Место под солнцем - Одинокий Гавриил

- А чем точить будешь, - поинтересовался Константин, складывая обратно в сумку кое-что из одежды и мыльно-рыльные принадлежности, - дай-ка мне свой мултитул.

- Держи, - Гальперин протянул другу маленький кожаный чехольчик, - а наточить найдем чем. Точильного камня нет, но песчаник какой-нибудь, думаю, попадется. Из него в средние века жернова мельничные делали и оружие на нем точили.

По примеру друга, Костя сварганил из своей сумки рюкзак, прорезав для этого щели в коже. Потом опорожнил бардачок автомобиля. Документы на машину брезгливо забросил обратно, зато атлас дорог южной Франции бережно уложил в сумку. Газовый баллончик, светодиодный фонарик и пару шариковых ручек рассовал по карманам. Затем, сменяясь, приятели соорудили себе два импровизированных посоха, спилив маленькой пилкой из мултитула молоденький тополек и очистив его ножом от веточек.

Солнце стояло уже высоко, когда друзья, заперев дверцы машины и замаскировав автомобиль кустами, выбрались из оврага. Помимо посохов, Борис был вооружен торцовым ключом и лопаткой, а у Кости поверх самопального рюкзака висело ружье для подводной охоты в чехле и в кармане куртки покоился газовый баллончик. Сориентировавшись по солнцу, они направились на юго-запад вдоль края оврага.

- Ручей должен нас вывести к какой-нибудь речке, - заметил Борис, - а люди, если они здесь конечно есть, всегда селились по берегам рек и озер.

Они шли вдоль широкой долины между двумя грядами холмов. Под ногами шуршала жесткая, местами пожелтевшая и пожухшая от солнца трава. Высокие стебли полыньи осыпались семенами при малейшем прикосновении. Явно стояло позднее лето или начало осени.

Через минут сорок ходьбы, овраг действительно, вывел их к берегу неширокой речки, и друзья повернули вдоль нее на юг. Долина постепенно сужалась, местами среди глинистой почвы стали попадаться скальные выступы, а в траве скрывались отдельные камни. Очередной раз споткнувшись, Борис наклонился и поднял небольшой темно-серый ноздреватый камень.

- Вулканическая порода, что-то вроде туфа, - он покрутил его в руках, - не песчаник, но сойдет.

Зажав свой посох подмышкой, он достал из-за пояса лопатку и стал шоркать камнем по краю лезвия. Увлекшись этим занятием и, стараясь не споткнуться, он практически не смотрел по сторонам. Поэтому, Константин первый заметил изменение обстановки.

- Борька, стой, - он схватил друга за плечо, - по-моему, там дорога.

Друзья осторожно приблизились. Дорогой это назвать было трудно, скорее просто широкая тропа. Трава была сильно прибита и местами, вытоптана до основания. В пыли видны были следы небольших копыт и катышки овечьего навоза. Трава по сторонам тропы была основательно обгрызена.

- Овцы, - Борис заткнул лопатку обратно за пояс и посохом стал раздвигать полегшие стебли, - но вряд ли дикие - они не разбредались. Точно, смотри... - он ткнул посохом в отпечаток подковы с краю тропы.

- Так, значит люди здесь есть. И вроде как не совсем дикари. Животноводство у них есть, лошадей подковывают, - Константин почесал в затылке, - и стадо он гнали к реке. На водопой что ли?

- Похоже, что там брод, - Борис показал посохом вдоль тропы, - я думаю нам тоже туда.

Друзья свернули к реке. Тропа спустилась к песчаной отмели где речка разлилась мелким плесом. На противоположном, крутом берегу тропа продолжалась, поднимаясь вдоль узкой промоины между глинистыми увалами. Разувшись и закатав штаны выше колен, они перешли речку и, поднявшись по склону, увидели дорогу. Ничего похожего на автостраду - ни бетона, ни асфальта не было и в помине. Просто полоса рыжевато-серой глины, метров тридцать шириной, утоптанная множеством ног и копыт и покрытая толстым слоем дорожной пыли в которой были видны в изобилии овечьи катышки, конские яблоки и коровьи лепешки. Тропа, вдоль которой они следовали, вливалась в эту дорогу. Друзья отряхнули ноги и, обувшись, вступили в пыль, в которой во множестве были видны отпечатки всевозможных копыт и человеческих ног.

- Повозки тут тоже есть, - Константин показал на глубокую колею в глине, - но автомобилей точно нет.

- Ну что же, посмотрим куда ведет эта дорога. И давай быстрее пойдем. Может найдем там что-либо поесть, а то у меня уже кишка кишке бьет дубинкой по башке.

- Думаешь у меня в животе не бурчит?

Дорога шла вдоль берега реки и была пустынна по раннему часу. Долина постепенно сужалась и поросшие лесом холмы приблизились. Следов человеческого жилья пока не наблюдалось, только небольшие купы деревьев виднелись то тут, то там. Солнце поднималось и начало припекать. Борис стащил с себя свитер.

- Жарковато становится, - пожаловался он. Заведя руку за спину, он достал из своего рюкзака пластиковую бутылку, сделал один глоток и завинтил крышку, - вода пока есть, но вообще-то надо экономить, мало-ли что.

