Рандеву с Варягом - Александр Михайловский

   Обе башни "Адмирала Ушакова" повернулись в сторону берега, стволы их орудий взметнулись вверх... и выпустили очередь, подобно картечнице Нортфельда. Мы с лейтенантом даже не успевали сосчитать выстрелы. Несколько мгновений, и на берегу воцарился настоящий ад. Японская батарея окуталась вспышками разрывов, совершенно не похожих даже на разрывы наших шестидюймовых снарядов. Когда дым развеялся, японской батареи на позиции уже не было - лишь изуродованные обломки и несколько разбросанных тел указывали на то, что она находилась там минутой-двумя назад. В отдалении билась в агонии смертельно раненая лошадь. И все...

   Отличное и поучительное зрелище для наших британских "друзей", которые, наверняка, наблюдают за всем происходящим в бинокли. Наверняка коммодор Бэйли отпишет своему начальству о том, что ему довелось увидеть, и гордые британцы будет вести себя почтительнее с кораблями под андреевским флагом. И я понимаю своего коллегу, капитана 1-го ранга Иванова - если сразу не научишь себя уважать, так потом на тебя каждая собака будет лапу задирать.

   Солнце уже клонилось к закату, когда отряд наших кораблей подошел к Чемульпо. Чуть накренившийся "Варяг" стоял на якоре у острова Идольми. Рядом с ним - "Адмирал Ушаков", держащий берег под прицелом своих орудий. Нам уже известно, что японцам на пальцах довольно доходчиво разъяснили пагубность чрезмерных понтов. Ну, и мы, если что добавим.

   На подходе к Идольми отряд разделяется. "Североморск" занимает позицию рядом с "Ушаковым", наведя свои орудия на берег. "Алтай" и "Енисей", как заботливые няньки, отворачивают влево, к "Варягу" - спасать и лечить. Четыре БДК строем кильватера, что называется "под гром литавр и бой барабанов", входят на внутренний рейд.

   Милях в трех за Идольми, черноморцы, "Новочеркасск" и "Саратов", отваливают от строя и делают поворот вправо, все вдруг, на восемь румбов. Идут к берегу строем пеленга, сбрасывая скорость. Задача у черноморского батальона - занять высоту 233, юго-восточнее Чемульпо, потом, оставив там заслон и самоходную артбатарею, зачистить от японских захватчиков город и порт. Мы идем дальше, на полном ходу обогнув стоящих на якоре стационеров, проходим траверз порта. У причалов видны японские пароходы, что вчера вечером и ночью сбросили в Чемульпо десант. Но нам не сюда. Показываем "Тэлботу" средний палец и уходим за мыс, на котором стоит Чемульпо, пусть англичане гадают, чем мы там занимаемся. Все, приближаемся к точке высадки, мне пора к ребятам, вниз, в трюм.

   Внизу, несмотря на вентиляцию, чадный соляровый угар от работающих на холостом ходу дизелей. Еще немного и будет настоящая душегубка. На моей машине уже укреплен большой андреевский флаг, чтобы все видели - кто идет, и свои и чужие.

   Наконец распахиваются десантные ворота, впуская в трюм свет дня, и я ныряю в командирский люк своей машины. Механик газует, и вот мы уже плывем, раздвигая волны. До берега километра три, не меньше. Наша первая цель, перерезать железную и, как бы это сказать помягче, шоссейную дорогу на Сеул, проходящую у подножья высоты 186. Согласно вводной в самом начале операции группа спецназа ГРУ высадилась в окрестностях указанной высоты и повредила линию связи, идущую из Чемульпо в Сеул. Ибо, нефиг. Пусть япошки думают, что именно они победили. Ну, а мы должны будем закрепить их успех, и занять саму высоту, установив там артиллерийскую батареи. А потом одной ротой двигаться на Сеул, в котором, по нашим данным, находится до полутора тысяч японских штыков. Но, где наша не пропадала!

   Справа от нас, примерно в километре, по берегу скачет японская конная батарея. 75- мм фугасный снаряд или шрапнель на удар - довольно неприятный подарок. Стрелять же по ним с положения вплавь - чистая показуха - только напрасный расход боеприпасов. Но о них хорошо позаботились на "Саратове". Два десятка "градовских" снарядов, и вот уже на вспаханном взрывами берегу никого нет. Все, дальше не до них, берег приближается.

