Дом Страха. Начало - Роберт Стайн

Вообще-то Хоуп довольно скрытная.

Жасмин подняла от книги глаза:

— Неужели она так поступала? Правда? Твоя мама называла тебя так именно в присутствии твоих друзей?

Хоуп кивнула в ответ:

— Ей доставляло удовольствие смущать меня. Это было ее единственным хобби.

Она снова вздохнула и, скрестив, вытянула перед собой руки. Хоуп стала ходить по комнате. Я следила за ней глазами.

Она довольно плохо выглядела сегодня. Кажется, даже не причесывалась. Лицо ее, обычно розового цвета, сейчас было желтоватым. Глаза красные и влажные от слез.

Она очень переживала за Дэррила. И я это прекрасно понимала. Всегда, когда Хоуп тревожилась за Дэррила, она начинала говорить про свою мать.

Каким-то образом они двое были связаны в ее сознании. Два несносных человека.

Кроме того, Хоуп сейчас действительно волновалась за Дэррила.

— Не знаю, что заставило меня вспомнить про это прозвище. Но это не самое страшное, что делала моя мать.

Было ощущение, что Хоуп разговаривает не со мной и не с Жасмин. Она словно разговаривала сама с собой.

Жасмин еще больше углубилась в книжку. А я прислушалась к словам Хоуп.

— Мать была просто помешана на моем весе. Она сама была тощая, как вешалка. Правда. Такая же, как Анжела. Не понимаю, почему ее так тревожило, что у нее полная дочь. Может, я напоминала этим отца? Не знаю.

Жасмин вновь подняла голову:

— Ты не знаешь, как выглядел твой отец?

Хоуп покачала головой:

— Я никогда не видела его. А мать не показывала фотографий. — Она вновь вздохнула и стала беспокойно ходить по комнате.

— Однажды я привела домой после школы троих друзей, — продолжала Хоуп. — Наверное, это было классе в четвертом или пятом. Не помню точно. — На мгновение она задумалась, затем начала рассказывать снова:

— В тот день было жарко, и мы все были очень голодные. Поэтому я вытащила из холодильника двухлитровое ведерко мороженого. Каждому я добавила в мороженое шоколад.

Мы все уселись за кухонный стол. Только мы притронулись к мороженому, как вошла мать. Она с ног до головы оглядела моих друзей. И начала орать, обзывая меня Бочонком с Маслом прямо при всех. Потом она забрала у моих друзей их порции с мороженым и поставила их все передо мной: — Ты так любишь мороженое? — кричала мать. — Ну, давай же! Съешь тогда сама все!

— Она стояла передо мной и заставляла меня есть. А друзья собрались уходить. Мать просто напугала их! Но она заставила их остаться и проверить, что я все съела.

Я заплакала, но мать не реагировала. Она все заставляла и заставляла меня есть мороженое. Она впихнула в меня все четыре порции…

Затем, когда я проглотила последнюю ложку, она схватила меня за голову и окунула в ведерко из-под мороженого. Не поверите, но она заставила меня облизать все внутри! Как собаку! До последней капли!

Я не удержалась:

— Шутишь?!

Но по выражению лица подруги я поняла, что этот жуткий рассказ — чистая правда.

— Ну и ну! — пробормотала с кровати Жасмин. — Ну и ну!

Хоуп повернулась к нам спиной. Ее плечи дрожали. Она пригладила свои взъерошенные светлые волосы.

— Вот почему я не пишу домой маме, — прошептала она.

Я посмотрела на свое начатое письмо. ‹‹Дорогая мама! Здесь в школе кое-что произошло. На пороге общежития был убит парень. Но я не хочу, чтобы ты волновалась. Я думаю…››

Вот что я написала.

— Эй, пойдем выйдем, — предложила Хоуп, пытаясь улыбнуться. — Пойдем же, подышим свежим воздухом! Ну пошли же.

— Я не могу, — ответила Жасмин. — Я должна закончить эту главу. Кроме того, уже поздно.

На лице Хоуп было написано огорчение. Она повернулась ко мне:

— А ты, Идэн?

Я медлила. Мне хотелось закончить письмо, а потом поваляться в теплой ванне. Но я решила, что сейчас гораздо важнее поддержать Хоуп.

— Пойдем, — согласилась я. — Только надену рубашку. Подожди.

Хоуп заулыбалась.

Я подошла к шкафу и вытащила сине-желтую рубашку с эмблемой ‹‹Лиги Плюща››

— Хоуп, а куда мы пойдем?

Ее глаза загорелись:

— Искать приключения! 

Глава 11

Мы прошли пару кварталов к ‹‹Голубой Закусочной››. На самом-то деле это не совсем закусочная, скорее небольшая пиццерия, в которой продают пиво. К тому же это одно из немногих мест в студенческом городке, которое открыто после десяти.

Почти каждый столик был занят. Стоял запах сигарет, пиццы и пива. Голубые лампы на потолке освещали посетителей.

Здесь только голубое освещение. Всегда довольно темно и мрачно. В какое бы время вы ни пришли сюда, всегда ощущение, что на улице полночь.

Поэтому, возможно, мы и любим это место.

Хоуп и я постояли какое-то время у барной стойки, ожидая, пока освободится столик. Мы молчали, пытаясь разглядеть что-либо сквозь дым от сигарет.

Официантки, одетые в короткие голубые юбки и белые блузки, суетились вокруг. Они разносили пиццу и кружки с пивом на больших металлических подносах, пытаясь протиснуться между столиками.

Минут через двадцать или около того освободился столик у дальней стены. Мы с Хоуп рванули туда. Мы заказали пиццу, как только к нам подошла официантка.

Эй, как жизнь?

За соседним столиком два парня и, улыбаясь, смотрели на нас. Один из них ходил со мной на социологию. Довольно симпатичный. У него были короткие золотисто-каштановые волосы и маленькая бородка. И милая улыбка.

Его друг был похож на пирата. На голове у него была повязана красная бандана, из-под которой выглядывали темные кудри.

— Привет, — отозвалась я.

Хоуп опустила глаза.

— Что случилось? — поинтересовался тот, который посимпатичней.

Я пожала плечами:

— Ничего особенного.

Я повернулась к Хоуп. Она еще больше сгорбилась. На лице было написано раздражение. Она продолжала смотреть вниз.

— Что с тобой происходит? — спросила я. — Твоя осанка совсем испортится, — попыталась пошутить я.

Но Хоуп даже не улыбнулась. Внезапно я поняла, что она никогда не смеялась над моими шутками.

Я же откалывала шуточки постоянно. Да-да, именно постоянно. Это, в общем-то, мой образ. Порой я, наверное, бываю даже слишком язвительной.

Но у человека ведь обязательно должно быть чувство юмора, не так ли? Так вот именно так я и веду себя с людьми.

Но только сейчас я осознала, что у меня никогда не получилось вытянуть из Хоуп даже улыбку.

Интересно, что она обо мне думает? Нравятся ли ей мои глупые шутки или она только и мечтает, чтобы я их прекратила?