Преторианец - Саймон Скэрроу

Макрон пожал плечами:

– Нет.

– Вставай, – сказал Катон. – Пошли.

Они оставили на столе недоеденное рагу, встали и последовали за Спурием к двери, что вела в заднее помещение. Остальные, кто ещё сидел в зале, конечно же, сопроводили их уход любопытными взглядами. Катон заметил это и чуть улыбнулся. Спурий шёл первым, за ним Макрон, а Катон завершал процессию. Ему пришлось пригнуться, чтобы пройти в низкую дверь. За ней оказалась узкая комнатка, освещённая единственной масляной лампой. В её слабом свете Катон рассмотрел, что она вся уставлена кувшинами с вином и корзинами с овощами, а с крюка на стене свисает сетка со свежими хлебами, болтаясь рядом с двумя связками вяленого мяса. Хозяин таверны явно неплохо питался, при том, что его клиенты на подобное не могли рассчитывать. В дальнем конце комнаты имелась дверь, слегка приоткрытая, а проём был ярко освещён огнём очага, пылающего в соседнем помещении. Спурий прошёл туда, за ним последовал Макрон, который тут же начал ругаться. Соседняя комната оказалась очень просторной, в центре её стоял широкий стол. В очаге под железной решёткой ярко горел огонь – туда только что подбросили новых дров, – освещая комнату розоватым светом. За столом, в дальнем его конце, сидел сухопарый человек в простом плаще. Он поднял взгляд от стола, где перед ним лежали хлеб и сыр, и улыбнулся Катону и Макрону.

– Приветствую вас, ребята. Рад вас видеть. Присоединяйтесь ко мне. – И Нарцисс взмахом руки указал им на скамью напротив. – Или, скорее, это я к вам присоединюсь.

– Что ты тут делаешь? – спросил Макрон. – Я уж начал опасаться, что ты нас тут навсегда оставил задницы просиживать.

– Очень рад снова тебя видеть, центурион, – спокойно ответил ему Нарцисс. – Ваше сидение здесь подошло к концу. Вы снова нужны императору. И сейчас даже больше, чем когда-либо…

Глава третья

Катон на приветствия императорского советника ответил лишь холодным взглядом. Несмотря на своё низкое происхождение – Нарцисс родился в семье раба императорского дворца, – он собственными трудами добился освобождения. Клавдий дал ему свободу ещё в те годы, когда не был императором. Как вольноотпущенник Нарцисс обладал весьма низким социальным статусом, даже ниже, чем самый убогий римский гражданин, но на посту одного из ближайших советников императора обладал большей властью и влиянием, чем любой аристократ, заседающий в сенате. Именно Нарцисс распоряжался огромной сетью шпионов и информаторов, вынюхивающих любые признаки угрозы его хозяину. И в этих же целях он всегда использовал Катона и Макрона и сейчас явно собирался проделать это снова. Именно эта горькая мысль посетила сейчас префекта Катона.

Хозяин таверны принёс и поставил на стол кувшин вина и три кружки, и Нарцисс сделал ему знак оставить их одних.

– Пока достаточно, Спурий. Проследи, чтобы нам никто не мешал и не подслушивал.

– Да, хозяин. – Спурий поклонился и собрался уже выйти, но остановился у двери. – Хозяин?

– Да? Что такое?

– Я насчёт своей дочери. Про неё никаких сведений?..

– Пергилла, так её зовут? Да, я всё ещё пытаюсь убедить императора отпустить её на свободу. Но это требует времени. Ты продолжай делать так, как договорились, а я буду делать для неё всё, что могу. – Нарцисс махнул рукой: – А теперь иди.

Спурий поспешно вышел. Нарцисс подождал, пока за ним закроется дверь, ведущая в соседнее помещение, и стихнут его шаги.

– Он хороший и преданный слуга, но иной раз слишком многого требует. Ну ладно, хватит о нём. – Нарцисс наклонился вперёд и кивком указал на кувшин. – Макрон, разливай вино. Надо же отметить встречу старых друзей.

Макрон мотнул головой:

– Вот уж никогда не стал бы причислять тебя к своим друзьям.

Нарцисс некоторое время пристально смотрел на него, потом кивнул.

– Ну, хорошо, центурион. Тогда я сам за вами поухаживаю. – Он наклонился, взял кувшин, извлёк из горлышка пробку и разлил тёмно-красное вино по кружкам. Поставил кувшин на стол и поднял свою кружку: – По крайней мере, поднимем вместе чарки под мой тост… Смерть врагам императора!

Макрон с вожделением взирал на кружки с вином, так что, лишь мгновение помедлив, схватил ближайшую к нему и повторил произнесённый советником тост. Отпил глоток, издал одобрительное ворчание.

– Так вот что этот ублюдок Спурий утаивал от нас!

