Моя сводная Тыковка (СИ) - Ольга Ивановна Коротаева

с дистанции и останавливается, опираясь о колени и тяжело дыша.

Мне до одури завидно, что они могут себе это позволить!

Я проклинаю Марата раз сто, но сдаваться не собираюсь. Даже если дыхание рвёт грудь, а тело наливается свинцовой тяжестью. Даже если пот льётся ручьями, я заставляю себя передвигать ноги и считать круги. Сосредотачиваюсь только на счёте.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Форма промокает от пота так, что ткань прилипает к спине, и мне даже страшно представить, как это смотрится со стороны. Благо, на меня никто не смотрит. Все любуются Маратом, а тот сосредоточенно отжимается. И краем глаза я замечаю, как рельефно очерчиваются трицепсы и бицепсы.

Он не человек, а поджарый хищник!

А я тюлень, который пытается от него убежать… Да хотя бы откатиться!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

— Лиза, сколько мы пробежали? — стонет Вера, которая нас обгоняет.

— Ты не считала?! — возмущается Королёва.

— Я любовалась Маратом, — оправдывается та.

— Да плевать, — Елизавета останавливается и вытирает лоб. — Никто не считает. Скажем, что всё уже. Смотри, Марат пошёл на брусья! Какой же он сильный!

Я же продолжаю бег, хотя дорожка стремительно редеет. Девочкам понравилась мысль Королёвой, и они тихонько, одна за другой, сходят с дистанции и толпятся в той части площадки, где тренируется Марат.

— Устроил представление! — злюсь я. — Вот кто настоящий позёр!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

— Тань, ты в порядке? — волнуется Лола. — У тебя лицо стало красное, как помидор. Будто удар вот-вот хъватит…

— Бегите вперёд, — прошу их, ведь девочки замедляются из-за меня. А ещё им очень хочется посмотреть, что происходит там, скрытое спинами сокурсников. — Со мной всё хорошо.

— Правда? — недоверчиво прищуривается Даша.

— Осталось всего два километра, — выдавливаю улыбку. — Я в норме. Действительно! А вы сейчас обе от любопытства скончаетесь. Бегите!

Девочки переглядываются, и Лола виновато тянет:

— Ну если так, то… Зови, если что.

Ускоряются, чтобы закончить задание и успеть посмотреть, как Марат боксирует с грушей. Я же мечтаю рухнуть на дорожку, отползти в сторону и прикинуться трупом, но упрямо передвигаю ноги.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Остаюсь на дорожке одна и кажется, что соревнуемся лишь мы с Маратом. Кто быстрее доберётся до финиша? Мне остаются последние метры, а сколько ещё нужно сделать чемпиону? Пробегаю мимо толпы, замечая, как собран Ахматгариев. Будто вокруг нет толпы, и он тренируется один. И это так привлекательно, что сердце пропускает удар, и я едва не сбиваюсь с шага.

Сохранив равновесие, прикусываю нижнюю губу до боли.

Не сдамся!

Но тело считает иначе. У меня ноют внутренние части бёдер — кажется, натёрла до крови. Передвигаю ноги исключительно за счёт упрямства. Силы на исходе, а в груди растекается неприятное чувство от приближающегося поражения…

И тут перед глазами появляется надпись «Финиш», отпечатанная грязно-белым на дорожке.

Замедляюсь, едва дыша.

Я сделала это? Я смогла?!

Поворачиваюсь к толпе и смеюсь, видя, что Ахматгариев ещё боксирует.

Я победила? Выкуси, чемпион! Неуды тебе и наказание…

Конечно, потребую, чтобы Марат отказался от должности старосты. Ему ничего не останется, как подчиниться. Спор есть спор. И никакого снисхождения!

— Таня! — слышу крик Лолы. Подруга яростно машет. — Это старый финиш. Еще двадцать метров!

— Что? — в груди ёкает.

— Беги, Таня! — орут подруги. — Беги!

