Рекламщик в ссылке для нечисти - Олли Бонс

— Ну, заходи, гостем будешь, — пригласил Тихомир.

Внутри оказалось ещё темнее. Староста разжёг какой-то тонкий прутик, вставленный в стенную щель, и погасил факел. Василий сперва закашлялся — в избе было дымно, — утёр слезящиеся глаза и разглядел длинные полки с горшками, а потом и тёмную громаду печи в углу, и лавки, укрытые полосатыми дорожками. Где-то, невидимый, тяжело дышал Волк.

— Зверя-то кто в дом пустил? — спохватился староста. — В доме ему не место! А ну, пшёл во двор...

— Он домашний, — вступился за пса Василий. — Да у вас и без того грязно, вон, весь пол в трухе какой-то. Не метёте, что ли?

Марьяша блеснула глазами. Видно, обиделась. Тут Василию пришло в голову, что за уборку в этом доме отвечает она. И ещё он подумал, что в гостях, пожалуй, лучше таких вещей не говорить — но когда он там в последний раз был у кого-то в гостях? Да вот, пожалуй, когда заглядывал к Пашке-Шпроту ещё летом. Пашке можно было сказать без обиняков: «Ну у тебя и свинарник!», а тот ответил бы только: «Гы-гы» и сгрёб с кресла побросанные как попало вещи, чтобы освободить гостю местечко. Пашка бы не обиделся.

А Тихомир уже распахнул дверь и прикрикнул на Волка:

— А ну, пшёл отсюда!

Волк поднялся на ноги, встряхнулся и посмотрел на хозяина с вопросом.

Василию стало обидно.

— Если вам для собаки места жалко, так и я тогда пойду. Он у меня домашний, я его на улице никогда не бросал, а у вас тут и вообще чёрт знает что творится. Ещё сожрёт его упырь какой-нибудь!

— Да кто его там сожрёт...

— Да кто угодно, вот хоть ваш дракон!

Марьяша даже в лице переменилась. Взгляд бросила — мол, ты же обещал не выдавать!

— Не успел я сюда попасть... — упрямо продолжил Василий и потянул себя за рукав, ещё мокрый от слюны.

— Тятенька! — перебила его Марьяша и встала перед старостой. — А и правда, нешто на одну ночь не оставим? Потом-то мы им другой дом подыщем, а нынче они с дороги устали...

Говоря так, она дотянулась до дверной ручки и тоже взялась за неё.

— Гость-то наш, — пропыхтела она сквозь зубы, дёргая дверь к себе, — на новом месте пока не обвыкся, нерадостно ему, тяжко на сердце, а с верным зверем полегче будет!

— Да что ты, доченька, — с натугой возразил староста, толкая дверь наружу, — будешь теперь за меня решать, кого в дом звать, будто я в избе не хозяин?

— Так на одну-то ночку! — заупрямилась Марьяша, взявшись теперь за скобу уже двумя руками, и потянула изо всех сил, даже ногами упёрлась.

— А потом чего? — повысил голос её отец и навалился на дверь плечом. — Сёдня пёс, завтра Гришку свово пустишь? А ну, не спорь!

Василий подумал, не оторвали бы они ручку.

Тут Марьяша отпустила дверь, и староста, не удержавшись, выкатился за порог. Дверь за ним тут же затворилась.

— Ты гостю баньку истопи, — ласково сказала Марьяша и проворно задвинула засов.

— Ах ты!.. — раздался рёв снаружи.

— Воють и воють, — запричитал кто-то вдалеке. — Проклену!

— Ах ты бесова девка, — шёпотом докончил староста. Видно, боялся проклятий. — Истоплю я баньку, н-но с тобой у нас другой разговор выйдет. Припомню я тебе и Гришку, и что ночами шастаешь, всё припомню.

Шаги вроде направились прочь от двери. Марьяша застыла с рукой у горла, тяжело дыша. Потом беспомощно посмотрела на Василия.

— Не хватало ещё, чтоб вы из-за меня ссорились, — сказал он. — Давай, открывай дверь, поговорю я с ним.

— Ой, да ты не знаешь его, Вася! Нрав у него крутой, рука тяжёлая...

— У меня, думаешь, мало проблемных клиентов было? Открывай, порешаю.

И Василий постарался изобразить уверенное лицо — с прищуром, с нагловатой улыбкой. Уверенность, как говорят, уже половина дела.

Вот чего он не ждал, так того, что Марьяша вдруг от него отшатнётся, потянется к гвоздю — и в её занесённой руке возникнет сковорода.

— Ирод ты окаянный! — вскричала она. — Ах ты, злодей, душегуб!

Первый удар пришёлся в плечо. Василий закрылся руками и отступил.

— Ты чего? — спросил он. — Ай!

Рука у Марьяши тоже была тяжёлая. Да и нрав, видно, не лучше. Даже Волк испугался, заскулил и метнулся под стол. Василий одним прыжком оказался там же.

— Подожди, — предложил он, обходя стол по кругу и внимательно следя, чтобы девушка не подобралась слишком близко. — Давай поговорим! Ты чего на меня набросилась?

Марьяша сделала ложный выпад влево, потом шагнула вправо.

— Не о чем нам с тобою говорить, злодей! Не знала я, что убивца приветила!

— Кого-о? Ты чего?

Тут Марьяша бросилась вперёд, прямо через стол, и её сковорода оказалась совсем близко. Василий отступил на шаг, наткнулся на скамью, потерял равновесие и с грохотом свалился вниз. По пути приложился копчиком и ободрал