Кровавые жернова - Воронин Андрей Николаевич

На тротуаре раздавались взволнованные голоса:

– Что произошло?

– Говорят, автобус взорвался.

Полицейский, пытавшийся освободить перекресток, подошел к машине Инесс. Постучал костяшками пальцев по стеклу. Девушка, не поворачивая головы, повернула ручку стеклоподъемника.

– У вас все в порядке? – спросил полицейский. Ему показалось, что молодую девушку парализовал страх.

– Да, офицер, все в порядке.

– Вы уверены?

– Помощь мне не нужна, – и, выждав пару секунд, Инесс подняла стекло.

Инесс дождалась, когда пробка на перекрестке рассосется, хотя на это у нее ушло полтора часа.

Потрепанный «Форд» заехал на стоянку возле гипермаркета. Забросив на плечо сумку и даже не захлопнув багажник, Инесс направилась к входу. У двери девушка приостановилась, наморщила лоб, словно силилась что-то вспомнить. Ее толкнули в плечо.

– Извините, но здесь не стоит стоять.

– Да… – рассеянно повторила Инесс, – не стоит. Ее глаза подернулись поволокой.

Девушка прошла в торговый зал, она катила перед собой корзинку для товара с лежащей в ней спортивной сумкой. Ничего не выбирая и не останавливаясь у стеллажей, она шла к украшенной надувными шарами сцене, где отплясывало трио танцовщиц, рекламировавших стиральный порошок. Костюмы девушек представляли собой огромные картонные коробки с прорезями для рук, ног и голов. Возле сцены собралось много народу.

Инесс оставила пустую корзину у стойки и стала пробираться через толпу поближе К сцене. Действовала она бесцеремонно. Оказавшись у ступенек, взобралась на сцену и громко закричала:

– Эй, идите сюда, представление продолжается!

Танцовщицы, продолжая отплясывать, покосились на непонятно откуда взявшуюся девушку со спортивной сумкой на плече.

– Все сюда! – кричала Инесс, расстегивая молнию на сумке.

Охранники гипермаркета уже спешили к сцене, чтобы убрать оттуда сумасшедшую. То, что Инесс не в себе, было видно с первого взгляда – нормальный человек так вести себя не станет. Девушка запустила руку в сумку и нащупала в ней рифленый корпус гранаты. Ловко отогнула усики чеки. Толпа ахнула, когда Инесс вырвала зубами кольцо и вознесла гранату над головой.

Воцарилось гробовое молчание. Было слышно, как журчит вода в небольшом фонтане.

Взобравшийся на сцену охранник не решался приблизиться к девушке. И тут в тишине послышался детский всхлип.

– Мама, я боюсь! – говорил по-испански ребенок.

Инесс вздрогнула, и взгляд ее сделался осмысленным. Ничего не понимая, смотрела вокруг себя. Затем медленно опустила руку и глянула на зажатую в пальцах гранату. Ладонь ее медленно разжималась, рычаг взрывателя неумолимо отходил от корпуса. В два прыжка охранник подскочил к Инесс и сжал ее ладонь.

– Все хорошо, – шептал он, забирая гранату, – все хорошо.

В этот момент люди бросились врассыпную, прячась за стеллажи, падая между прилавками.

Охранник подобрал с пола кольцо с усиками и зафиксировал рычаг. Крикнул;

– Успокойтесь! Опасности больше нет!

Инесс не пыталась убежать. Словно во сне она стояла опустив руки и повторяла:

– Это не я.., я не хотела…

Специальный агент ФБР Питер Нехамес терпеливо выслушал сбивчивый рассказ Инесс Гонсалес. Он сидел с ней в комнате, лишенной окон, их отделял друг от друга металлический стол, прикрепленный к полу.

– Повторите еще раз, только на этот раз говорите правду, ложь оставьте при себе, – Питер Нехамес провел ладонью по жесткому ежику коротко стриженных волос, контрастирующих с его моложавым подвижным лицом.

– Я не понимаю, что со мной произошло, – опустила глаза девушка. Она до сих пор не знала, что ее брат Хосе взорвал автобус.

– Еще раз, но не врите. Неужели вы думаете, что я поверю в эту чушь про колдуна.

Агент Нехамес слушал признание Инесс невнимательно. Он знал, что потом прослушает записанные на диктофон показания.

