Душа - Илья Игоревич Савич

но Стас решил выбросить из головы любые подозрения. – Ну, знаешь, для анализов, медкомиссии и прочих штук, – кинул Сан Саныч. – И сделать анализ организма. Это займёт какое-то время, но дело очень полезное.

Он достал из чемоданчика приборы, затянул на плече повязку, нащупал вену и наложил автоматический шприц. Изогнутая пластина ужалила иглой, и по трубке побежала кровь. Затем профессор надел на голову Стаса шлем, нацепил на каждую конечность по браслету и попросил проглотить пилюлю – капсулу для анализатора. Скоро на экране неподалёку появилось изображение человеческого тела и сотни мелькающих показателей, в которых Стас ничего не понимал.

– Ну, вот и всё, – Сан Саныч уселся на подъехавшее кресло и достал из нагрудного кармана костяную трубку. – Не против?

Получив одобрение, он вытащил табакерку и принялся забивать чашу.

– Вам рассказывали, с чего началась последняя технологическая революция?

Стас кивнул. Он почувствовал лёгкое головокружение. Насос тихо мерно работал, монотонно гудя и выкачивая из него кровь.

– Да, сверхкомпьютер, – невзирая на ответ продолжил Сан Саныч. – Великое изобретение, которое позволило нам создать будущее и обогнать конкурентов… Что ты о нём знаешь?

– Я… эм… – мысли путались с непривычки, – ну, я знаю, что…

Стаса прервал лай. Дверь с другой стороны лаборатории отворилась, и оттуда выскочила здоровенная кавказская овчарка. Пёс, размахивая удивительно пушистым хвостом, устремился к ним.

– Тодор! – радостно воскликнул Сан Саныч. – Тодор? – на этот раз в его голосе появилось сомнение – пёс был уже близко, но и не думал сбавлять скорость. – Тодор, не!..

Было поздно. Тодор, радостно гавкая, прыгнул на своего хозяина со всего разгона. Только забитая трубка отлетела в сторону, табак разлетелся в стороны, а кресло жалобно скрипнуло, принимая на себя удар.

– Э-эх, хороший пёс, – из-под огромного клочка меха показались руки профессора и принялись чесать бока животины. – Ты уже очень, очень давно не щенок. Когда уж ты научишься…

В словах не было ни укоризны, ни злобы. Даже наоборот.

– Ну, всё, всё. Слезай с меня.

Тодор спрыгнул и повернулся к Стасу. Добрые любопытные глаза заглядывали прямо в душу, забавно подёргивающийся нос умилял. И, не понятно как, но он улыбался.

– Погладь его, не бойся, – призвал Сан Саныч. – Он добрый, даже слишком.

Сам профессор в это время поднял трубку и протирал её платком, пока робот-пылесос убирал беспорядок. Стас положил ладонь на морду Тодора и несколько раз провёл вдоль шерсти.

Сан Саныч снова сел в кресло и заново принялся забивать чашу.

– Итак, на чём мы остановились?

– Сверхкомпьютер, – продолжил Стас. – Вычислительная машина нового поколения… ну, на момент создания… которая позволила рассчитывать невероятно сложные алгоритмы и строить модели в считанные секунды. Она позволила совершить прорывы почти во всех областях науки.

– Да, верно, – улыбнулся Сан Саныч. Он как раз закончил с табаком и захлопнул табакерку, как Тодор снова вскочил на него передними лапами и принялся усиленно облизывать лицо. – Эй, эй! На этот раз не выйдет! – он потрепал Тодора по макушке и спихнул с себя, а затем пояснил: – Не любит, когда я курю. Постоянно пытается помешать. И, зараза такой, у него это часто получается!

Чиркнула зажигалка, профессор поднёс огонь к чаше и несколько раз пыхнул, раскуривая табак. Тодор кротко поскулил и положил голову на лапы, отвернувшись. Видимо, принял обидное поражение.

– Да, верно, – продолжил Сан Саныч. В воздухе запахло куревом. – Но это ещё не всё. Сверхкомпьютер был первым прообразом искусственного интеллекта. Настоящего искусственного интеллекта! – профессор выпалил это, будто Стас имел какие-то возражения. – Он мог развиваться, самостоятельно писать под себя код, даже достраивать компоненты. Ограниченно, конечно, несовершенно… и занимал кучу места. Но стал двигателем прогресса!

Сан Саныч замолчал. Он держал в зубах трубку, но не делал затяга, будто позабыв о ней. Улыбка сделалась печальной, а глаза блеснули влагой.

– Знаешь, тогда шла война, – после минутного молчания продолжил он. – Мы поначалу и не думали изобретать сверхкомпьютер. Правительство выдало задание спроектировать и собрать центр управления защитой против наземных и воздушных угроз. Щит, ограждающий страну от посягательств извне. До нас доходили слухи, что враг на заключительном этапе создания нового оружия, столь мощного, быстрого и незаметного для радаров, что противодействие ему было вопросом выживания. Ядерное оружие так никто и не решился использовать, но такие хреновины могли перевернуть ситуацию.

Стас молча слушал. Он знал – когда пожилой человек рассказывает историю из молодости, лучше просто слушать. Тем более, когда молвит столь уважаемый профессор.

– Мы были близки к провалу, – Сан Саныч наконец вспомнил про трубку и пустил новое облако дыма. – Очень близки. Та ночь… люди спокойно спали в своих постелях и не знали, что их судьба находится в руках горстки человек. Знаешь… – профессор взглянул Стасу в глаза. Тот удивился – столь решительным и серьёзным теперь казался старик. Так непохоже на его вечно ухмыляющуюся версию. – Знаешь, я всё-таки тебе расскажу. Я думал, стоит ли, но теперь убеждён, что обязан это сделать.

Сан Саныч кинул взгляд на экран и кивнул сам себе.

– Да, у нас есть время. Я тебе расскажу правду. О себе, о сверхкомпьютере и о жертвах, которые пришлось принести ради этого. Слушай, мой мальчик. Прошу, слушай.

Новый вдох, новое облако дыма. Пальцы с силой сжимали костяную чашу.

– Та ночь…

Часть вторая. Гибель

Ночь была холодной и влажной. Осень вот-вот обещала полностью овладеть погодой, и те напоминания о лете, что ещё остались, доживали свои последние дни. Полная Луна нависла над нами. Необычайно большая и завораживающая, она выглядывала, будто из окошка, между туч. Такая холодная и манящая… Мы ехали по берегу вдоль озера, поэтому лес не мешал любоваться в окошко с противоположной стороны броневика.

– Куда смотришь? – вернул меня за землю Тёма.

– А? Чего?

Я не сразу смог обработать вопрос, а когда наконец понял, он уже повторил:

– Чего в окно пялишься, говорю?

– Красиво…

– Только небо и видно же, – усомнился он. – Чего там красивого?

Тёма – мой друг. Ещё со времён студенчества. Дружба наша завязалась в самый первый день, когда каким-то образом (не помню каким) выяснилось, что оба хотим попасть на работу в одно и то же место. Как-то завертелось после