Мой ненастоящий (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Нет, объективно, я очень хочу быть пустоголовой идиоткой, ради помолвки с которой выкинули столько средств, а она решила сделать финт ушами в самый последний момент, чтобы лишний раз подчеркнуть, какая она особенная.

Лана Михальчук, наверное, могла себе позволить даже забить на компрометирующие фотки.

А я не могла.

У меня тетя до сих пор работала в школе учительницей. А там увольняют и за меньшие пятна на репутации. Тете Рае я была многим обязана, она меня приютила, когда отчим выгнал из квартиры матери, помогла доучиться. Не могу себе представить, как она пережила бы этот позор, особенно если бы все знакомые вдруг начали шептаться за спиной и тыкать пальцем. И пережила бы? Она до сих пор за меня как за себя переживала, при каждой встрече сетовала на мое исхудание и подозревала, что я совсем для себя не готовлю.

— Ну что ж, Маргаритка, — бодрый голос моего босса вырывает меня из размышлений, — позволь тебе представить членов моей семьи. Начнем, пожалуй, с моего отца…

— Карим Давидович, мой отец…

Мужчина передо мной, хоть и сидит в инвалидном кресле — дорогущем, управляемым джойстиком под единственно-действующей его рукой, выглядит живым. И даже чувствующим себя неплохо в его непростом положении. И отца моего босса в нем можно угадать весьма легко. Не только по одному только пронизывающему взгляду, раскладывающему тебя на атомы и видящему тебя насквозь.

Я слышала, отец моего босса только в конце прошлого года вышел из комы. Я помню, что Владислав Каримович мотался к нему, сначала в клинику в Швейцарии, потом в Германию. И нужно сказать, реабилитация справилась на отлично.

А Владислав Каримович тем временем продолжает представлять мне сидящих за этим столом родственников. Хотя я их помню, я ведь распределяла места для гостей на этом празднике жизни.

Мне кажется, что я в аду. Я знаю их всех. Члены семьи моего босса регулярно ходят в его агентство, между прочим.

Боже, как я буду смотреть им в глаза потом, когда он сознается, что их обманул? Каков будет мой статус?

Ассистентка-секретарша, опущенная еще и до эскортницы? Снова! 

Плевать. Это не мой обман. Это немыслимая придурь моего босса, которому приспичило поставить на место невесту. Я доиграю эту роль до конца вечера и все. Там уж пусть они сами между собой разбираются. А я — всего лишь секретарь с обязанностями личного ассистента.

Здесь смешивались лед и пламя — ближайшие родственники жениха. В остальном Ветровых и Валиевых мне было велено распределять даже не по разным столам — по разным концам зала. Чтобы не смешивать «мокрое» и «холодное». Единственной исключительной точкой был стол для «ближнего круга».

Тагир Давидович — дядя моего босса. Высокий, мрачный до угрюмости, с тяжелым взглядом мужчина, смеривший меня презрительным взглядом.

Тимур Тагирович — двоюродный брат. Этакая версия своего отца, только помоложе и понаглее. У сына Тагира Давидовича были глаза блудливого кота, которыми он раздевал абсолютно всякую женщину, которой касался взглядом.

Досталось и мне. На мне он даже задержался взглядом почему-то. Я не стала задерживаться на нем взглядом — мне почему-то стало не по себе.

Ярослав Каримович — родной брат моего босса в компании с беременной женой. Или еще не женой? Я, если честно, часто путалась, что у них там за отношениях. На людях Ярослав всегда именовал Викторию только женой, и никак иначе, но кажется, у них тоже помолвка была пару недель назад. Была ли уже роспись?

В общем, этих двоих я знала и внутренне сжалась. Пожалуй, мнение всех остальных не имело значения. А вот эти…

Сможет ли потом Виктория Андреевна смотреть на меня с такой же дружелюбной симпатией, как сейчас? Женское осуждение мне почему-то казалось гораздо тяжелее мужского.

Улыбайся, Рита, улыбайся. Во что бы то ни стало! Ты рада их видеть! Ведь рада! Они — как два старых знакомых посреди этого зала, полного незнакомых акул. Пусть даже обычно ты и не обменивалась с ними больше чем парой фраз.

