На зло всем законам (СИ) - Франц Хельга

Не могу сдержать подколов в её сторону. Мне кажется, эта манера общения уже вросла в меня. Не искоренить. Не все её выдерживают. А Ира с первой минуты показала, что не даст сесть себе на шею.

Я слишком близко к сердцу принял её проблемы. Такое мне не свойственно. Обычно я держу голову холодной.

Операцию другому врачу не доверил. Хотелось самому убедиться, что всё пройдёт, как надо. Среди нашей братии по отношению к своим близким, такое не допускается. Но тут я ещё не настолько проникся новыми чувствами, чтобы руки дрожали. Было просто упрямое ревностное желание — не отдавать её под нож другому врачу и проконтролировать всё самому.

Ну, и её неверие в меня, как специалиста, тоже сыграло немалую роль.

И даже после повёл себя как подросток, передав её не Смирнову, а Нарышкиной. Мнительный идиот. Грёбаный ревнивец.

С этим надо что-то делать. И я даже знаю, что. Затащить в постель и не выпускать оттуда несколько дней. Но на сближение моя королевна идти не хочет. Важная вся из себя. Никто ей не нужен.

Кочевряжится немного. Ну, пусть…

Во время выписки провожаю её взглядом через окно. Не смог спуститься. Нервы не к чёрту.

С трудом держу себя в руках. Мне хочется к ней всё время прикасаться. Занять важное место в её жизни, чтобы она спрашивала моего совета, делилась своими проблемами.

Накаркал!

Сегодня выныриваю из завала документов раньше обычного, от звонка королевны.

Срываюсь, бросив всё на старшую медсестру. Не счесть, сколько раз она меня выручала. Придется делиться премией или сглаживать свою наглость подарком, но проигнорировать жалостливые нотки Иры не смог.

Приезжаю за рекордные полчаса. Меня не тормозят даже пробки в час пик.

Как только вхожу и вижу Иру, понимаю, что мой стойкий боец на грани срыва.

Осматриваю Ленчика. На вопросы о школьной еде девчонка предсказуемо рассказывает, что подружка угостила домашним жирным пирожком с мясом. И мясо ей показалось сыроватым. Но обижать подружку не захотела, доела пирожок полностью.

Предлагаю Ире перейти на кухню.

Пока идём по коридору женщина трещит мне в спину про болезни, вычитанные в интернете.

Как только заходим в комнату, не выдержав, разворачиваюсь и закрываю ей рот поцелуем.

Соскучился! Не передать, как! И судя по отклику, она тоже.

Но сейчас важнее другое. Отпускаю.

— Не тарахти, женщина. Дай своему мужчине подумать.

Глаза Иры распахиваются. Наблюдаю эту залипательную картину. Ну хороша!

Рассказ её дочки, конечно, объясняет её состояние, но стоит всё же уточнить несколько моментов.

— Так. Беременность исключаем?

И наслаждаюсь, как её очаровательные глазки становятся ещё больше. Казалось бы, куда ещё? Но организм человека непредсказуем. Такое, сука, в шоковой ситуации выдаёт, что остаётся только поражаться и наблюдать. Прям как сейчас.

— Да ты… Да как…

— Я же просто спросил. — Тут же сдаваясь на милость своей королевне, поднимаю руки вверх. — Ты же понимаешь, что с врачом, как и с адвокатом, никаких секретов быть не может. Так что успокаиваемся и рассказываем всё как на духу.

И тут она больно со всей дури наступает мне на ногу. А она в тапках на танкетке…

— Ай! Дурочка.

— Моя дочь не такая.

— Просто ждёт трамвая… я понял. — Тру ногу об икру другой, пытаясь успокоить боль. А Ирочка уже приняла стойку «руки в боки». — Ой, всё, успокойся. Ну, спросил глупость. С кем не бывает.

Не дожидаясь приглашения, поворачиваюсь и включаю чайник, чтобы сделать чай себе и этим болезным девчонкам.

— Давай рассказывай, что там тебе мудрый дедушка Гугл нашептал.

Меняю тему, отвлекая от неприятного вопроса, чтобы она сменила гнев на милость.

Ира тут же переключается на насущное:

— Это может быть гастрит или язва. Или даже вестибулярные нарушения. А как понять, что у неё, Лёв, а?

И меня так прёт от этого домашнего «Лёв», что хочется снова её поцеловать. Поэтому спасаюсь привычным — сарказмом:

— Тащи монетку.