- Река же рядом, - Константин показал рукой, - наберем если что.

- А черт его знает, может там зараза какая. Дезинфицирующих таблеток у нас нет и вскипятить воду не в чем. Понос ни тебе ни мне не нужен, а тем более холера какая-нибудь.

Дорога, тем временем, вошла в небольшую рощицу.

- Смотри, вот это уже лучше, - Борис протянул руку, - колодец.

Шагах в десяти от дороги возвышалось на метр с небольшим каменное кольцо, сложенное из неотесанных булыжников. Рядом с ним находилось узкое и длинное каменное корыто, выдолбленное из того же туфа. Друзья приблизились и заглянули в колодец. Вода в нем стояла неглубоко, не более четырех-пяти метров, но ни ворота, ни веревки с ведром не было видно и в помине. Только на дне желоба блестела небольшая лужица.

- Видать ведро с веревкой они с собой носят, - Борис показал на желоб, - скотину поить.

- Да-а-а.... Близок локоть, да не укусишь, - разочарованно протянул Костя.

- Кстати об укусить, - Борис отошел от колодца на пару шагов, подпрыгнул и, наклонив ветку, сорвал несколько мелких, немного побольше вишни, диких яблок, раскусил одно и сморщился, - Кислятина, зато натуральная. Никаких тебе пестицидов, держи, - он протянул пару яблочек другу.

Съев, наверное, по дюжине дичков на нос они как-то заглушили чувство голода и уже было собрались продолжить путь, когда их внимание привлек посторонний звук.

- Кто-то едет, - Костя прислушался, - точно, копыта... И сбруя бренчит. Медленно едет, шагом.

Друзья отошли и стали за деревьями так, чтобы их не сразу было бы видно с дороги. Константин, на всякий случай, нащупал в кармане газовый баллончик, а Борис положил руку на черенок лопатки.

Из-за деревьев показался всадник и немедленно свернул к колодцу.

- Слушай, что за зверь такой? - еле слышно спросил Костя, - морда вроде лошадиная, низковат только - как пони, но уши больно длинные. И хвост какой-то странный.

- Мул это. Ты что, не видал их никогда, - также шепотом ответил Борис, - ты лучше на мужика смотри.

- Не-а, не видал. А мужик что - монах наверное. Католический. Вон - плешь выбритая.

Человек верхом на муле был, действительно, одет в запыленную коричневую рясу с откинутым капюшоном. На ногах у него были покрытые пылью веревочные сандалии на деревянной подошве. В стриженных под горшок черных волосах, пробивалась седина. Начавшая зарастать тонзура, подтверждала слова Константина. На обветренном, загорелом лице выделялись кустистые брови. На вид ему можно было дать лет 45-50.

- Видимо христианство тут также есть, - тихо сказал Борис, - надо бы с ним поговорить.

Тем временем, всадник спешился, отцепил от поклажи, громоздившейся позади седла, кожаное ведро, размотал веревку, заменявшую ему пояс, привязал ее к ведру и наклонился над колодцем. Первое ведро с водой он вылил в желоб, куда немедленно сунул свою морду мул. Затем он достал еще одно ведро воды и прильнул к его краю губами. Пил он жадно и не заметил друзей, которые вышли из-за дерева и приблизились к колодцу.

- Доброе утро, падре, - поздоровался по-французски Константин.

От неожиданности монах выронил ведро и, схватившись за висевшее на груди распятие, что-то забормотал на латыни. Секунд через пятнадцать, разглядев, что подошедшие путники не держат в руках оружия и, вроде как, не собираются покушаться на его жизнь, он успокоился и перекрестил обоих распятием. Затем, взглянув на посохи в руках молодых людей, он разразился длинной фразой, из которой Борис практически ничего не понял. Константин однако не растерялся и начал, хоть и запинаясь, что-то монаху объяснять. Тот кивал и задавал новые вопросы.

- Слушай, на каком это вы, - тихо спросил Борис, дождавшись паузы, - а то я только пару слов разобрал. Вроде на французский и похоже, но не совсем. И латинские слова вроде проскакивают.

- Это осситан - провансальский диалект. На юге Франции на нем многие говорят, а мы здесь уже три года отдыхаем, вот и я нахватался, - пояснил Костя, - он предположил, что мы паломники и идем поклонится мощам святого Сиприена. Я сказал, что да, мы идем именно туда и, что мы издалека, поэтому ты мол совсем языка не знаешь, а я знаю, но плохо. Он спросил откуда мы, а я сначала хотел сказать, что из России, а потом вспомнил, что там католиков не любят и сказал, что из Литвы. Он еще спросил в каких еще святых местах мы были, так я сказал, что ты мол был в святой земле, а потом мы вместе поклонялись ченстоховской богоматери, а потом мощам святого Морица. Это в Магдебурге, я случайно вспомнил, мы с Динкой в свадебное путешествие по Австрии и Германии ездили, так нас на экскурсию возили в это место. Он впечатлился, но не очень верит - говорит, что одеты мы больно странно и еще, что мы недостаточно поизносились для такого путешествия. Так я ему на твои джинсы потертые показал. Это его немного успокоило, а также то, что имена у нас христианские.