Последний за столиком — единственный не-родственник Владислава Каримович. Юрий Алексеевич — наш заместитель. О-о-о, да. Вот он таращился на меня, как на привидение. Он-то знал, кто должен был быть на моем месте…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Юрик, не нарывайся, с таким интересом на мою невесту позволено смотреть только мне, — Ветров тоже замечает внимание своего зама.

Тот смаргивает и доброжелательно улыбается.

— Я просто не узнал Маргариту, Влад. Она роскошно выглядит.

— Моя девочка, — Ветров крепче притискивает меня к себе, а мне хочется только сбежать подальше от этих людей. Все они — облечены влиянием, положением, связями. Они таких как я едят на завтрак. А тут еще и Владислав Каримович, с его демонстрацией прав на меня…

Не имей я четкой установки «держаться до последнего»…

— Не мучай девочку, Влад, — вдруг мягко замечает Виктория, — она смертельно напугана твоим размахом. Может, тебе стоило сжалиться над невестой и устроить что-нибудь потише?

— Черта с два, — ослепительно улыбается мой босс, — Вика, я не собираюсь жениться дважды. Поэтому этот раз я гуляю на всю катушку. А Маргаритка у меня куда сильнее, чем кажется на первый взгляд.

— Она терпит тебя, я даже в этом не сомневаюсь, — Виктория улыбается насмешливой, озорной, такой девчоночьей улыбкой, что я сама по себе начинаю проникаться к ней огромной благодарностью.

Боже, хоть кто-то понимает, что мне за это нужно поставить памятник при жизни…

Мужчины за столом посмеиваются на эту шутку. Не все. Тагир Давидович брезгливо кривит губы и, склоняясь к уху сына, что-то начинает ему шептать.

Этих двоих мой босс не то чтобы считал близкими — он с ними примирялся, потому что это была близкая родня его отца.

— Как вы познакомились? — с любопытством подает голос Вика, пока мой босс по-джентельменски отодвигает для меня стул.

— Я украл её у отчима, — безмятежно откликается Владислав Каримович, снова касаясь моих плеч. Я с трудом успокаиваю внутреннюю дрожь.

Прикосновение за прикосновением. Когда хоть ему надоест?

— До сих пор помню тот день, — тем временем вальяжно продолжает Ветров, — я шел дать старому мудаку по морде, а это дивное создание пыталось выполнять свои обязанности и не пускать меня. Так проникновенно на меня смотрела. У неё даже почти получилось меня тронуть. Упустить эту малышку после я просто не мог. Забрал её к себе на работу, и там уж, с чувством, с толком, с расстановкой… Вел к этому дню.

Потрясающий человек.

Ни слова лжи не сказал, но и правдой это точно не назовешь.

— Ты хорошо маскировался, — смеется Виктория, делая глоток воды из своего бокала, — сколько раз видела Маргариту, не подумала бы даже, что ты умудрился вскружить ей голову.

— Она прекрасно держит себя в руках, — ладонь Владислава Каримовича сжимается на моих пальцах, — настоящее сокровище, и в работе, и во всем остальном.

— Еще пара минут такой рекламы, брат, и я сам буду готов на ней жениться, — развязно роняет Тимур.

— И брат пойдет на брата, — драматично тянет мой босс и хохочет, — Маргаритка моя, ты готова к крестовым войнам за твою нежную ручку?

Как ты меня достал — в голове.

— Давайте обойдемся без крови, все-таки, — кротко прошу вслух, глядя из-под ресниц. У Владислава Каримовича удовлетворенно дергается уголок губы — ему точно нравится моя игра. Ну что ж, самый придирчивый судья доволен, главное — не расслабляться.

Наверное, ничего, что я чувствую себя не в своей тарелке? Такое ведь возможно, когда ты вдруг оказываешься среди кучи незнакомых тебе людей. Которым есть о чем поговорить и без тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Официант подставляет мне тарелку с какой-то закуской. И я ем — не чувствуя вкуса. Все нервы на пределе, каждая секунда растянута до треска резиновых жил.

Когда же, когда это все закончится?

Ему мало всего этого. Он извиняется перед родственниками, ведет меня по залу. Представляет то тем, то этим. Я снова улыбаюсь. Много улыбаюсь. Меня о чем-то спрашивают, я что-то отвечаю, стараясь быть милой.