Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - Иосиф Кантор

На быстроте передвижения сказывалось и общее воодушевление. По примеру Моисея многие пели хвалебные песни Господу или же просто играли на барабанах и бубнах, ликуя и веселясь. Моисей тоже не остался без похвал.

– Нас ведет Моисей – достойнейший из евреев! – кричали ему одни.

– Хвала Моисею, который спас нас и погубил египтян! – вторили им другие.

– Вот Моисей – спаситель наш!

– Слава Моисею! Слава!

«Уж не вы ли, добрые люди, собирались вчера побить меня камнями?» – хотелось спросить Моисею, когда он слышал славословия и похвалы в свой адрес.

Хотелось – но он не спрашивал. И не держал на людей зла, потому что нельзя держать зла на тех, за кого ты в ответе перед Господом, и потому что понимал, что такими, какие они есть, сделало людей рабство. Рабство страшно тем, что лишает человека надежды, и еще тем, что опускает его до положения животного, чьи интересы не простираются дальше еды и отдыха. А чего еще можно желать, если ты раб, если ты не принадлежишь себе и над тобой поставлен надсмотрщик? Сколько бы ты ни работал, плодами твоего труда воспользуются другие. Сколько бы ты ни надеялся, надеждам твоим не суждено сбыться. Как ни мечтай изменить свой удел – ничего не изменишь. Оттого-то рабы недоверчивы, переменчивы в своих чаяниях и пристрастиях и больше ценят сиюминутное благо, а не то, что ждет их в будущем, пусть даже это будущее благо будет несопоставимо большим.

«Долго придется нам блуждать по пустыне, пока не обретем мы то, что утратили, и не восстановим то, что было разрушено, – думал Моисей, глядя на народ свой. – Не на месяцы, на годы пойдет счет нашим скитаниям, и далеко не все из покинувших Египет сподобятся войти в Землю Обетованную. Может случиться так, что и я не достигну ее…»

Стояние у моря и переход через него отняли много сил, поэтому Моисей решил сегодня остановиться на ночлег сразу же, как зайдет солнце. Пусть люди отпразднуют свое освобождение из-под власти египтян. Уход из Египта был только началом его, теперь же нет больше фараонова войска. И даже если фараон спасся (как можно было вывести из сна), то ему больше нет дела до отмщения евреям. Скоро все – и хетты, и ассирийцы, и кочевники пустыни, и правитель Куша – узнают о том, что фараон лишился своего войска. Они тут же припомнят старые обиды или придумают новые, чтобы прийти и поживиться за счет ослабшего Египта. Вот о чем должен думать сейчас Мернептах…

Среди евреев тоже были такие, кто предлагал повернуть обратно и напасть на Египет.

– Те дары, что дали нам египтяне, скудны и ничтожны, – говорили они, забыв о том, как радовались этим дарам совсем недавно. – Мы вправе получить больше, и мы получим это, если сейчас воспользуемся случаем и пойдем на Египет, оставшийся без фараона и без армии.

Эти разговоры начались сразу же после того, как люди остановились на ночлег. Отдых способствует общению, один сказал, другой подхватил, и вот уже говорят повсюду.

Хуже всего, что так говорили и двое из сыновей Аарона – Надав и Авиуд. Оба они не отличались ни умом, ни сыновней почтительностью и с младых ногтей привыкли поступать так, как им хочется. Вот сейчас им захотелось богатств Египта и казны фараона и они собрали тех, кто выступал за нападение на обезглавленный Египет, и стали кричать:

– Не след упускать то, что само плывет к нам в руки! Идемте же и нападем на Египет!

Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова, услышав это, стал стыдить Надава и Авиуда.

– Когда говорят другие, то это просто слова, которые говорят люди, – сказал он им. – Вы же – сыновья Аарона, племянники Моисея. Ваши слова обладают тысячекратно большим убеждением, поскольку, слушая вас, люди думают: «Сыновья Аарона не скажут против отца своего и брата его Моисея», и верят вам, и готовятся идти за вами! Как вы можете гневить Господа, который вывел нас из Египта и даровал нам чудесное избавление от преследования фараонова? Разве для того сделал Он это, чтобы пошли мы на разграбление Египта?! Как вы можете так поступать?! Если вам не дорого свое достоинство, так подумайте о достоинстве отца вашего и дяди вашего!

– Мы высоко ценим свое достоинство! – по обыкновению дерзко ответил на это Надав. – И не тебе учить нас тому, что мы должны делать, а что не должны!

Воины из колена Завулонова, сопровождавшие Элиава, вознегодовали, нашлись такие, кто встал на сторону Надава с Авиудом, и, если бы не выдержка Элиава, дело дошло бы до открытого противоборства. Но Элиав, видя, как сверкают гневом глаза его воинов и как дерзко смотрят сыновья Аарона, ушел и направился прямо к Моисею, чтобы рассказать ему о случившемся.

