Николай I Освободитель. Книга 6 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

С этой проблемой мы столкнулись еще на последней Русско-Турецкой, когда самые старые произведенные в 1813–1816 годах ракетные боеголовки, начиненные все тем же пироксилином, вовсе взрывались с вероятностью примерно 50/50. Либо взорвется, либо нет.

Были попытки заменить пироксилин динамитом после его изобретения, однако эта взрывчатка была все же слишком чувствительна к механическим воздействиям. Если в ракету его еще получилось засунуть — как не крути, ракета — не снаряд, совсем другие там ускорения — то с гранатами вышел облом. Опасно.

Мои химики усиленно работали над способами уменьшить гигроскопичность пироксилина для удобства его использования и длительного хранения, но пока в этом направлении подвижек не было, приходилось просто считаться с тем, что долго хранить нашу наиболее активно используемую военную взрывчатку — после обычного черного пороха, конечно — на складах нельзя. Все что производится, нужно в течении нескольких лет утилизировать. С другой стороны, это приводило к тому, что солдаты чаще тренировались, и это тоже можно считать немалым плюсом. Хоть и бьющим весьма чувствительно по казне, не без того.

Ну и последняя новинка, о которой стоит упомянуть — она правда имела так сказать двойное назначение — это колючая проволока. Да, да, та самая с двойной основой и острыми вплетёнными внутрь торчащими колючками. Патент на колючую проволоку был зарегистрирован еще в конце 1832 года, но массовое производство этой продукции началось только в начале 1834-го.

Колючка — одновременно очень простой и очень сложный товар. На первый взгляд, сделать ее кажется крайне просто, особенно, если сам хоть раз держал ее в руках и понимаешь основную идею. Вот только сама 2-ух миллиметровая железная проволока, которая является основой, на практике штука достаточно непростая. Нет, вытянуть десяток метров этой самой проволоки тебе могут в любой мастерской, благо еще в средние века из нее повсеместно плели те же кольчуги, так что никакими секретами тут и не пахло. Вот только если нужны не метры, а сотни километров проволоки, то тут уже все становится гораздо сложнее.

С этой проблемой Россия столкнулась еще в начале 1820-х годов с началом массовой телеграфизации империи. Если первые линии были оборудованы медной проволокой, что было с одной стороны проще, с другой — просто очень дорого, то достаточно быстро мы перешли на обычную стальную проволоку, которая по своим характеристикам оказалась ничуть не хуже.

За пару лет были разработаны волочильные станки на паровом приводе позволившие резко нарастить производство данной продукции. Если в 1815 году суммарное производство железной проволоки в империи находилось на уровне всего нескольких десятков тонн в год, то к 1830 году этот показатель вырос примерно до двухсот тонн, а с открытием в 1831 году в Верхотурье специализированного завода, этот объем дошел до 500 тонн в год.

Самой большой проблемой волочильных станков был даже не паровой привод — благо за последние двадцать пять лет, паровики мы научились делать более-менее прилично — а материал волочильных досок. Волочильная доска — это приспособа с отверстием нужного диаметра, сквозь которую протягивается заготовка для придания ей соответствующего размера. Причем обычно, прежде чем обрести законченный вид, проволока проходит последовательно сквозь несколько досок, ведь чем плавнее уменьшается диаметр заготовки, тем проще контролировать качество.

Так вот именно с материалом волочильных досок мы намучались сложно даже передать как. В отсутствии не только легированных инструментальных сталей, а даже сносного понятия об их существовании, выходило, что твердость волочильной доски не слишком отличается от твердости, проходящей сквозь нее проволоки. Естественно отверстия быстро «разнашивались» и их приходилось менять. Ни о какой точности тут и говорить было нельзя.

И вот в этот момент на помощь пришли архангельские алмазы, находка которых была, что называется в масть. После того как заводчане — лично выписал премию в десять тысяч рублей за такое полезное нововведение — сумели приспособить к волочильным доскам сменные алмазные фильеры, дело резко пошло на лад, и теперь проволоку можно было производит буквально в любых объемах. Главное, чтобы самого железа было достаточно. Ну и за подачей охлаждающей жидкости следить еще нужно было, а иначе от трения алмазы мгновенно нагревались и «перегорали» в уголь.

Что же касается именно колючей проволоки, то у меня на нее были очень большие планы. Думается, установленные перед собственными позициями проволочные заграждения, которые ни шашкой ни перерубить и как-то еще побороть без специализированного инструмента, который в войсках вряд ли найдется в большом количестве, может стать кое для кого огромным неприятным сюрпризом.

Если в первую мировую проволочные заграждения уничтожались сконцентрированным орудийным огнем, то тут этот способ явно не прокатит хотя бы потому, что пушки, стоящие на вооружении европейских, армий пока еще дульнозарядные, и стреляют они обычными чугунными ядрами. Такими по проволочным заграждениям палить просто нет смысла.

Что же касается общего состояния армейских дел, то к 1834 году мы более-менее закончили военную реформу, войска окончательно перешли на новые штаты и способ комплектования. До полной готовности было еще далеко, но период полного хаоса в полках и дивизиях наконец подошел к концу.

В расчётные 480 тысяч мы все-такие не уложились, армия как-то незаметно обросла всякими дополнительными службами, пошли первые призывники из Финляндии, плюс в Киргизских степях в связи с постепенным продвижением на юг русских колонистов пришлось создавать новые опорные пункты, а в связи с напряжённостью между США и Мексикой были вынуждены увеличивать численность контингента в Калифорнии… В общем к 1834 году армия мирного времени доросла до 560 тысяч человек.

Впрочем, учитывая так же растущую экономику и численность населения, мы себе такие вооруженные силы позволить могли.

* * *

Напоминаю читателям про лайки, комментарии и вот это вот все) Вам не сложно а мне приятно)

И да, надеюсь что про колючуюю проволоку и проволоку вообще я не совсем ересь написал) Автор не технарь и не производственник, поэтому руководствуется исключительно статьями в интернете, а там порой можно прочитать такое что на голову не налазит.

Глава 3

— А ничего, удобно, — я пару раз притопнул, перекатился с носка на пятку и обратно, сделал несколько шагов туда-сюда. — Тяжеловаты, пожалуй, но в некотором смысле это даже хорошо. Тяжесть — это надежно.

Стоящий рядом сын, так же обутый в новейшие кожаные ботинки с высокими, застёгивающимися а на две пряжки, берцами на резиновой подошве только хмыкнул на это заявление. На его вкус — особенно по сравнению с привычными сапогами — ботинки выглядели настоящим хай-теком, произведением обувного искусства.

Это, впрочем, было не те так далеко от истины, фасон обуви, которую я предложил производить Найденову, купцу с которым мы на паях открыли — вернее он открыл, а я поучаствовал деньгами и технологией — фабрику по производству непромокаемых прорезиненных плащей, был нагло слизан с американских военных ботинок времен второй мировой, виденных мною в какой-то исторической хронике. Не факт, что получилось скопировать их в точности, хотя такой задачи и не стояло, но саму концепцию я воспроизвести сумел. Получилось, надо признать, отлично.

— Выглядят боты конечно футуристично, — Саша приподнял одну бровь и немного склонив голову на бок начал рассуждать в слух. Словарный запас, не характерный для этого времени, уже давно ушел в народ, и я даже перестал обращать на это внимание. Сначала еще пытался следить за языком, но потом махнул рукой, благо высокое положение это позволяло. — И на ногах сидят как влитые. Но, пожалуй, всю армию в такие переобуть не выйдет. Не потянем. Дорого.