Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Глупо и безрассудно столь явно обманываться, но так ей было легче.

— Как насчет пробежки сегодня перед сном? — привлек внимание Данила, слегка толкнув плечом. Сидел на лавке рядом с ней, вот и воспользовался ситуацией. Но сделал это столь неожиданно, что девушка поперхнулась чаем и зашлась в приступе кашля. Едва отдышалась, шутя пихнула соседа в ответ.

— Судя по всему, меня в гроб ты загонишь, а не Макар! Распускайте охрану, Аркадий Михайлович. Даня уже рядом!

Грубый мужской хохот эхом разнесся по двору. Даже невозмутимый Похом едва сдерживался – уголки губ подрагивали. Посыпались одобрительные, ничего не значащие реплики в ее адрес:

«Огонь – девка»… «Во дает!»…

Лишь Валентина Степановна перекрестилась:

— Святые угодники, дайте дитю ума! Сама не ведает, что бормочет!

— В его интересах беречь тебя как зеницу ока, — отозвался Аркадий, растягивая губы в зловещей ухмылке. — Головой собственной отвечает.

— Можешь спать спокойно! — ничуть не испугавшись, подмигнул ей младший Верещагин. — Мне головушка еще нужна.

— Правда со мной побежишь? — решила перевести разговор в менее опасное русло. — Все пять километров?

— А чего нет-то? Побегу! Я на харчах твоей бабки за эти дни килограмма четыре наел. Пора сгонять. Уже вон выговор от братана получил – жиром заплываю!

Бросив мимолетный взгляд на Матвея, чуть не поперхнулась во второй раз. Смотрел столь внимательно и проникновенно, что не по себе стало. Поспешила отвернуться.

— Хорошо, — сосредоточила внимание на Дане. — Но учти – я быстро бегаю. И ждать тебя не…

Пронзительный женский визг заставил замолчать на середине фразы. Знакомый голос и родной до боли.

Наконец-то!

Сердце чуть из груди не выскочило.

— Моя! Я нашла!

— Обойдешься!

— Отдай!

— Она грязная! С земли! Понимаешь?

— Я хочу эту ягодку!

— А я хочу потрогать силиконовые сис*ки Памелы Андерсен, прикинь?!

— Гордеев, я тебе сейчас вмажу! — вопила Соня. — Верни мне мою земляничку, ворюга!

Не помня себя от счастья, Лиза рванула к калитке. И плевать, что кружку с горячей жидкостью на себя опрокинула. Что коленкой о дверной косяк ударилась, да так, что искры из глаз посыпались. Все на второй план отошло. И боль, и возможные последствия в виде обширной гематомы. Но на шаг перешла, лишь когда их увидела. Так и замерла с глупой счастливой улыбкой на лице метрах в тридцати от долгожданных гостей.

Господи, как же она по ним скучала! Словами не передать…

Друзья практически добрались до ее дома, когда Соня совершила невозможное – заметила среди травы вымирающую от засухи землянику.

— Сначала помоем ее, хорошо? — как маленькому ребенку втолковывал Андрей.

— Нет! — упрямилась Алмазова, пытаясь дотянуться до поднятой над головой мужской руки. — Я, может быть, грязную хочу!

— Господи, ну что за дура?! Нельзя теб…

— Отдай, сказала! — подпрыгнула девушка.

Лиза разглядывала друзей, что называется, во все глаза и не могла налюбоваться. Соня в легком летнем платьице свободного кроя без рукавов ядовито-желтого цвета. Аккуратные сандалии без единого намека на ее любимые каблуки смотрелись на ней необычно, но вместе с тем невероятно женственно. Гордеев же ограничился джинсовыми шортами и футболкой с изображением космонавта. На широченных плечах нес дорожный рюкзак.

Хорошо подготовились. Их вполне можно было принять за дачников.

— За поцелуй целое ведро подарю! — окликнула звонким голосом.

Поляну огласил новый визг, но уже радостный. Соня бросилась к ней со всех ног, да куда ей против Гордеева! Вмиг скинув рюкзак на землю, ринулся в сторону Лизаветы, обгоняя Алмазову. Кто-кто, а подруга без боя сдаваться не собиралась – схватила парня за рубашку:

— Я первая!

— Ага, мечтай! — сбросил ее руку.

Каким-то чудом подруге удалось обойти его, но теперь уже Андрей задержал, схватив за ворот платья:

— Имей совесть, Белоснежка! Ты всего несколько дней ее не видела, а я почти две недели!

— Не аргумент!

