Что-то ужасное вырвалось на волю - Роберт Силверберг

- Невероятно, - бормотал Хаммонд. - Невероятно. Невероятно.

Он быстрыми шагами подошел к другому краю стола и начал просматривать записи приборов жизнеобеспечения. Вопрос об успешном удалении опухоли больше не стоял; вопрос заключался в том, будет ли пациент жить.

9.

К четырем часам пополудни Мукерджи почти закончил свои дела. Он осмотрел всех пациентов, заполнил все истории болезни, ввел программу с прогнозами в головной компьютер управляющего центра больницы; прежде всего он выкроил время, чтобы перекусить. Обычно следующие четыре часа он отдыхал: возвращался в свою спартанскую комнатку в стоящем на краю космопорта здании для медицинских работников, чтобы вздремнуть, или спускался в спортивный центр, чтобы сыграть пару раундов в гравитеннис, или смотрел объемное шоу, или занимался еще чем-нибудь. Обычно он начинал вечерний обход не раньше восьми. Но сегодня он не мог расслабиться: его слишком беспокоили шестеро находящихся на карантине космонавтов. Накадаи начал присылать результаты обследования с двух часов, и в оффисе Мукерджи уже имелось солидное количество данных. Тревожных сигналов не было, поэтому Мукерджи в течение дня позволил информации просто накапливаться. Теперь он почувствовал, что обязан взглянуть на все данные. Нажав на клавиши связи, он включил печатающее устройство, и из прорези начали выскакивать результаты деятельности Накадаи.

Мукерджи перебирал желтые листы. Рефлексы, насыщение синапсов, степень невральной ионизации, эндокринный баланс, скорость реакций, дыхание, кровообращение, деятельность органов чувств, внутримозговой молекулярный обмен, электроэнцефалограмма то повышается, то понижается... Нет ничего необычного. Из обследования явствовало, что шесть космонавтов, возвратившихся с звезды Нортона, просто крайне нуждаются в отдыхе (издерганные нервы, замедленные рефлексы), но не было заметно ничего более серьезного, чем хроническое недосыпание. Он не мог обнаружить ни единого признака нарушения деятельности мозга, заражения, повреждения нервной системы или какого-нибудь другого отклонения от нормы.

Откуда же тогда все эти кошмары?

Он набрал номер оффиса Накадаи:

- Карантин, - немедленно отозвался высокий голос, и мгновение спустя на экране появилось худое желтоватое лицо Накадаи... - Хэлло, Пит. Я как раз собирался звонить тебе.

Мукерджи сказал:

- Я освободился совсем недавно. Но успел просмотреть все, что ты прислал. Ничего особенного.

- Я так и думал.

- Как они там? Я полагал, что ты дашь мне знать, если к кому-нибудь вернутся кошмары.

- Их ни у кого не было, - ответил Накадаи. - Фалькирк и Родригес спят с одиннадцати часов. Как сурки. Шмидту и Кэрролу разрешили лечь в тринадцать тридцать. Вебстера и Шивона уложили в три. Все шестеро до сих пор храпят, словно они не спали целые годы. Я обставил их аппаратурой, но все идет совершенно нормально. Послать тебе результаты?

- Зачем? Раз нет галлюцинаций, то и я ничего не увижу.

- Значит, ты вечером собираешься провести зондирование мозга?

- Не знаю, - сказал Мукерджи, пожимая плечами. - Мне кажется, в этом нет смысла, но давай оставим этот вопрос открытым. Около одиннадцати я закончу вечерний обход, и если будет какой-нибудь резон лезть в их черепа, я это сделаю, - он задумался. - Однако... разве они не говорили, что всех их мучили кошмары _всякий раз_, как только они ложились?

- Правильно.

- И вот сейчас, за пределами корабля, они спят в первый раз с тех пор, как начались кошмары, но их ничто больше не мучает. Никакого следа нарушения мозговой деятельности вследствие какой-нибудь галлюциногенной инфекции. Ты понимаешь что-нибудь, Ри? Я начинаю склоняться к этой дурацкой гипотезе, которую они выдвинули утром.

- Что галлюцинации вызывает невидимое инопланетное существо? спросил Накадаи.

- Что-то в этом роде, Ри, в каком состоянии сейчас их корабль?

- Он прошел стандартную обработку, и теперь его загнали в изоляционный сектор, пока у нас не появится какой-нибудь идеи по поводу происходящего.

- Мне разрешат подняться на борт? - спросил Мукерджи.

- Думаю, что да... но... зачем?..

- На тот крайний случай, если эти кошмары действительно вызваны чем-то внешним; это что-то до сих пор может находиться на корабле. И, конечно же, телепат моего уровня способен обнаружить его присутствие. Ты не можешь получить разрешение на это прямо сейчас?

- Минут через десять, - ответил Накадаи. - Я за тобой зайду.

Накадаи для скорости взял автороллер. Подъехав к посадочному полю, он протянул Мукерджи похрустывающий космический костюм.

- Для чего это?

- Вдруг тебе захочется подышать в корабле. В нем ведь вакуум. Мы решили, что вряд ли стоит наполнять его воздухом. К тому же там радиация. О'кэй?

Мукерджи влез в костюм.

Они подъехали к кораблю. Это была стандартная межзвездная нульгравитационная машина. Она казалась маленькой и одинокой в дальнем углу поля. Корабль был окружен кордоном роботов, но они, извещенные центром управления, пропустили двух врачей. Накадаи остался снаружи; Мукерджи с трудом протиснулся в тамбур и, после того, как люк подвергся обычной обработке, вошел внутрь. Осторожно, словно человек, идущий по лесу, в котором, как ему сказали, на каждом дереве сидит по ягуару, он пробрался мимо кают. Настороженно оглядываясь по сторонам, он как можно быстрее привел себя в состояние полной телепатической восприимчивости и, широко распахнув мозг, стал ждать телепатического контакта с тем, что могло скрываться на корабле.

- Давай. Делай свои гадости.

Полное молчание на всех ментоволнах. Мукерджи обошел все: грузовой трюм, каюты экипажа, двигательный отсек. Везде пусто, везде спокойно. Он был уверен, что смог бы обнаружить присутствие телепатического существа, каким бы необычным оно ни было, если оно способно добраться до мозгов спящих космонавтов, оно способно добраться и до мозга бодрствующего телепата. Через пятнадцать минут он без удовлетворения покинул корабль.

- Ничего там нет, - сказал он Накадаи. - Мы не продвинулись ни на шаг.

10.

Взие все больше впадал в отчаяние. Он лазил по зданию целый день, судя по уменьшению количества солнечной радиации, проникающей через окна, наступала ночь. И хотя на каждом этаже можно было найти открытый мозг, взие не везло с контактом. Правда, больше не было ни одного рокового исхода, но повторялась та же история, что и на корабле: каждый раз, стоило только взие тронуть человеческий мозг, реакция была настолько негативной, что делала всякую связь невозможной. И все же взие пробовал снова и снова, перебирая мозг за мозгом, отказываясь поверить в то, что на целой планете нет ни одного человека, которому он бы мог поведать свою историю. Он надеялся, что не причинял большого вреда тем мозгам, которые трогал. Решалась его судьба.