Россия XVIII в. глазами иностранцев - Коллектив авторов

сокола, усевшегося на корабль наш; но сокол этот отнюдь не хотел есть во все время, пока был в неволе. Так как туман и дождь постоянно продолжались, то мы и не могли иметь ни малейшего сведения о земле в 27-е число, но спустя день, когда погода прояснилась, мы увидели землю. (Когда мы) продвига(лись) по направлению к северу, к Ламбаску, настал благоприятный нам юго-западный ветер, чему мы очень обрадовались, потому что не посмели бы воспользоваться этим ветром, если б туман продолжался, из опасения потерять эту землю из виду. Поэтому мы должны были держаться в море. Земля, находившаяся теперь у нас в правой стороне, была берег Лапонии, состоящий под властию московского царя и называемый вообще твердый берег (материк) Лапонии. В этой стране есть цепь гор, не особенно высоких и почти всюду равной высоты, идущих вдоль моря: цвет этих гор с виду рыжеватый, а почва бесплодная. Во многих местах горы эти покрыты снегом, накопляющимся в расселинах, где он никогда и не тает. Тогда настала совершенная тишь, и мы немедленно бросили якорь 29-го числа, чтобы не отодвигаться назад. Но немного спустя снова прояснилось, и поднялся свежий восточный ветер, и мы, с увеличением его, продолжали наш путь поближе к земле на юго-восток, причем увидали несколько кораблей, и наконец 30-го вошли в так называемое Белое море, вода которого казалась более светлой, чем вода океана, которая зеленовата, между тем как у берегов России мутная, по причине рек, изливающихся в него. Миновав гористый берег, мы нашли землю ровнее, частию покрытую кустарником на пространстве доброго часа. В 8 часов мы очутились у острова Креста, чрезвычайно каменистого и находящегося с правой стороны невдалеке от материка. Остров этот наполнен крестами, беспрестанно открывающимися взору по мере приближения к нему. Когда мы были уже за этим островом, мы увидали Россию, держа путь свой на юго-запад — юг и оставляя на востоке мыс Серый, далеко выдающийся в море. Около вечера мы увидели семнадцать кораблей, стоявших на якоре у берега, и, пробираясь далее, присоединились к ним за час до полуночи и стали возле двух английских кораблей, стоявших на трехсаженной глубине перед рекой Архангел, в десяти часах от города.

Утром 31-го нас было двадцать одно судно, именно: одиннадцать голландских, восемь английских и два гамбургских корабля. Здесь мы узнали, что отплывшие из Текселя вперед нас двумя днями тоже пришли бросать тут якорь. Так как погода была прекрасная, то мы поджидали только лоцманов, чтобы тотчас войти внутрь, но напрасно; почему один из гамбургских кораблей решился отправиться без лоцмана, но он скоро раскаялся в том, потому что тут же сел на мель у левого берега этой реки. Мы не удивились, узнавши, что русские сняли все вехи, чтобы затруднить шведов, появившихся было с несколькими кораблями несколько недель тому назад у устьев этой реки и распространивших повсюду ужас. Англичане, недовольные такою задержкой, также вышли из терпения и продвинулись было утром с шестью кораблями, но первый из этих кораблей и, как мы после узнали уже, еще два сели крепко на мель, а остальные воротились назад. Наконец после полудня отплыли туда все английские корабли с лоцманами, явившимися тогда, а за ними и один небольшой корабль из наших, который благополучно прошел таким образом без лоцмана посверх мели и бросил якорь поблизости лугов, пользуясь прекрасной погодой, много тому способствовавшей. Материк здесь, показавшийся с разных сторон и покрытый мелким лесом, вдавался с бухтой внутрь реки. (...) 2 сентября мы все были снабжены лоцманами, за исключением одного английского корабля, и в 11 чйсов при южном ветре пустились на парусах, направляясь к востоку. Мы прошли несколько мест, где было не более пятнадцати-шестнадцати футов глубины, и около 3-го часа стали на якорь близ лугов, без малого в шести часах от Архангельска; сено лежало еще в кучах на полях. Английские и другие корабли также остановились там же, потому что далее приближаться к городу не дозволялось, и нужно было, чтобы каждый корабельщик прежде отправился туда лично. Это внушило мне с прочими, отправлявшимися туда, также пуститься и сесть в шлюпку. Поэтому около 5 часов я вместе с другими сошел с корабля в намерении пробраться кратчайшим путем между островами, но мы скоро заблудились. Мы начали было уже отчаиваться в успехе нашего предприятия, как встретили небольшую барку, управляемую одним русским, которого мы и просили быть нашим проводником, так как ночь приближалась и время было уже очень темное, а мы и так уже сделали, как полагаю я, три поворота компаса, несмотря на то что с нами было четыре шкипера. Наконец мы приметили у одного острова русское судно на якоре. Так как была уже полночь и дождь лил ливмя, мы решились взойти на это судно и дождаться на нем дня, будучи не в состоянии, по совершенной темноте, добраться до твердой земли; в противном случае мы намеревались сойти на остров и там развести порядочный огонь в лесу. С рассветом мы продолжали наш путь; в 6 часов прибыли в Новую Двинку, в трех часах от города. Мы остановились тут, не имея возможности идти далее без дозволения местного начальства. Немного было домов в этом месте, в котором трудились над возведением нескольких окопов, из опасения высадки неприятелей. Тут же приготовляли три брандера (зажигательных судна)... с тяжелой цепью, толщиной в руку, чтобы запереть вход шириною в девяносто сажен. Это орудие и окоп назначались против шведов, которых постоянно опасались после последней попытки их. Я успел снять это место, дома которого все были в некотором расстоянии от реки... Наконец местный начальник прибыл, угостил нас чаркой водки и дозволил отправиться далее. Мы тотчас же пустились и 3-го числа, за 3 часа до полудня, прибыли в Архангельск. Я поместился у одного нидерландца, Адольфа Боувгуйсена, который сообщил мне, что незадолго до этого шведы появились было в этих местностях с тремя военными кораблями, с одним судном, двумя гальотами и с небольшою баркою, намереваясь разрушить селение Мутовку, в десяти часах отсюда; и они сделали бы это, если б не один русский, по имени Курепин, бывший у них рулевым, который отвратил их от такого намерения, представив, что это совершенно разрушило бы их намерение идти на Архангельск[2] Они послушались его совета и потом отправились как приятели под английским флагом к устью реки, в которую и вошли с двумя своими гальотами и небольшой баркой, взявши другого русского в переводчики, и