Мегрэ, Лоньон и гангстеры - Жорж Сименон

Но кто сидел во второй машине? Почему эти люди пошли на такое рискованное дело? Если тот человек и в самом деле был мертв, то что они сделали с трупом?

Если же он был жив, то где ему оказали первую помощь?

Это дело пока напоминало уравнение с двумя неизвестными — такие дела попадаются очень редко. Видимо, американцы прибыли из-за океана для того, чтобы свести с кем-то какие-то счеты, о которых французской полиции ничего не известно.

Единственной опорной точкой является сейчас ресторан Поччо. Там сразу окунаешься в атмосферу нью-йоркского кабачка. И это в двух шагах от Триумфальной Арки!

— Надеюсь, настанет день, когда я с вами рассчитаюсь, — пробурчал итальянец, когда Мегрэ, заплатив по счету, встал и собрался уходить.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, комиссар, что настанет день, а я в этом убежден, когда вы разрешите угостить вас обедом и не станете обижать меня, как сегодня, вытаскивая свои бумажник.

Его большой рот растянулся в улыбке, но глаза не улыбались. Он проводил Мегрэ и Лоньона до дверей и не отказал себе в удовольствии дружески похлопать Лоньона по плечу.

— Вызвать вам такси?

— Не стоит.

— Правда, дождь перестал. Что ж, прощайте, комиссар. Надеюсь, ваш спутник сумеет пережить потерю жены.

Наконец дверь захлопнулась, и Мегрэ с Лоньоном медленно пошли вдоль тротуара. Лоньон молчал. Быть может, в глубине души он радовался, что с Мегрэ обошлись как с новичком.

— Я велел записывать все его разговоры по телефону, — сказал комиссар, когда они уже подходили к перекрестку.

— Я это понял.

Мегрэ нахмурил брови. Если эта мысль пришла в голову даже Лоньону, когда Мегрэ вдруг спешно отправился звонить, то такой человек, как Поччо, уж наверняка догадался, в чем дело.

— В таком случае он не будет пользоваться телефоном. Скорее всего, он пошлет записку.

Улица была пустынной. Гараж напротив уже был закрыт. Асфальт на авеню Мак-Магон еще блестел от Дождя, у тротуара такси поджидало клиентов, и только вдалеке, у следующего перекрестка, можно было с трудом различить три расплывчатых силуэта.

— Думаю, что вам, Лоньон, следует остаться здесь и следить за рестораном.

Вы мало спали эти дни, я скоро пришлю кого-нибудь вас подменить.

— Всю эту неделю я дежурю по ночам.

— Но при этом вы должны были бы отсыпаться днем, а вам это не удавалось.

— Это не имеет значения.

Ну что за несносный тип! Мегрэ был вынужден проявлять с ним чудеса терпения, чего он никогда не стал бы делать с Жанвье, Люка или с любым другим своим сотрудником.

— Как только придет подменяющий вас инспектор, вы отправитесь домой и немедленно ляжете спать.

— Это приказ?

— Да, приказ. Если вам почему-либо придется отсюда уйти, прежде чем вас подменят, обязательно позвоните мне.

— Хорошо, господин комиссар.

Мегрэ расстался с ним на углу улицы, быстрым шагом направился к авеню Терн, зашел там в первое попавшееся бистро, взял с прилавка жетон и заперся в кабине телефона-автомата.

— Жанвье? Ничего нового? Служба подслушивания ничего не сообщала? Кто с тобой дежурит? Торанс? Скажи ему, чтобы он взял такси и поехал на улицу Акаций. Там стоит Лоньон, его надо подменить. Лоньон объяснит, в чем дело.

Потом он сел в такси и поехал домой.

— Да, тебе звонила мадам Лоньон, — сказала ему жена.

— А что такое?

Мегрэ налил себе рюмочку сливянки.

— Она не знает, где ее муж, и волнуется за него. Она уверяет, что когда Лоньон уходил из дому, он был явно не в себе.

Мегрэ пожал плечами и взял было телефонную трубку, но вовремя сдержался.

Хватит на сегодня! Он лег, спокойно проспал всю ночь и проснулся утром от запаха кофе. Но пока он умывался и брился, он почему-то все время думал о Лоньоне.

Когда Мегрэ в девять утра пришел в префектуру, Люка уже сменил Жанвье, который пошел спать.

— Есть сведения от Торанса?

— Он звонил вчера вечером, часов в десять. Передал, что не застал Лоньона на улице Акаций.

— Где он?

— Кто? Торанс? Все там же. Он только что звонил и спрашивал, надо ли ему там оставаться. Я велел ему позвонить еще раз через несколько минут.

Мегрэ попросил, чтобы его соединили с квартирой Лоньона.

— Это говорит комиссар Мегрэ.

— Вы не знаете, где мой муж? Я всю ночь не сомкнула глаз…

— Он не приходил домой?

— Как? Вы не знаете, где он?

— А вы?