   На сушу мы вышли километрах в пяти от нужного места, но ехать быстрее, чем плыть. Так что по обнаженному отливом песчаному пляжу мы домчали до железной дороги с ветерком за пять минут... Правее разгорался бой, высадившиеся первыми черноморцы, уже сцепились с японцами, оккупировавшими Чемульпо. Было слышны даже выстрелы наших самоходок, потом артиллерийская пальба стихла, хотя ружейно-пулеметная перестрелка продолжалась довольно долго. Рота капитана Франка пошла на Чемульпо с тыла, ну а мы, по так называемому грунтовому шоссе рванули на Сеул.

   В течении ночи с 26-го на 27-е января было высажено с японских транспортов около трех тысяч войска различных родов оружия, и около половины этого числа к утру 27-го января успело прибыть в Сеул и разместились в различных частях города, по преимуществу по близости казарм корейских войск. Последние, а равно и все вообще корейские власти, как впрочем и можно было этого ожидать, не выказали ни малейшего сопротивления.

   В связи с этим я немедленно распорядился о размещении находящихся в Сеуле российских подданных, частью в главном здании Императорской миссии, частью в доме нашей духовной миссии. В то же время я сделал распоряжение о том, что бы вся находившаяся при миссии морская охранная команда, половина коей до тех пор помещалась в нанятом мной частном доме, сосредоточилась в самой миссии.

   Между тем в Чемульпо подготовлялась трагическая развязка инцидента предшествующего дня с лодкою "Кореец".

   В полдень с минутами мы в Сеуле услышали первый выстрел неравного боя. Потом мы узнали, что этот выстрел был сделан с японского крейсера "Асама" по крейсеру "Варяг". На что оба наши судна немедленно стали отвечать. Разгоревшаяся канонада была отчетливо слышна в самом Сеуле. Где-то минут двадцать первого до Сеула докатился грохот особо сильного взрыва, минуты три спустя, несколько взрывов послабее, потом еще одна отчаянная канонада и наступила тишина. Я посмотрел на часы - половина первого. У меня не было никаких сомнений, мне было совершенно очевидно, что ни "Варяга", ни "Корейца" больше нет. Сначала какая-то совершенно глупая удача помогла японцам взорвать патронные погреба "Варяга", потом в неравном бою погиб и "Кореец". Я оборотился в красный угол к иконам и начал молиться за упокой души русских воинов павших за правое дело, за веру царя и отечество.

   День прошел в мучительной и бессмысленной суете, из Чемульпо не поступало никаких известий, телеграф с телефоном были, по видимому, повреждены высадившимися японцами. Я не имел никаких известий от находящегося близ места событий вице-консула Поляновского. Не пришел оттуда и вечерний поезд.

   Возбуждение среди населения японского квартала в Сеуле под влиянием случившегося в Чемульпо было не менее сильно. Очевидно, все происходящее представлялось в их глазах блестящей победой их оружия. Со стороны улиц японского поселка до миссии доносился гул голосов обезумевшей от радости толпы.

   В тот же вечер, еще засветло, японский посланник в Сеуле г. Гаяши потребовал у императора Кореи немедленной аудиенции и был им принят вместе с прибывшими недавно генерал-майором Идитти и несколькими другими японскими военными начальниками. На аудиенции этой японский посланник объявил императору, что японские войска прибыли в Корею, дабы охранить эту страну от захвата Россией. Что на время военных действий она (Япония) установит собственное военное управление в оккупированных  ей местностях, и что императору надлежит во  всех своих распоряжениях точно следовать указаниям японского правительства. А при первом случае неповиновения, дворец императора Кореи будет занят японскими войсками, и императору будет отрезан путь для каких-либо сношений с членами корейского правительства".

   Сей возмутительный ультиматум означал фактическую оккупацию Кореи Японской империей, с возможной дальнейшей аннексией, о чем в Токио давно мечтали. Но, дальше произошло нечто такое, что до сих пор служит предметом обсуждения всего дипломатического сообщества.

   Сразу же после заката солнца, примерно в четверть седьмого, город был разбужен металлическим лязгом и грохотом, доносившимися со стороны железнодорожного моста через реку Нан-ганг. Я собрался было послать своего секретаря, узнать, что там происходит, но почти сразу же пришлось отказаться от этой мысли, в связи с тем, что в той стороне вспыхнула ожесточенная перестрелка, с использованием митральез и пушек. Мы отчетливо слышали несколько орудийных выстрелов, причем часть из них произведено из пушек крупного калибра. Довольно быстро стрельба удалилась в сторону японского поселка, а по улице, ведущей к нашей миссии, послышался приближающийся странный металлический лязг. Прямо у наших ворот лязг стих. В мой кабинет заглянул прапорщик по адмиралтейству Минин, один из офицеров команды охранявшей миссию. Он был изумлен и возбужден, - Ваше превосходительство, там... там, там такое! Идите скорее, в общем, наши войска в городе!