полу рядом с телефоном. Вероятно, перед гибелью он пытался связаться с телефонной станцией. Трубка лежала на полу, аппарат сорван со стены. Никаких следов миссис Тригг. Она могла находиться наверху, но стоило ли подниматься? Сдерживая тошноту, Нат представил, что найдет там.

Слава богу, подумал он, у них не было детей.

Он заставил себя подняться по лестнице, но на полпути повернул и спустился обратно. Из открытой двери спальни торчали ноги миссис Тригг. Рядом лежали тела мертвых чаек и сломанный зонтик.

«Тут уже ничем не поможешь, — подумал Нат. — У нас осталось всего пять часов, даже меньше. Тригги сами виноваты в своей гибели. Чтобы избежать их участи, нужно собрать все, что осталось на ферме».

Он пошел обратно к жене и детям.

— Нужно загрузить продуктами машину. Отгоним ее домой и вернемся за новым грузом.

— Что с Триггами? — спросила жена.

— Наверное, уехали в гости, — ответил Нат.

— Тебе помочь?

— Не стоит, там страшный беспорядок. Овцы перевернули изгородь. Подожди, я сейчас подгоню машину.

Он неуклюже вывел со двора автомобиль и притормозил у дороги, откуда не был виден истерзанный труп Джима.

— Побудьте здесь, — приказал он. — Коляску заберем потом, когда перевезем все продукты. Сейчас вернусь.