Сатанинский дар - Сергей Якимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как я понимаю, ты не собираешься делать заявление на Редковича? – сказал лейтенант, обращаясь к Алексеенко.
– Нет, – после некоторой заминки ответил тот.
– Твое дело, но эту ночку он посидит в участке, а завтра мы вызовем из Процевска психиатра…
– Вот это правильно! – согласился Алексеенко. – Диме надо заняться своими нервами.
– Тогда я поехал. – Лейтенант направился к выходу. – Увидимся завтра, Андрей.
Он вышел из кафе и случайно увидел вдалеке силуэт удаляющейся машины с выключенными габаритными огнями. Мысли его были заняты совсем другим, и он отметил лишь, что не следует ездить в темноту без огней. Сев на заднее сиденье рядом с Редковичем, Ващук сказал сержанту:
– Давай в участок. И выключи ты мигалку, ничего такого не случилось!
– Не скажите, лейтенант, – пробасил Ковров. Его низкий, словно гудок теплохода, бас был предметом улыбок и добрых шуток всего городка. К тому же он имел привычку говорить немного громче, чем нужно, и поэтому нередко появление сержанта ознаменовывал его далеко слышный голос: – Там, на перевернутом стуле я видел кровь…
– А бутылку от кетчупа ты не видел?
– Бутылку? – Сержант почесал затылок и, поняв, что опростоволосился, оправдался: – Она, наверное, лежала за стулом. Но драка-то была! Откуда у Алексеенко такая шишка?
– А вот это ты спроси у Димы.
Редкович тяжело вздохнул и поднял голову:
– Я не знаю, что на меня нашло, лейтенант, – еле слышно произнес он. – День был плохой, точно. Но ведь бывали и хуже!
Он замолчал и снова ушел куда-то в себя.
Милицейская машина проехала мимо поворота в темный, лежащий позади домов переулок, и никто в ней не заметил «шестерки», притаившейся в темноте.
«Шестерка» постояла еще минут пятнадцать, а потом медленно тронулась и выехала на узкую дорогу, что являла собой условную границу Узинска. Дорогой этой редко пользовались даже в дневное время, не то что вечером, и использовали ее обычно жители окраинных домов, чтобы быстро попасть из одной части городка в другую, да мальчишки, устраивавшие здесь гонки на велосипедах. Без фар и огней «шестерка» быстро ехала по середине узкой дороги, на которой с трудом разъезжались два автомобиля. Дорога практически не освещалась, лишь иногда на нее падал свет из близлежащих дворов. Тем не менее, машина ни разу не угодила в скрытые темнотой многочисленные выбоины.
Когда впереди мелькнул свет фар, водитель машины зажег огни и сбавил скорость, после чего прижался к обочине, чтобы разминуться со встречной машиной. Когда огни этой машины исчезли из зеркала заднего вида, фары «шестерки» вновь погасли, а скорость увеличилась раза в два.
Оказавшись в противоположной от «Придорожного заведения» части Узинска, «шестерка» свернула в еще один темный переулок и притаилась там, растворившись в темноте.
Свет неполной луны проникал сквозь щель в занавесках и падал на старинные часы, замысловатые стрелки которых показывали полпервого ночи. На узкой жесткой кровати неспокойным сном спал человек. Он ворочался с боку на бок, отчего один угол его одеяла уже лежал на полу, и шептал что-то неразборчивое пересохшими губами. Человек этот был священником небольшой церкви, расположенной в городке, и звали его отцом Никитием…
– Приходите завтра на службу, – сказал отец Никитий, жмурясь от яркого весеннего солнца.
Он стоял у машины Лановых, спиной к церкви и глядя на складывающую в багажник машины вещи Светлану Лановую. Ей было двадцать семь, он это знал точно, то есть на одиннадцать лет меньше, чем ему. Она была довольно красива. Короткие белокурые волосы, большие серо-зеленые глаза, полные алые губы.
– Боюсь, что мы не сможем, – ответила она. – Мы уезжаем на все выходные.
«Уезжаете от слова Господнего!» – зло подумал Никитий.
– К тому же вы ведь знаете, что мы не посещаем церковь.
– Да, знаю. Но, думаю, что вы всё же должны прийти завтра. Мы будем говорить о грехе.
– Отец Никитий, – Светлана выпрямилась и поправила волосы. На ней была легкая шелковая рубашка и черные лосины, подчеркивающие форму ее красивых ног. – Вы нарушаете наше право на свободу вероисповедания, – и она улыбнулась.
Дьявольская улыбка! Дьявольская улыбка!
Он понял! Он всё понял!..
Отец Никитий заворочался в кровати, и с его губ слетели слова:
– Понял, всё понял!!!
Солнце уже не светило, по небу плыли низкие свинцовые тучи. Но Никитий не удивился. Он ведь всё знал.
– Свободу вероисповедания? Но вы ведь не верите…
– Правильно.