Лиза, уперев руки в бока, закатила глаза. Они могли делать это бесконечно – препираться. А потому, поразмыслив пару секунд, сама бросилась в их объятия. Гордеев оказался проворнее – перехватив, крепко прижал к себе и закружил. Сильно, заставляя забыть обо всех невзгодах и хохотать как сумасшедшую. Поставив на ноги, все так же сильно обнимая, расцеловал в обе щеки.

— Лиза, — нежно, с придыханием, — Лиза, родная моя!

— Соколовская плохо влияет на его словарный запас, — Соня втиснулась между ними, одаряя своей порцией жаркого приветствия. — Уже двух слов связать не может. Скоро начнет общаться фразами «о, да», «еще» и «быстрее»!

Андрей фыркнул, а девушки заливисто рассмеялись. Так и стояли, спаивая воедино тела и души, опасаясь размыкать объятия. То, что казалось хрупким, на самом деле было прочнее титана. Счастье – вот что чувствовала Лиза в тот момент каждой клеточкой своего естества.

— Так случается, если все свободное время проводить в постели, — поддела друга, — вообще разговаривать разучишься!

— Ах вы! — беззлобно зашипел молодой человек. — Матрешки!

В следующее мгновение на девушек обрушилась такая порция щекотки, что обе скорчились, похрюкивая от невозможности сдержать истерический хохот.

— Ну, держись! — кое-как промямлила Лиза, уворачиваясь от его пальцев.

Отбежав от них на безопасное расстояние, Гордеев свистнул. Да так, что уши заложило.

— Ирод! — схватилась за виски Алмазова. — Нас не жалко, хоть о племяннике подумай!

Парнишка гортанно закричал:

— Валентина Степановна, где вы там?

— Ой, батюшки! — бабушка уже спешила навстречу, раскинув руки в стороны. — Андрюшенька, Сонечка! Какими же судьбами-то, миленькие мои?

— Здравствуйте, дорогая вы наша! — Гордеев крепко обнял старушку, показывая подругам язык. Демонстрируя, какого союзника заполучил в свои сети. Учитесь, мол! — Скучали?

— Ой, скучала, сынок! Скучала.

Ничего не оставалось, как отложить «разборки» на потом. Алмазова легкой походкой направилась к Валентине Степановне, держа Лизу за руку.

— Здравствуйте, баба Валя…

Когда объятия и приветствия закончились, все проследовали за хозяйкой дома во двор. В тот же миг Соня заприметила колонку и подключенный к ней шланг. Перехватив вопросительный взгляд, Лиза кивнула, хитро прищурившись. Еле сдерживала рвущийся наружу смех. Все произошло быстро. Практически не сговариваясь. Она открыла воду, а Алмазова направила струю прямо на Андрея с победным кличем:

— Лови-ка ответочку за МОЮ ягодку, Гордеев!

Мгновение спустя друга можно было выжимать. Парнишка, впрочем, этим и занялся. Пыхтя, но явно сдерживая улыбку, стянул мокрую футболку и скрутил ее в руках. Развесив на ближайшей веревке, развернулся к хихикающим девушкам:

— Капец вам! — произнес грозно, заставляя обеих броситься врассыпную.

Первой в его лапы угодила Соня. И как ни извивалась, как ни брыкалась, все равно оказалась в огромном чане с водой, который бабушка использовала для полива огорода. Благо, вода успела прогреться до состояния парного молока. Ее участь постигла и Лизавету – от смеха не могла достойно сопротивляться. А потому, и только потому, через пару секунд сидела рядом с Алмазовой.

— Угомонились или продолжим?

— Все, все! — подняла ладони вверх Соня. — В расчете.

— Дрю, помоги выбраться.

Он осторожно вытащил подруг из чана, попутно отчитывая за беспечность. Ну и пусть. В данный момент все трое были безмерно счастливы.

— Идемте, нужно снять мокрые вещи.

В какой-то момент Гордеев, бегло осмотрев беседку, заметил Похомова и его свиту. Друг практически зарычал, заставляя волоски на коже Лизаветы приподняться от напряжения. Подобрался всем корпусом, будто готовился отразить любую атаку. Мышцы натренированного тела превратились в металл. Удивляя все больше, Андрей довольно грубо запихнул их с Соней за свою спину. Он смотрел прямо в глаза Аркадия Михайловича и угрожающе скалился. Словно не двадцатилетним парнем являлся, а матерым мужиком, прошедшим огни и воды. Без страха, черт бы его побрал! К слову, Алмазова была ошарашена не меньше. Правда, хорошо держала себя в руках. Гордо вскинула подбородок и распрямила плечи.