Джо Р. Лансдейл. Повести и рассказы. - Джо Р. Лансдейл

Джо Стинтон, семьянин и со всех сторон человек хороший, для чужака. Метр восемьдесят семь и весит сто семь килограмм, плюс-минус, а то мои домашние весы шалят.

Люди захлопали.

— Здесь, — сказал шериф Джимми, махнув револьвером на Джорджа, — метр девяносто три и сто десять килограмм, у нас ниггер, нынешний чемпион этого самого спорта.

Никто не хлопал. Кто-то громко издал звук, похожий на пердеж, — смачный, который длится, длится и длится.

Джордж не смутился. Он был похож на статую. Он знал, кто он и что. Чемпион Ямы.

— Сперва, — сказал шериф Джимми, — выходите, ребята, и покажите руки.

Гарри и Джордж вышли в середину ямы, подняв ладони и широко расставив пальцы, чтобы зрители видели, что они пусты.

— Развернитесь, шагайте к своим углам и не оборачивайтесь, — сказал шериф Джимми.

Джордж и Гарри сделали, как было сказано. Шериф Джимми последовал за Гарри и положил ему руку на плечо.

— Я на тебя четырех хряков поставил, — сказал он. — И так тебе скажу: отпиздишь ниггера — и я сделаю тебе одолжение. Эльвира, которая работает в кафе, уже согласная. Победишь — и получишь ее. Как тебе?

Гарри слишком ошалел от безумия происходящего, чтобы отвечать. Шериф Джимми предлагал ему бабу за победу, будто это стимул сильнее, чем выйти из ямы живым. С этой шайкой никогда не знаешь, чего ждать. Ничего не стояло на месте.

— Она умеет делать с пятнадцатисантиметровым хреном больше, чем обезьяна — со стометровой лианой, парень. Когда придется тяжко, ты об этом помни. Ладно?

Гарри не ответил. Просто смотрел в стену.

— В жизни далеко не уедешь, если будешь таким угрюмым, — сказал шериф Джимми. — А теперь пойди и разрыхли его черную жопу как следует.

Шериф Джимми схватил Гарри за плечи и развернул, дав сильную пощечину, как псу. С Джорджем так же поступил Проповедник. Теперь Джордж и Гарри стояли лицом друг к другу. Гарри казалось, Джордж похож на эбеновую горгулью, сбежавшую прямиком из ада. Его лысая, как пуля, голова блестела в резком освещении, а тело казалось грубым и твердым словно камень.

Гарри и Джордж подняли руки в классической боксерской стойке и начали кружить.

Сверху кто-то закричал:

— Не бей ниггера в башку, руку сломаешь. В губы меть, у них губы мягкие.

В воздухе висел густой запах пота, собачьей крови и говна старого Хрыча. У похоти толпы будто тоже был свой аромат. Гарри даже показалось, что он чует змей Проповедника. Однажды, еще мальчишкой, он рыбачил на ручье и почувствовал такой же запах, и между его ног проползла и шлепнулась в воду водяная змея. В этой яме словно было все, чего он боялся в жизни. Мысль о том, что его глубоко захоронят. Иррациональные люди, для которых не существует логики. Гниющие черепа на кольях вокруг ямы. Живые черепа на придвинувшихся телах, требовавшие крови. Змеи. Вонь смерти — крови и говна. И страх любого белого человека, расист он или нет: большой черный мужик с ненавистью в глазах, которой хватило бы на целую жизнь.

Круг сомкнулся. Теперь они почти могли друг до друга дотянуться.

Внезапно у Джорджа задрожала губа. Глаза выпучились из орбит и уставились куда-то направо, за Гарри.

— З-з-з… змея! — закричал Джордж.

«Боже, — подумал Гарри, — сбежала одна из змей Проповедника». Он дернул головой в ту сторону.

Джордж сшиб его на задницу и врезал ногой в грудь. Гарри засеменил по земле на четвереньках, а Джордж следовал за ним и пинал по ребрам. Гарри показалось, он слышал внутри хруст — может, сломанное ребро. Наконец он вскочил на ноги и побежал вдоль стенки ямы. Твою мать, попался на самый старый и дурацкий трюк в мире. Драка за жизнь — и такое.

— Ну молодец, тупой еблан! — раздался голос с трибун. — Эй, ниггер, давай теперь «у тебя шнурок развязался», чего уж там.

— Кончай драпать, — заорал кто-то еще. — Дерись.

— Беги-беги, — сказал Джордж. — Если поймаю — врежу так, что ебаные зубы через жопу вылетят…

У Гарри все плыло перед глазами. Голова была как йо-йо в трюке «вокруг света». Кровь сбегала по лбу, капала с кончика носа и собиралась на верхней губе. Джордж снова приблизился.

«Я сдохну в этой яме, — подумал Гарри. — Я сдохну просто потому, что у меня сломался пикап за городом, и никто не знает, где я. Вот почему я сдохну. Вот так просто».

На Гарри посыпался попкорн, по спине ударил брошенный стаканчик со льдом.

— Если б хотел посмотреть на ебаные гонки, — окликнул голос, — я б на ипподром сходил, на хуй. — Десятку на ниггера, — сказал другой голос.

— Пять баксов, если ниггер убьет его за пять минут.

Пока Гарри пятился мимо Проповедника, любитель змей наклонился и рявкнул:

— Мудак, я на тебя чирик поставил.

Проповедник снова держал большую гремучку. Он держал змею чуть ниже головы и так разнервничался из-за того, как шел бой, что бессознательно сжимал змею, будто в тисках. Гремучка корчилась, извивалась и дрыгалась, а Проповедник словно не замечал этого. Раздвоенный язык змеи висел снаружи и реально трепыхался — хлестал, как тонкая резиновая полоска, отставшая на колесе едущей машины. Медянка в кармане Проповедника все еще выглядывала, будто вместе с Проповедником поставила на исход боя. Когда Гарри протанцевал мимо, гремучка раскрыла пасть так широко, что вывернула челюсть. Казалось, она пытается позвать на помощь.

Гарри и Джордж опять