– Как я вижу, о вас тут не слишком хорошо заботились, да? – спросил Нарцисс. – А ведь я проинструктировал Спурия, чтобы он обеспечил вам полный комфорт.

– Он делал всё, что в его силах, – сказал Катон. Если можно было доверять словам хозяина таверны, ему пока что никак не компенсировали его многомесячные расходы на содержание двоих навязанных ему гостей. Более того, если Нарцисс использовал дочь Спурия в качестве рычага давления на хозяина таверны, Катон вовсе не был намерен создавать тому дополнительные сложности. – Он предоставил нам чистую комнату и всё время кормил. Так что он верно тебе служит.

– Полагаю, что да. – Нарцисс посмотрел на Макрона, заметил удивлённое выражение на его лице, и вопросительно приподнял бровь: – Такое впечатление, что ты не согласен с тем, что и тебе он служил достаточно хорошо?

– Мы солдаты, – ответил Макрон. – Мы и не к такому привыкли.

– Да, вы солдаты. И для вас настало время снова послужить Риму. – Нарцисс отпил небольшой глоток вина и облизал губы. – Фалернское. Спурий хочет произвести на нас хорошее впечатление.

– Как я полагаю, ты торопишься вернуться во дворец, – сказал Катон. – Так сразу переходи прямо к делу.

– Весьма уместное замечание, Катон, – ледяным тоном ответил Нарцисс. И со стуком поставил свою кружку на стол. – Что ж, очень хорошо. Помните нашу последнюю встречу?

– Да, на Капреях.

– Я тогда упоминал о новой угрозе со стороны этих Освободителей. Эти мерзавцы всё никак не успокоятся, пока не добьются смещения императора. Естественно, они твердят, что действуют в интересах сената и народа Рима, но на самом деле они желают отбросить Рим обратно в мрачный век тиранов вроде Суллы и Мария. Сенат превратится в арену склок между враждующими фракциями, борющимися за власть. И у нас снова начнётся гражданская война, буквально через пару месяцев после падения Клавдия. – Нарцисс сделал паузу. – Сенат был полезным инструментом в те времена, когда Рим ещё не стал огромной империей. А теперь только сильная верховная власть может обеспечить стране порядок, в котором она нуждается. А суть дела в том, что сенаторам нельзя доверять, они не в состоянии обеспечить безопасность Рима.

Катон сухо засмеялся.

– А тебе доверять можно, да?

Нарцисс минуту молчал, но его тонкие ноздри раздувались от сдерживаемого негодования. Потом он кивнул.

– Да, мне и тем, кто мне служит, можно доверять. Это мы сохраняем порядок и уберегаем страну от кровавого хаоса.

– Возможно, это и в самом деле так, – кивнул Катон. – Но факт тот, что порядок, который, по твоему заявлению, вы сохраняете, ничуть не менее кровавый, особенно иногда.

– За порядок приходится платить. Неужто ты и в самом деле считаешь, что мир и благосостояние можно поддерживать без некоторого кровопролития? Вы двое – солдаты, вы в первую очередь должны это понимать. А чего вы до конца не понимаете, так это того, что войны, которые вы ведёте на благо Рима, не заканчиваются с последней выигранной битвой. Впереди ждут другие поля битв, далеко от наших границ, и война продолжается и никогда не закончится, и всё это – битва за порядок. Это та война, которую веду я. Мои враги – вовсе не волосатые варвары. Это чисто выбритые и красноречивые болтуны, таящиеся в тени, людишки, которые желают личной власти за счёт блага народа. Они, конечно, могут рядиться в тогу принципиальных сторонников республики, скрывая свои истинные амбиции, только, уж поверьте мне, нет такого зла, на которое они не решились бы во имя достижения своих целей. Поэтому я и нужен Риму и поэтому ему нужны вы. Люди, подобные нам, это его единственная надежда на спасение. – Нарцисс помолчал, отпил ещё вина и снова облизал губы.

– Странно всё это слышать, – заметил Катон. – Когда другие люди действуют в своих интересах, ты называешь это злом. А когда так действуем мы, это именуется патриотизмом.

– А это потому, что мы действуем в интересах правого дела. А они – нет.

– Ну, это с какой стороны посмотреть…

– Не надо возвышать наших врагов. Твои возражения – лишь философские абстракции, Катон. Ты лучше спроси себя, в каком Риме ты предпочёл бы жить. В нашем или в их?

Макрон прищёлкнул языком.

– Вот тут он прав.

– Вот-вот! Слышишь? – Нарцисс просиял. – Даже центурион Макрон видит смысл в том, что я говорю.

Макрон нахмурился и чуть поднял бровь:

– Даже центурион Макрон… Ну, спасибо!

Нарцисс издал лёгкий смешок и подлил Макрону вина.

– Я не хотел тебя обидеть. А просто хотел подчеркнуть, что человеку действия вроде тебя абсолютно ясно, что правильно и что неправильно.