Но Марат останавливается, вытирает взмокший лоб, смотрит на меня с широкой улыбкой победителя, и ноги прирастают к земле. Он закончил? А мне ещё двадцать метров? А-а-а!

Но мне всё равно нужно закончить дистанцию, и я с трудом, будто толкаю локомотив, начинаю бежать. Эти двадцать метров даются мне сложнее, чем девять тысяч девятьсот восемьдесят до этого.

Практически доплетаюсь до чёткой надписи, которую зачем-то решили сместить этим летом, и перед глазами темнеет.

О, нет! Только не снова!

Пытаюсь справиться с дурнотой, но не получается. Пошатнувшись, падаю, слыша крики:

— Таня!

Вокруг становится людно, но сильный властный голос требует:

— Посторонитесь. Ей нечем дышать.

Меня поднимают, и я с трудом приоткрываю глаза. Шестеро? Позорище!..

Но нет, я на руках одного парня.

Марата!

Глава 10. Таймаут

Он несёт меня, глядя только вперёд. Думая, что я без сознания и ничего не слышу, цедит жестокие слова:

— Блин, сползает… Скользкая!

Сжимаюсь, мечтая выпасть из его объятий и одновременно остаться в них навечно. Как же удивительно от Марата пахнет! Может, это феромоны? У меня реально башку сносит, даже несмотря на то, что он говорит.

— И ведь бежала, пока не рухнула… Тыква чокнутая!

Доносит меня до медпункта, где кладёт на кушетку и, тяжело дыша, покачивается. Завидев Ахматгариева, медсестра роняет недоеденный пирожок и бежит к молодому человеку:

— Вам плохо?

— Ей помогите, — хрипло выдыхает Марат. — Ковка упала в обморок!

— Она притворяется, — беспечно отмахивается медсестра и, заискивающе улыбаясь, протягивает Ахматгариеву неполную бутылку. — Выпейте.

Но Марат игнорирует воду и смотрит на меня, жаля взглядом.

— Притворяется?

В его голосе появляются рычащие нотки, и я резко сажусь на кушетке. Протягиваю руку и отбираю у медсестры бутылку, осушаю её несколькими глотками и хрипло говорю:

— Спасибо, мне уже лучше. Я… Пожалуй пойду.

— Ковка! — вспылил Марат, и я вздрагиваю от его окрика. — Ты совсем поехавшая?

— Нет же! — возмущаюсь я и набираю в грудь воздуха, чтобы объяснить недоразумение.

Но мне не дают и шанса высказаться.

— У тебя два неуда, — обрывает Ахматгариев и стремительно уходит.

— Стой! — вскакиваю, но тут в медпункт вваливаются взволнованные сокурсники, и я невольно отступаю. — Эй… Вы чего?

Кажется, что девушки меня сейчас раздерут на чехлы для сотовых, да и парни присоединятся. Вперёд вылезает Лола и, подняв руки, требует:

— А ну освободили помещение!

Но мою подругу никто не слушает. Меня обступают и начинают дёргать за руки, а кто-то и за волосы. От вопросов, летящих со всех сторон, я на миг теряюсь.

— Он тебя не уронил? Марат тебя досюда донёс? Без передышки? Ты нарочно упала?

— Ага, — разозлившись, огрызаюсь я. — Специально взмокла, как слон после купания, и решила прокатиться на Марате, чтобы навеки запомнил запах моего пота!

— Нет, ну вы нормальные? — встревает Даша. — Зачем Тане притворяться?

— Чтобы Марат тебя на руках носил, — высоким от ревности голосом обвиняет Королёва.

— Лиз, я даже не подозревала, что он меня действительно поднимет, — признаюсь со смешком.

— Верно, — высокомерно кивает она. — На первом курсе тебя вшестером тащили. Ты похудела?

— Ничуть, — сухо отрезаю я.

— Выходит, что никто из парней и в подмётки не годится Марату, — самодовольно подытоживает она и бросает так снисходительно, будто лично тащила меня на своём горбу: — Слабаки!

— Да она скользкая была,