Что за глупый вопрос! Надо было немедленно успокоить госпожу Лоньон, сказать ей хоть что-нибудь.

С того времени, как Мегрэ простился с Лоньоном на углу улицы Акаций, и до того момента, как туда приехал Торанс, прошло не больше получаса, и за это время Лоньон исчез. Он никому не позвонил и вообще не подал никаких признаков жизни.

— Признайтесь, господин комиссар, вы тоже думаете, что с ним случилось несчастье?.. Я всегда знала, что этим дело кончится… А я сижу совсем одна, беспомощная, на пятом этаже, и не могу двинуться с места.

Один бог знает, что ей сказать, чтобы хоть немного успокоить. Мегрэ в конце концов и сам расстроился.

Глава 3

в которой Поччо высказывает свое мнение по ряду вопросов, в частности по вопросу о дилетантизме

Засунув руки в карманы пальто, Мегрэ в бешенстве ходил взад-вперед и ждал, стараясь сквозь клетчатые занавески разглядеть, что происходит в ресторане. Приехав на улицу Акаций, он был очень удивлен, обнаружив, что фонарь над дверью ресторана не горит. Однако внутри свет был, правда, тусклый — зажжена была одна только лампочка где-то в глубине зала.

Он постучал в окно, и ему почудилось, что там кто-то зашевелился. Дождя в то утро не было, но холод так и пронизывал, казалось, вот-вот начнутся заморозки. Мир под темно-свинцовым небом выглядел злым и жестоким.

— Он, конечно, дома, но я бы глазам своим не поверила, если бы он вам открыл, — сказала торговка овощами, выглянув из соседней лавочки. — В этот час он всегда занимается уборкой и не любит, чтобы его беспокоили. Он откроет двери не раньше одиннадцати часов, если только вы не постучите условным стуком.

Мегрэ снова принялся стучать на разные лады, а потом приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть поверх занавесок. По всему было видно, что он сильно не в духе. Он не любил, чтобы трогали его людей, даже если речь идет о жалком инспекторе, по имени Лоньон.

Наконец в полумраке зала он заметил какую-то фигуру, по контурам напоминающую медведя. Фигура медленно двинулась к дверям, и вскоре Мегрэ увидел лицо Поччо совсем близко от своего — их разделяло только стекло окна.

Итальянец снял цепь с двери, повернул ключ и впустил гостя.

— Входите, — сказал он с таким видом, словно ожидал визита комиссара.

На Поччо были старые, чересчур широкие штаны, бледно-голубая рубашка с засученными рукавами, а на ногах — красные шлепанцы. Как бы не обращая никакого внимания на приход Мегрэ, он направился в глубину ресторана, туда, где горела лампочка, и снова сел за столик, на котором стояли остатки обильного завтрака.

— Будьте как дома. Может быть, выпьете чашечку кофе?

— Нет.

— Рюмочку коньяку?

— Тоже нет.

Нисколько не удивляясь, Поччо покачал головой, словно хотел сказать:

«Отлично! Я и не думаю обижаться!»

Цвет лица у него был серый, под глазами — синие мешки. В сущности, он походил не на клоуна, а скорее на старого фарсового актера, у которого лицо от непрерывных гримас стало как бы каучуковым. У таких актеров, влачащих жалкую жизнь и всегда вынужденных приспосабливаться к обстоятельствам, обычно появляется это неопределенное выражение лица, говорящее о полнейшем равнодушии ко всему.

В углу, у самой стены, стояли несколько метелок и ведро. За окошечком была видна кухня, оттуда тянуло запахом бекона.

— Вы, кажется, сами мне сказали, что женаты и что у вас есть дети.

Поччо почесал затылок, поднялся и взял сигару из коробки, стоящей на этажерке, зажег ее и выпустил струю дыма чуть ли не в лицо Мегрэ. Все это он проделал нарочито медленно, как при замедленной съемке в кино.

— А что, ваша жена живет в префектуре на Набережной Орфевр? — спросил наконец Поччо.

— Значит, вы живете не здесь?

— Я мог бы сказать вам, что вас это не касается. Я мог бы даже указать вам на дверь, и вы не смогли бы на это пожаловаться. Вы понимаете меня?

Вчера вечером я вас встретил, как родного, и даже хотел угостить обедом. А я ведь не шибко люблю полицейских! Надеюсь, вы на меня за это не в обиде? Но вы в своем деле мастак, а я уважаю людей, которые могут чего-то добиться.

Ладно. Вчера вы отказались быть моим гостем, дело ваше. А сегодня вы с утра заявляетесь ко мне и спрашиваете о каких-то пустяках. Я не обязан вам отвечать.

— Вы предпочитаете, чтобы я вас вызвал для допроса в полицию?

— Это другое дело, но хотел бы я поглядеть, как бы у вас это получилось.

Вы, видно, забыли, что я американский подданный, и, пока не получу указаний от своего консула, я с места не сдвинусь.