Моисей, не медля, призвал к себе Надава и Авиуда. Чуя недоброе, те попытались найти защиты у отца своего, но тот отчитал их за легкомыслие и, придя к Моисею вместе с ними, сказал:

– Поступай, как знаешь, брат мой, и не обращай внимания на то, что перед тобой мои сыновья. Для того, чтобы не впадал я в гордыню, говоря: «Как славен род мой!», Господь послал мне двух плохих сыновей и двух хороших, смотреть на которых и говорить с которыми мне в радость. Те же, что стоят перед тобой – из числа плохих и непочтительных! Если хочешь – изгони их, пусть уйдут и делают что хотят!

– Сегодня прогоним одних, завтра прогоним других, – ответил на это Моисей, – так с кем же придем в Землю Обетованную? Я не хочу сегодня никого наказывать и спрашивать ни с кого не хочу. Идите к людям и скажите им: «Неправы были мы, когда призывали вас идти грабить Египет! Всевышний направил нас по другому пути, и мы должны следовать ему! И повинитесь перед благородным Элиавом, которого вы незаслуженно обидели.

– Это он попытался нанести ущерб нашему достоинству… – начал было Авиуд, приободрившись, но Моисей гневно перебил его:

– Элиав пытался сохранить как ваше, так и наше с братом достоинство, потому и поступил так! Идите и сделайте, как я велел сделать, ибо терпение мое не безгранично!

Племянники поклонились, выражая покорность, и ушли. Аарон остался и сказал брату:

– Некоторые сегодня говорили так: «Моисей воспитывался при дворе фараона, и оттого он больше египтянин, нежели еврей, поэтому не хочет воспользоваться он теми выгодами, которые дает гибель фараонова войска». А другие говорили: «Моисей сошел с ума от радости и не понимает, какие выгоды упускает он, отказываясь напасть на Египет сейчас». Такие слова могут посеять смуту, брат мой.

– Могут! – согласился Моисей. – Люди не понимают или не хотят понимать, что нападение на Египет есть гибель для нас! Египтян много больше, и тех войск, что остались у них, с лихвой хватит для того, чтобы расправиться с нами! Разве могу я рисковать народом своим ради добычи? Разве могу я пойти против воли Господней?! Он сказал мне: «Вы уйдете из Египта с богатой добычей», но не сказал: «Вы уйдете из Египта, а после вернетесь туда за добычей!» Возвращение в Египет есть наша гибель, разве ты не понимаешь этого, Аарон?!

– Я понимаю, – тихо ответил брат. – И тот, кто тайно подстрекает людей, понимает это лучше моего. Мы ушли от опасности, а он хочет вернуть нас к ней.

– Ты думаешь, что среди нас есть подстрекатель? – нахмурился Моисей. – А есть ли у тебя основания думать так?

– Оснований нет, но есть у меня чувство… – Аарон посмотрел вверх, на звезды в ночном небе, кусочек которого был виден в отверстии, устроенном в крыше шатра для доступа свежего воздуха. – И есть предчувствие того, что это подстрекательство не последнее, и как бы не было нам другого какого вреда. Надо бы присмотреться к людям повнимательнее…

Предчувствие не обмануло Аарона. Посреди ночи вдруг загорелись шатры и повозки в той части стана, где стояло колено Завулоново. Никто не понял, откуда взялся огонь и что загорелось первым, но ущерб от пожара оказался изрядным – сорок два человека получили ожоги, и около двухсот семей лишились своего имущества. И утром уже шептались о том, что якобы Бог, разгневавшись на то, что Элиав выступает против возвращения в Египет, поразил молнией стан колена Завулонова.

– Элиав не угоден Господу и не может быть в числе старейшин, – говорили одни.

– Надо повернуть в Египет, пока не поздно, и наложить руку на имущество египтян! – говорили другие. – Если мы будем медлить, то хетты или кочевники воспользуются случаем и заберут все себе!

Аарон с некоторыми другими левитами и начальниками колен начал увещевать народ, объясняя опасность возвращения в Египет и вред подобных подстрекательств. Это потребовало времени, поэтому в путь тронулись уже ближе к полудню. Моисей же поручил Элиуду выяснить, где были и чем занимались этой ночью Надав и Авиуд.

– Сделай это очень осторожно, – сказал он. – Не спрашивай прямо, чтобы не вызвать кривотолков и подозрений, но узнай. Я знаю, что ты приметлив, осмотрителен и ум у тебя цепкий.

– Исполню все, как велено, – ответил Элиуд, сияя от похвалы Моисея.

Он, конечно же, догадался, почему вдруг Моисей заинтересовался делами своих племянников. Все знали о пожаре в колене Завулоновом, и все знали о вчерашней стычке между Элиавом и сыновьями Аарона. Даже человек, скудный умом, мог бы связать оба события воедино, и Моисей не сомневался в том, что многие именно так их и связывали.