В комнату для допросов заглянул его помощник. Оставив девушку под присмотром охранника, Питер вышел в коридор.

– За ними ничего нет, никаких подозрительных контактов.

Питер пробежал глазами компьютерную распечатку. Помощник пояснил:

– Брат и сестра прибыли из Перу два года назад. Ни одного задержания, ни одного штрафа – даже за парковку в неположенном месте.

А конкурс на испаноязычном телеканале, о котором вспоминала Инесс, в самом деле проходил сегодня утром. Я проверял. Хосе и Инесс присутствовали на пробах. Охранник канала помнит, что к ним подошел смуглый белый мужчина, а потом они уехали на двух машинах.

После этого сообщения рассказ Инесс уже не показался Питеру выдумкой, и он понял, что теряет время, требуя повторить.

– Вы можете назвать адрес? – спросил он, вернувшись к девушке.

– Нет, но я помню.

На запястьях Инесс снова щелкнули наручники. Ее усадили в машину на заднее сиденье между двумя охранниками.

К дому Ильи Ястребова приехали быстро.

Любопытная соседка внимательно наблюдала, как люди из ФБР обыскивают участок. Агент Нехамес долго стоял возле деревянного столба, уставившись на бычий череп. Дом был открыт, чувствовалось, что хозяин покинул его совсем недавно. Кофеварка еще оставалась теплой. По документам дом принадлежал Жоржу Алатуру, прибывшему в Соединенные Штаты из Гаити пять лет назад. Ни одной фотографии в доме не нашлось, ни одной кассеты с любительской записью. Приходилось полагаться на то описание хозяина дома, которое дали Инесс и соседка.

Ориентировку с описанием Алатура тут же разослали во все полицейские участки, на авто– и железнодорожные вокзалы, в аэропорты. Машину, зарегистрированную на имя Жоржа Алатура, обнаружили в городе брошенной неподалеку от гипермаркета, где Инесс чуть не взорвала гранату.

«Скорее всего, он успел покинуть город», – подумал специальный агент Питер Нехамес.

В международном аэропорту имени Кеннеди к регистрационной стойке приблизился высокий смуглый мужчина и подал служащему аэропорта паспорт с вложенным в него билетом.

– Для Москвы вы холодно оделись, – заметил служащий, приняв документы.

– У меня теплая одежда в багаже, – Ястребов облокотился локтями о стойку.

Служащий аэропорта развернул паспорт.

«Илья Ястребов», – прочел он.

Ничего странного, человек с русской фамилией летит в Москву, хоть паспорт и американский. Соединенные Штаты – страна эмигрантов. Кого в ней только нет. Но русское имя не вязалось со смуглым лицом мужчины, это и насторожило служащего.

– Подождите минутку, – он вытащил из-под клавиатуры компьютера ориентировку, распространенную ФБР на некоего Жоржа Алатура.

Фотографии разыскиваемого не было, имелось лишь словесное описание, странным образом совпадавшее с внешностью русского. Согласно ориентировке, Жорж Алатур являлся уроженцем Гаити. Сам служащий по-русски говорил неплохо, но с ужасным акцентом, потому как язык изучал не в России, а в американском университете.

– Подождите минутку, есть одна проблема, мистер Ястребов, – извинился служащий и чуть заметно кивнул полицейскому, мол, не спускай с него глаз. И скрылся за стеклянной дверью начальника смены.

– На московский рейс регистрируется пассажир, описание которого совпадает, – положил на стол начальника ориентировку. – Разыскивается по подозрению в пособничестве террористам уроженец Гаити Жорж Алатур.

– Паспорт у пассажира на имя Ильи Ястребова. Под словесное описание портрета Жоржа Алатура попадет миллион людей.

И все же начальник во избежание неприятностей решил связаться с ФБР.

«Если он гаитянин, – резонно рассудил Питер Нехамес, – то вряд ли умеет хорошо говорить по-русски».

– У вас найдется под рукой человек, идеально владеющий русским языком? – бросил он в телефонную трубку.

– Естественно.

– Пусть поговорит с ним. Если Илья Ястребов на самом деле русский, он нас не интересует, пусть себе летит.

Это был двадцатый звонок, на который приходилось отвечать специальному агенту ФБР Питеру Нехамесу за последний час. Жоржа Алатура якобы видели одновременно в Нью-Йорке, Бостоне и Вашингтоне.