— Зачем?

— Подбрасывать будем. Если решка, то что-то кишечное, а если орёл, то, как пить дать, вестибулярка. — Ну не могу не поглумиться. Она так верит в то, что говорит. Просто сама меня провоцирует.

— Я серьёзно! — Снова начинает злиться моя беспокойная адвокатесса.

— А если серьёзно, то неси аптечку, Ир. Противорвотные, как правило, есть в каждом доме.

Ира достаёт небольшой пластиковый короб.

— Боже, как всё не вовремя. У меня же очередное заседание на днях. Столько документов надо подготовить. — Как бы ни к кому не обращаясь ворчит женщина.

Роюсь в аптечке, пересматривая то, что в народе называют «первой необходимостью».

Я сказал «как правило»? Ну так моя Ира оказалась исключением из правил.

Как не пытаюсь удержать язык за зубами, не получается. Как-то само вылетает:

— Судя по тому, что я вижу, у тебя две цели в жизни: успокоиться и не обосраться. Хотя ничего удивительного. Русский человек же не вскочит, пока его петух в одно место… — И плавно скольжу взглядом по соблазнительным изгибам к тому самому, куда обычно клюёт петух.

Но меня резко отрывают от «сладкого», поднимая за подбородок красивым пальцем с маникюром.

— В глаза смотри. Если нет нужного, я сбегаю в аптеку.

Хорошая она мать. Заботливая. Вот не поспоришь. Совсем с другой стороны предстаёт передо мной.

И я ловлю себя на бредовой мысли, что не прочь воспитывать с ней общего ребёнка. Она будет поадекватнее моей бывшей.

Звоню своему знакомому педиатру, советуюсь по поводу лекарств для подростка и дозировки. После чего, скидываю названия в мессенджер Ире. Отправляю её проветриться.

Она слишком взвинчена. Прогулка ей не повредит.

Пока Иры нет, оглядываюсь у неё дома. Стерильная чистота. Всё на своих местах. Всё подобрано по цветам. Даже стол накрыт художественно.

Тяжёлый случай мне достался!

Кто ж тебя так довёл, моя родная, что ты загоняешься на мелочах?

Нет. Я тоже люблю, чтоб было чисто, но чтоб вот так… что аж блястит*!

На глаза попадается подвешенный на стену квартальный календарь с тремя блоками. Месяцы в нём перечёркнуты ярким фломастером и явно Ленкиным корявым почерком переименованы.

С усмешкой читаю: «Слюнтябрь… Моктябрь… Гноябрь…».

Любопытство берёт верх, и я листаю дальше: «Дубабрь… Пьянварь… Фигвраль… Кошмарт… Сопрель… Сымай… Теплюнь… Жарюль… Авгрусть…»

Под конец уже хохочу в голос.

Ну хоть кто-то здесь нормальный.

Дочка у Иры мне понравилась сразу. Скромная воспитанная ласковая девочка. Я сам о такой мечтал. Но у меня получилась Анька-мигрень.

Завидую белой завистью.

Не смотря на такую карьеру и занятость, Ире удалось вырастить замечательную дочь.

Я тоже растил один и вечно был занят. В чём подвох? Почему у меня пошло по другому сценарию?

Загадка, которую разгадать никому не дано.

Моя дочь не пошла, как я хотел, в медицинский, а выбрала юридический. От неё не дождёшься лишний раз поцелуя или искреннего сочувствия. На моё одно слово она выдаёт двадцать своих. Спорит. Показывает характер. Не договаривает. Трётся не пойми с кем. Учится кабы как.

А как было бы здорово поменяться с Иркой детьми. Мне — милую тихую Леночку, а ей — мою занозу Аньку.

Тем более моя прожужжала мне про своего куратора все уши. Так мечтала устроиться к ней, что, когда получилось, на радостях даже соизволила убрать квартиру и приготовить праздничный торт.

Мда… Ира была бы в шоке, увидь она наше жилище в будние дни, когда мы с дочерью вечно спешим и не успеваем убрать за собой кавардак.

Жена вообще сбежала, когда Нюте было всего пять. Не захотела ждать, когда я из студента, потом ординатора вырасту во врача. На призвание моё ей было наплевать. Хотелось, чтобы я выбрал что-то поперспективней.

А когда не удалось-таки повернуть меня в другую профессию, собрала вещи и сбежала в счастливое будущее за лучшей долей.

Даже дочь её не остановила.