Охотники за головами - Мишель Креспи

Матрос ловко бросил веревку, закрепил ее на свае и выпрыгнул на помост.

– Прибыли. Все выходят! – весело крикнул он, не заглушая мотор.

Он помог молодой женщине перешагнуть через ограждение, почти перенес ее и остался на месте, готовый прийти на помощь любой другой даме в узкой юбке.

Убедившись, что все мы находимся в безопасности, на твердой земле, матрос занялся багажом, кидая чемоданы на помост с аккуратностью, свойственной носильщикам в аэропортах. Затем он запустил мотор и прыгнул в катер.

– Эй, – крикнул ему вдогонку толстяк, – а мой чемодан, его здесь нет, куда он делся?

Высокий молодой человек засмеялся:

– Как в авиакомпаниях: обед в Париже, ужин в Нью-Йорке, а багаж в Гонконге!

– Совсем не смешно, – буркнул толстяк.

Вмешалась женщина:

– Багаж тоже будет переправлен за два раза. Чемоданы погрузили как придется. Думаю, вы получите ваш чемодан через десять минут.

– Вы уже были здесь? – спросил молодой человек.

– Нет. Просто я наблюдаю.

Я тоже наблюдал. В "Де Вавр интернэшнл" мне сказали, что две трети из нас отсеются к концу стажировки. Толстяк наверняка вылетит первым. Но женщина сразу показалась опасным соперником. Благодаря нескольким итальянским словам она уже начала захватывать лидерство. Еще немного, и, если ей позволить, она станет отдавать приказы. Моего чемодана тоже не было, но я ни на секунду не забывал, зачем я здесь.

Разворачиваясь, матрос указал рукой на аллею, поднимавшуюся к зданиям:

– Идите туда.

Итальянская речь, возможно, была началом испытания. На их месте я бы уж лучше выбрал английский или китайский. Или... на каком языке говорят в Гонконге? На английском, вероятно...

– Нужно идти по этой дороге, – объяснила женщина.

Она еще рта не открыла, а я уже был впереди нее, возглавив шествие. Толстяк не пошел за нами, а, прислонившись к свае и скрестив руки, с решительным видом остался ждать свой чемодан.

Вверху аллея заканчивалась четырьмя ступеньками, ведущими в гостиницу, построенную на склоне холма. У входа нас ожидал представитель оргкомитета в лице молоденькой девушки в джинсах – женский вариант молодого человека, занимающегося тем же самым в "Де Вавр интернэшнл": открытое, смеющееся, подвижное лицо, мгновенно вызывающее симпатию. Это вселяло надежду: уж если им удавалось завербовывать встречающих, способных одной улыбкой обезоружить самых мрачных, стало быть, они действительно в состоянии распознать компетентность, полезную на любом уровне. Бывает, что найти хорошего стюарда труднее, нежели толкового финансового аналитика.

Девушка сообщила, что ее зовут Натали. Казалось, она была искренне рада нас видеть и встретила так, будто лично пригласила каждого. Она поинтересовалась условиями поездки, посетовала на пасмурную погоду, затем, сверяясь по большой красной тетради, распределила нас по комнатам. Каждую фамилию Натали повторила несколько раз, глядя в глаза выкликаемого. Старый способ мнемотехники. Любой торговый агент или политик знает, насколько непростительно забыть фамилию. Ведь это значит, что собеседника больше нет, он не выделяется из массы, его индивидуальность уничтожена, его эго уничтожено; большинство людей этого не переносят. Натали была хорошо обучена – через пять минут она знала нас всех.

– Багаж будут складывать в вестибюле по мере прибытия, – сказала она нам. – У нас проблема: заболел коридорный, и вам придется самим заносить свои вещи в комнаты.

Какой-то бывший номенклатурный работник в золотых очках и темном галстуке недовольно нахмурился и спросил:

– Вот как? Есть и другие проблемы?

Натали одарила его сияющей улыбкой.

– Конечно. Отопление испортилось, кухарка только что родила, нам не завезли продовольствие, и у нас есть лишь видеокассета "Форт Байярд"... Я шучу, все остальное у нас в порядке.

Вопрошавшему осталось только улыбнуться в ответ.

– Если номер комнаты начинается с двойки – это на втором этаже, с тройки – на третьем, – продолжала Натали. – Так что не перепутаете. Но нет лифта и кондиционеров. Зато там, сзади, есть бассейн. Если у кого-нибудь имеется гарпун и удастся разбить лед, то есть шанс выловить тюленя. Только без меня, пожалуйста. Пока что нам везет, снег еще не выпал.

– А озеро зимой замерзает? – спросил номенклатурный работник.

