Избранное - Ольга Реймова

– Скажи что-нибудь.

– Неужели ты так и не женился ни разу? Ты такой обаятельный, не верю, что ты был один.

– Один, конечно, я не был. Но не хочу об этом рассказывать. Я сейчас один, видимо моё сердце чувствовало встречу с тобой, – улыбался Толя широко. – С кем бы я ни был, я всегда вспоминал тебя. Вначале думал, что позвонишь, как-то дашь о себе знать. Потом уже перестал ждать, но всегда сравнивал всех с тобой, и не было, ни с кем, такой светлой радости от общения. Когда с тобой, я не думал, как сказать, что сказать. Всё было само собой, понятно и просто, если сказать одним словом, хо-ро-шо. Я никогда не знал, что ты скажешь или сделаешь, но каждый раз всё твоё мне было ново и неожиданно.

– Но мы же мало времени провели вместе. А я почему-то тоже никогда тебя не забывала. И с Виталием мне было сложно, видимо поэтому. Думаю, надо было принять твоё предложение, а я ещё тогда не понимала многое. Всегда, когда приезжала в Москву хотела позвонить, но не решалась, не думала о том, что ты помнишь меня. Номер телефона запомнила на всю жизнь, хочешь скажу? Вот. Значит судьба встретиться.

Когда она слушала его и говорила сама, её охватил лёгкий озноб, как от простуды. Это нервное. Волнение. Он всё понял. Она тоже поняла, это их судьба.

Его пара всегда была последней и они вместе уходили. Он провожал её до гостиницы. Начался их светлый и чистый, как её глаза, роман.

Скорее всего не начался, а продолжился через долгую паузу. Каждый раз не могли прервать встречу. Эти минуты прощания длились часами.

Стоило ей взглянуть на него, как невольно вздыхала, это был вздох облегчения, как бы освобождаясь от какого-то груза на душе.

По радио шёл концерт фортепианной музыки. Диктор объявил:

– Вы слушали Сонату №14 Людвига ван Бетховена в исполнении…

Лиза выключила радио, обняла Толю.

– Толя, а тебе не показалось, что у нас с тобой всё происходит, как Бетховен описал в своей лунной, правда он не называл её Лунной, она была им названа Соната №14 до-диез минор. Лунной её окрестил после его смерти немецкий поэт Людвиг Рельштаб.

– А сколько же у него их таких чудесных сонат, не помнишь?

– По-моему тридцать две.

– Толя, в лунной всё, как у нас тобой. Спокойное движение басовых октав, переходящее в лёгкое воздушное звучание – это когда мы с тобой только мечтали друг о друге, тайно надеясь на счастье. На смену лёгкого воздушного звучания приходит престо, утверждение и восторг – это мы с тобой сейчас. Я люблю тебя.

– А я это словами выразить просто не могу! Я всё время вспоминаю тот наш первый лунный вечер.

Как медленно и тихо басы выводят тему,

и также их сердца стучат.

И вот восторг… простой и в то же время зыбкий.

По всей клавиатуре арпеджио переливается в аккорд,

Аккорд любви и восхищенья!

У Чёрного моря

Даша приехала по путёвке на турбазу. На Чёрное море. Впервые. На берегу не песок, а галька. Между гальками всякие ракушки, которые выбрасывает море во время прилива.

Уже осень. Октябрь. Очень тепло, температура воздуха тридцать градусов. Но вода уже прохладная.

Морское дно не песчаное, а галечное. Идти по нему очень больно ступням, камушки впиваются в кожу. А подальше от берега, в море лежат громадные валуны, на которых можно посидеть. И тут же к тебе подплывают медузы. Они водянистые, и похожи на желе. Она визжала, увидев их.

Даша решила прогуляться по берегу, наслаждаясь морским воздухом, сладким виноградом и синим морем. На море была впервые в жизни. Чёрное море на самом деле синее-синее. Потому что в него глядит безоблачное голубое небо.

Она ещё никого не знала из отдыхающих, да особенно и не стремилась со знакомством. Ей и так было хорошо. Тем более слышала, как, прибывшие на отдых муж с женой, скандалят, обзывая друг друга по всякому.

«Вот зачем люди живут вместе и ещё отдыхать вместе поехали, если так ненавидят друг друга. Я так жить никогда не буду. Если не получается нормальная жизнь, надо разбегаться и не мучить друг друга», – так думала уверенная в себе и в своих убеждениях Даша.

Берег был крутой, пляжная полоса узкая, скалы близко подходили к нему. На гальках лежали обломки скал, и они нагрелись за день от лучей солнца.

Солнце шло на закат. Она гуляла вдоль берега моря, смотрела, как большой яркий оранжевый круг солнца приближается к поверхности моря.

– Знаешь… когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце… – услышала она.

Оглянулась, и увидела кучерявого брюнета невысокого роста. Он улыбался ей.

– Здравствуй, принцесса! – сказал он.

– Здравствуй, маленький принц, – ответила она.

– А почему маленький принц?

– Потому что ты сказал фразу из сказки Экзэпюри «Маленький принц» про заход солнца. Недавно читал?

– Да, а откуда ты догадалась?

– Я тоже недавно прочла её. Фраза, сказанная тобой, из этой книги.

– Видишь, сидит компания? Все вышли смотреть закат. Меня командировали за тобой. Все обратили на тебя внимание. У тебя волосы просто светятся на фоне заката, а вокруг головы ореол. Все это заметили.

– Нет, не пойду. Спасибо. Если хочешь, иди со мной рядом, я не против. Ты откуда приехал?

– Я из Ленинграда. А ты?

– А я из Москвы. Очень люблю Ленинград. Красивый город, – сказала Даша и предложила, – хочешь виноград?

– Не откажусь. Спасибо. А я не люблю Москву, шумный и суетный город. У вас в Москве, если не держать друг друга за руку, то в толпе можно затеряться.

– Летом много приезжих, а так не очень. Жить можно, – улыбнулась Даша.

Неспешно переговариваясь, они ушли далеко от той компании.

Выяснили, кто чем занимается. Он – кораблестроитель, она – преподаватель музыки в детской музыкальной школе. По роду занятий точек соприкосновения нет. Говорили об увиденном, об отдыхе.

– Смотри как красиво, – обратила она его внимание на закат, – Солнце так близко и такое яркое. Давай тут посидим на обломках скалы. А я читала про поэтессу ленинградку Ольгу Берггольц. Как она жила во время блокады. Вела по радио передачи и её голос считали лучшим голосом города. Ты читал её стихи? Кстати про Ленинград:

Мы с тобой договорились,

повторив сто раз подряд:

самый лучший город в мире —

это город Ленинград!

– Да, я тоже люблю поэзию и её стихи мне близки, тем более, что моя мама пережила блокаду, а я был тогда совсем маленький.

Конец ознакомительного фрагмента.