– Но вы должны…
– Свобода вероисповедания включает в себя не только свободу веры, но и свободу от веры. Это наше право.
– Тем более вы должны прийти завтра, ведь самый большой грех – это отсутствие веры. Вы должны, обязаны веровать в Господа нашего…
– Но вас ведь никто не обязывает не верить, – снова улыбнулась в ответ Светлана.
Улыбка! Она издевается над ним! Она насмехается надо всем: над церковью, верой и… Богом!!!
Насмехается над Богом!!! – прошептал отец Никитий, отбрасывая во сне одеяло. На лбу у него выступили и заблестели в лунном свете капли пота. – Издевается…
Проливной дождь лил со свинцового неба, Никитий чувствовал, как холодные капли текут по лбу и щекам. Волосы его тут же стали мокрыми.
Но Светлана не промокала. Одежда ее оставалась сухой, а на волосы не упала ни одна капля. Но что-то изменилось в ней…
Да-да! Волосы ее стали длиннее и золотистыми локонами падали на плечи; несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты, открывая белоснежную кожу шеи и груди, а сама рубашка стала намного короче.
– Вы странно смотрите на меня, – по-прежнему улыбаясь, сказала Светлана.
В глазах ее горел огонь.
– Дьяволица! – закричал Никитий во сне. – Не подходи ко мне! Не подходи…
Он метался на кровати, как безумный, молотил руками и тяжело дышал.
– Не подходи ко мне! Я знаю, кто ты!
– Что с вами, отец?
Светлана шла на него, улыбаясь. В глазах ее пылал огонь.
Дьявольский огонь!
Дьявольская улыбка!
Дьяволица!
Светлана протянула к нему руку.
– Не бойтесь отец, поедемте лучше с нами. Вы многое поймете, поймете, кто стоит над нами, кто правит миром.
– Нет!!! Вы несете грех, вы – его воплощение! Вы слуги дьявола! Я знаю это!
Небо рассекла молния, и земля содрогнулась от грома. Вода лилась сплошным потоком, но волосы и одежда Светланы оставались сухими, тогда как отец Никитий промок до нитки и дрожал не то от холода, пробиравшего его до костей, не то от страха.
Нет, не от страха! Бог с ним, он поможет победить, изгнать обратно в преисподнюю дьявольских слуг.
– Не подходи! – он вытянул перед собой крест, висевший у него на шее. – Во имя Господа, вернись туда, откуда ты пришла!…
– А откуда она, по-вашему, пришла? – раздался за его спиной голос и, обернувшись, он увидел Германа Ланового, стоящего в шаге от него.
Герман был выше Никития на голову и намного шире в плечах, а сейчас казался просто огромным и устрашающим. Глаза его тоже сверкали, а на губах застыла издевательская насмешка. Она никогда не сходила с его губ.
Слуга дьявола!
Огромная мускулистая рука Германа выхватила из рук отца крест и расплющила его, превратив в скомканный, словно ненужная газета, комок.
– Следующей будет ваша голова, отец!
Гигантская рука потянулась к его лицу…
Никитий с криком вскочил на кровати, полными ужаса глазами озираясь вокруг, и еще долго не мог понять, что находится у себя дома. На лице его блестели капли пота, на губах ощущался его соленый привкус.
– Дьяволица! – прошептал он и, вскочив с кровати, подбежал к окну.
Дом Лановых, погруженный в темноту и поэтому мрачный и зловещий, стоял метрах в пятидесяти, а высоко над ним висел серп луны.
– Они не верят в Господа, – прошептал Никитий, – и теперь я знаю почему! Слуги дьявола! Я всегда подозревал!.. И теперь я знаю, что делать!
Решительным шагом он направился к шкафу, оделся в свой обычный черный костюм и с особым благоговением нацепил на шею большой, размером с ладонь, крест. В другой комнате он взял в руки подарок своего школьного друга, которым он и не думал раньше никогда воспользоваться. Но теперь он понял, что это было предзнаменованием. Как и этот сон, открывший ему глаза…
Но это был не сон! Это было видение, ниспосланное ему свыше. Он должен пойти и исполнить свой долг.
Отец Никитий вышел из дома, и в лунном свете блеснуло стальное лезвие большого охотничьего ножа, подаренного ему когда-то давным-давно.
Глава 7
Герман Лановой посмотрел на часы со светящимися стрелками и потер глаза.
– Почти час ночи! – проворчал он, вставая и шаря ногами по полу в поисках тапочек.
– Может, показалось? – спросила лежащая рядом Светлана.
– Нет, звонили в дверь. Пойду открою и сделаю что-нибудь плохое со стоящим за ней.
– Только не разбуди соседей.
Герман, наконец, нащупал тапочки и, шлепая ими, вышел из спальни. Не включая света, пересек гостиную и оказался в совершенно темной прихожей, где щелкнул выключателем.
