Назарет Сити. Жития святых - Игорь Александрович Журавель

духи в образах орла, змеи, льва и обезьяны. Впрочем, после смерти хозяина они явно не горели желанием продолжать его дело. Орел сразу же куда‑то улетел, змея уползла в какую‑то нору, лев принялся демонстративно умываться. Вернувшая себе человеческий облик после гибели заклинателя Сабрина под рев толпы неспешно подошла к остаткам своей одежды, извлекла оттуда небольшую трубочку, набитую марихуаной, закурила и, сделав несколько затяжек, передала обезьяноподобному духу в знак примирения.

10

Винсент и Алехандро возвращались по домам с магического поединка в Новом Колизее, передавая друг другу огромную оплетенную бутыль вина и горланя хором «Я так рад, что спас меня Иисус». Свернув на одну из улиц, они увидели несколько десятков грязных мужчин в коричневых лохмотьях, босых и подпоясанных веревками. Они окружили богатый особняк и готовились взять его штурмом.

– Это еще кто? – спросил Винсент.

– Разбойники‑францисканцы. Сражаются за идею бедности – грабят богатых горожан, – ответил Алехандро.

– И раздают награбленное бедным? Вроде Робин Гуда?

– Да нет, конечно. Богатство, да и собственность в целом в их понимании – зло. Так что они просто все сжигают.

– Может, нам лучше убраться отсюда?

– Не обязательно. У них договор с церковью, и священников они не трогают.

В это время разбойники подняли свое знамя – портрет святого Франциска, изображенный фекалиями на какой‑то грязной простыне – и это послужило сигналом к штурму. Владелец имения в попытке защитить, или хотя бы задорого продать свое имущество открыл из окна стрельбу. Ему удалось тяжело ранить парочку врагов, но, не обращая внимания на павших, остальные за несколько секунд выломали двери и окна и просочились внутрь. Вскоре хозяина и его семью – жену, дочь и малолетнего сына – уже выволокли наружу. Взгляд этих людей словно бы говорил: «мы знали, что так будет». Подобного рода фатализм вообще характерен для жертв революционного террора. Они вроде бы и знают, что скоро за ними придут, и пора делать ноги. Но при этом до последнего надеются, что все образуется само собой. Не верят до конца, что их соотечественники могут оказаться настолько сумасшедшими. Это вообще одна из главных проблем обывателей – верить любой чуши, от лжи политиков до статеек из бульварной прессы, но упорно отрицать то, что они видят собственными глазами.

Францисканцы сорвали со своих жертв одежду и принялись пинать ногами. Впрочем, не особо сильно, с целью скорее унизить, чем покалечить.

– Что будем с ними делать, Илья? – спросил один из разбойников у предводителя?

– Я знаю одну неплохую свиноферму неподалеку, – отозвался тот, – поселим их там. Им даже не придется отвыкать от комфорта, там очень уютно.

Многие засмеялись. Оставив наконец в покое недавних богачей, францисканцы развели костер и принялись бросать туда ценные вещи и деньги.

– Смотрите, какой шикарный бревиарий! – закричал вдруг один из них, потрясая рукописной книгой в кожаном переплете. – Достоин самого Верховного понтифика!

– Бревиарий? – со смехом отозвался его товарищ, – а вот тебе бревиарий! – и запустил ему в лицо песком. Со смехом протирая глаза, потерпевший отправил книгу в костер.

Когда все награбленное имущество, за исключением некоторого количества пищи и вина, было с шутками и прибаутками уничтожено, разбойники подожгли особняк со всех сторон, а затем со смехом помчались прочь, гоня впереди себя пинками семью хозяина.

– И что, власти с ними никак не борются? – спросил Винсент у отца Алехандро.

– Более того, Пий с ними в прекрасных отношениях. Он даже время от времени отправляет прокаженных к ним в бордель. Есть у францисканцев такая своеобразная эротическая склонность.

– Прокаженных? Откуда он их берет?

– Рыцари его личной гвардии отлавливают на улицах дешевых шлюх и доставляют в одну из лабораторий папы. Там уже их заражают лепрой.

11

Евтихиан петлял по улицам, принюхиваясь. В его памяти еще были живы запахи с инструктажа – тот неповторимый аромат лилий, что исходил от Софии, и благостный дух ладана, источаемый Пием Вечным. Но, к сожалению, пора было временно выбросить их из головы, сосредоточившись на болезненном зловонии, которое издавали еретики. Евтихиан состоял в недавно сформированном при церкви Назарет Сити отряде нюхачей. У него и у его сотоварищей был уникальный талант – определять ересь, греховность и, в особенности, черную магию по запаху. Об этой способности было известно еще в средние века, но лишь сейчас, во второй половине XXI века, отцы церкви наконец‑то решили использовать ее по назначению – для охоты на ведьм и колдунов.

Наконец настал час проявить свои таланты сполна. Следуя за унюханными миазмами, Евтихиан пробирался мимо небольших домиков, пока наконец не притормозил возле одного из них. Небывалая удача – окно в комнату, где читали заклинания, было приоткрыто. Евтихиан тихонько подобрался к дому и заглянул внутрь. Прыщавый подросток лет тринадцати стоял на коленях перед перевернутой пятиконечной звездой с начерченными на концах надписями на енохианском и громко декламировал текст из гримуара. В центре пентаграммы лежала фотография какой‑то девчонки. Похоже, малолетний ублюдок собирался приворожить свою знакомую. После пришествия в город сил Тьмы книги заклинаний мог купить практически любой. Корень проблемы выкорчевать пока не представлялось возможным. Но много ли толку от корня для пня?

Евтихиан быстро подтянулся, перепрыгнул через подоконник и скрутил незадачливого заклинателя, прижимая к его лицу тряпку, пропитанную хлороформом. Лишнего шума поднимать не стоило – София настаивала, что операция должна пройти максимально незаметно. Обладающий недюжинной физической силой нюхач без проблем забросил отключившегося пленника на плечо и бегом отправился к специально оборудованной при штаб‑квартире Союза Праведников темнице. Оставив подростка в довольно просторном зале, в котором под охраной папских гвардейцев потихоньку приходили в себя другие колдуны – преимущественно, ровесники новоприбывшего, – Евтихиан вновь отправился на охоту.

На этот раз отвратительное зловоние привело его на старое полузаброшенное кладбище. Там двое парней и девушка в темных одеждах расположились возле могилы знаменитой ведьмы Тасмин Кэбот, отловленной и казненной инквизицией несколько лет назад. Один из парней чертил какие‑то символы на надгробии. Другой расставлял свечи. Девушка изучала книгу заклинаний. В сердце Евтихиана запылал праведный гнев. Очередные недоделанные мистики, слушающие богомерзкий готик‑рок и дарк вейв и запоем читающие еретиков вроде По, Лавкрафта и Эверса. Был ли это ритуал некромантии, или место просто вдохновляло этих еретиков на вызов демона – нюхач не стал дожидаться ответа на этот вопрос. Хлороформом здесь было не обойтись, но это не страшно. В рамках обучения он выучился виртуозно пользоваться духовым ружьем. Три выпущенных один за другим усыпляющих шипа – и три бессознательных тела лежат возле могилы. Осталось только отправить сообщение, чтобы