Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

Зебровски и я официально считались напарниками. У маршалов США, как правило, они отсутствовали, а у тех, кто был в Сверхъестественном Подразделении— их и вовсе не существовало. Но, так уж сложилось, что с Зебровски я проработала больше, чем с любым другим отдельно взятым копом за все эти годы. Мы отлично знали друг друга. Он не раз приглашал меня к себе домой на ужин сего женой и детьми, а на последнее барбекю позволил мне привести своих двух обожаемых верлеопардов-сожителей. Двух мужчин, которые были «монстрами» и с которыми я жила в грехе, а он позволил мне привести их в свой дом к своей семье и куче других полицейских с их семьями; ну да, нас с Зебровски можно было назвать друзьями. Может, мы никогда и не станем делиться своими самыми сокровенными и темными тайнами, но мы были друзьями по службе. Своего рода приятели по работе, только тут вы измазывались в крови друг друга и подстраховывали. Но как только я перевелась в РГРСС, они и правда попытались поставить меня в пару с нормальными. У Зебровски присутствовала «внутренняя интуиция», вот только ее не хватало, чтобы набрать необходимое количество баллов по результатам теста.

Мы проверили обе машины, удостоверившись, что они пусты, и я произнесла следующее:

— Мы вынуждены предположить, что офицеры ранены, поэтому я требую «применения».

Подразумевалось применение Акта о Сверхъестественной Угрозе; он был лазейкой в новых, более лояльных по отношению к вампирам законах, позволяющей маршалам Сверхъестественного Подразделения применять силу на поражение без исполнительного ордера, если посчитают, что человеческим жизням грозила опасность, или имелись пропавшие. Как минимум два офицера полиции в тех машинах считались пропавшими (возможно даже и больше, если в каждой их было по двое), либо ранеными, либо мертвыми, но так же еще речь шла и о пропавшей девочке. Если хотим, чтобы кто-то выжил, нам необходимо было иметь право стрелять по вампирам.

— Ты не должна его применять, пока не выясниться наверняка, что кто-то ранен или у нас здесь ситуация с заложниками, — сказал Пэрри. Ох уж этот Клайв со своими правилами.

— Мы вынуждены предположить, что офицеры ранены или и того хуже, Клайв, — среагировал Зебровски. — В этом случае Анита имеет полное право воспользоваться Актом о Сверхъестественной Угрозе, а это значит, что она и любой ее сопровождающий вправе применить силу на поражение, чтобы спасти человеческие жизни, не дожидаясь исполнительного ордера.

Зебровски был самым старшим по званию офицером на месте, и он поддерживал меня. Клайв сделал именно то, что делают все любители правил — последовал протоколу. Позже он может сказать себе, что пытался предотвратить кровопролитие, но технически не был в нем виноват. Он кивнул и сказал:

— Вы здесь босс, сержант.

На этом Зебровски закрыл тему и повернулся ко мне.

— Взять их, Анита.

Я приподняла в удивлении бровь от формулировки его слов, но проигнорировала их. Одной его ухмылки было достаточно; даже на последнем издыхании он не оставил бы свои шуточки, и со временем приходилось забивать на его нагловатые комментарии, иначе он в конец вас изводил.

— Дай мне минуту, — ответила я. Если бы мы попытались подкрасться к вампирам, я не смогла бы искать их с помощью своей некромантии, потому как они могли чувствовать силу, и тогда они уж точно узнали бы, что мы идем, но с полицейскими машинами на виду трудно сказать, что мы прятались.

Произошедшее в комнате для допросов, было случайностью, небольшой утечкой силы, и только после, она стала намеренной. В этом не было ничего случайного. Большинству из тех, кто поднимал мертвых — аниматорам, если по культурному, или королевам и королям зомби, если грубо — для этого требовалось проведение ритуала с помощью круга силы, бальзама, ритуальных инструментов, кровавых жертвоприношений, и даже тогда, они будут счастливчиками, если им удастся поднять хоть одного зомби за ночь. Я пользовалась кругом, чтобы держать сторонние темные силы подальше от моих зомби, а кровавое жертвоприношение означало лишь то, что я могла поднять более качественных и большее количество зомби, но для того, чтобы их поднимать из могил, мне достаточно было применить лишь мою силу. Используя атрибуты профессии, я могла оживлять целые кладбища. Я держала этот факт при себе, как только могла, потому что никто, абсолютно никто, не должен быть на такое способен — и я не исключение.

Я не столько пыталась вызвать свою некромантию, сколько просто отпустить ее на свободу. По ощущениям это было схоже, словно прямо у меня в диафрагме, вцепившись в свою силу, чтобы та не сбежала, был сжат кулак. Эта сила расцепляла мои пальцы и, раскрывая ладонь, выпускала то напряжение, которое практически никогда не покидало меня прямо под ребрами. Это напоминало сделанный, постоянно до этого сдерживаемый выдох, и возможность наконец-то почувствовать себя свободной.

Может, для кого это и было магией, для которой им требовались инструменты и мази, но для меня это было экстрасенсорной способностью, и все, что от меня требовалось — это ее высвободить. Моя некромантия была сродни прохладному бризу, исходящему от меня. Не то чтобы она развевала на чьей-то голове волосы, поэтому «бриз», скорее всего было не совсем подходящее слово, но я могла ощущать, как она исходит из меня, подобно кругам на воде от брошенной в нее гальки, только этой галькой была я, а исходящая сила зачастую была чуть более мощной и направленной в ту сторону, в которую я была обращена. Я могла «чувствовать» что находилось позади меня, но не настолько отчетливо. Не знаю, почему было так.

Смит поежился позади меня, а Клайв Пэрри почти на шаг отступил от нас. Не то чтобы он что-то почувствовал, но я узнала, что его бабка, как и моя, была в свое время практикующей жрицей вуду, вот только его — была плохим человеком, в отличии от моей. Это вынуждало его быть осмотрительней в моем присутствии, но не приносило никаких проблем со Смитом.

Я настроилась на нежить. В отношении действительно мертвого тела, трупа, моя сила никогда не колебалась. Словно она воспринимала его неким инертным объектом, как например столом или стулом. Затем я уловила намек на вампира, словно что-то рвалось на краю моего сознания, и направила эту силу туда, словно взявшего след пса. Я сканировала «ощущение» этой энергии, на предмет ее возрастания, что указывало вампиров; в противном случае это могли оказаться всего лишь гули, или зомби, или вообще место, где недавно побывали вампиры. Напряжение все возрастало и возрастало, и теперь моя сила тянула меня.

— Туда, — сказала я. Они все уже успели побывать со мной на охоте; и знали, что, как только моя сила отыскивала вампиров, начиналась гонка. Гонка, на опережение — найти их раньше, чем они улизнут, или сами найдут нас. Достав оружие, мы побежали. Споткнувшись о кирпич на своих шпильках, я тихо выругалась себе под нос. Парни не могли пойти первыми, потому что я была единственной, кто знал, куда направляться. Пришлось приподняться на цыпочки, чтобы не опираться на пятки, и бежать прямо так; с пистолетом направленным стволом вниз. Я любила Натаниэля, но оказалась перед необходимостью прекратить позволять моему бойфрэнду-стриптизеру одевать меня для работы. У меня было мгновение, чтобы понять, что я не очистила от крови каблук после того, как продырявила им грудь вампира. Они почувствовали бы запах крови на мне; и даже могли распознать, что это кровь Барни. Я задалась вопросом, не подумают ли они, что я убила его; следующий вопрос был — а не похеру ли мне.