– Нет. Оно слишком большое и глубокое, а морозы бывают редко. Кататься на коньках придется в другом месте.

– Ах, вот оно что – это коньки, а я-то думал, что за тяжесть в вашем чемодане! – повернулся плотный, коренастый мужчина к красивой женщине, говорившей по-итальянски.

– Нет. Это моя энциклопедия в пятнадцати томах, я перечитываю ее перед тестами, – метко парировала она.

С помощью нескольких реплик Натали удалось разрядить обстановку, завязав шутливый разговор, способствующий знакомству в нашей специфической среде. Она грациозно повернулась.

– А теперь вы можете пройти в свои комнаты и принять душ. Это не приказ, вовсе нет. Если вы желаете пропустить рюмочку в баре, пожалуйста, он открыт. А... вот и остальные...

Наши товарищи по несчастью, тяжело дыша и отдуваясь, ввалились в холл: подъем был крутоват, а им хотелось скорее присоединиться к нам, и они поднимались слишком быстро. Натали снова раскрыла свою тетрадь.

Мне досталась комната № 211, предпоследняя, в конце коридора. Обстановка – в традиционном стиле загородных гостиниц, не в пример отелям "Хилтон" или разноязыким караван-сараям. Широкая деревянная кровать, покрытая толстым пуховым одеялом, простенький ночной столик с плохо выдвигающимся ящиком, две небольшие красные занавески на узком окне, а вместо встроенных шкафов – огромный платяной шкаф, занимающий большую часть комнаты и наполовину преграждающий вход в ванную; был и телефон. Я проверил матрац, подпрыгнув на нем два-три раза (жестковат, но довольно удобный), потом снял трубку черного телефонного аппарата, висевшего на стене в изголовье кровати, – единственная уступка модерну. Я раз десять набрал номер. Никто не отвечал. Возможно, Натали была одна в приемной, занимаясь новыми постояльцами. Или, может быть, нас хотели изолировать от цивилизованного мира.

Послушавшись совета Натали, я принял душ в крошечной кабинке за шкафом и начал переодеваться. Во что мне одеться? Меня когда-то учили, что одежда – важный элемент общения, ее замечают в первую очередь. По одежке встречают... К нынешней обстановке не подходил обычный наряд – серый костюм и темный галстук. Я выбрал бежевую куртку и синие брюки – этакий ненавязчивый шик – нечто среднее между прогулочным и выходным костюмом. Немного крема после бритья, и я был готов спуститься на первый этаж.

Натали, разместив нас, теперь священнодействовала за стойкой бара. Мои компаньоны-конкуренты прибывали по одному, нерешительно топтались у входа, затем присоединялись к пришедшим ранее. Довольно просторный зал бара заполнился быстро. Чувствуя себя не в своей тарелке, одни слонялись по залу с бревенчатым потолком, другие подолгу стояли у стеклянной двери, притворяясь, будто рассматривают пейзаж, или с преувеличенным вниманием разглядывали лубочные картинки с изображениями гор, развешанные по стенам. Впечатление – словно ты на вернисаже, где никто ни с кем не знаком и где нет ни одной картины, заслуживающей внимания. Похоже, остальные чувствовали то же самое: все заказывали по стакану оранжада и потом искали уголок поукромнее, откуда можно наблюдать за другими, оставаясь незаметными.

В конце концов сгущавшуюся атмосферу разрядил весельчак, один из тех, кто неизбежно присутствует в любой туристической группе: общительный южанин громко комментировал все, что видел. Он сообщил, что зовут его Моран, погода холодновата и по профессии он упаковщик. С солдатским юмором, вульгарность которого плохо скрывалась живостью, он каламбурил по поводу рода своей деятельности, говоря, что готов упаковать и Натали, если, конечно, она находит его привлекательным. Натали молча улыбнулась. Четыре или пять человек окружили его, спеша вступить в шутливую перепалку. Красивая женщина, говорящая по-итальянски, обернулась ко мне, заметив:

– Ему платит профсоюз массовиков-затейников?

Остроумного ответа я не придумал. За моей спиной два пожилых кандидата изучали изображение какого-то животного, стоящего на скалистом выступе. Один утверждал, что это серна, другой – пиренейская серна, но их ограниченные познания в зоологии не позволили прийти к согласию. Толстяк, погрузившись в одно из трех находящихся в зале кресел, с недовольной гримасой перелистывал туристический проспект.

А в этот момент Натали хлопнула в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.

– Теперь все к столу! После ужина, в половине девятого, вы должны собраться в рабочем кабинете на втором этаже, справа от лестницы, для получения инструкций. Приятного всем аппетита.