Журнал «Вокруг Света» №01 за 1988 год - Вокруг Света

Эррера погладил ствол банана, напоминающий трубку, свернутую из многих слоев коричневой оберточной бумаги.

— Вот вы опять не правы — говорите «ствол»,— продолжал он.— А это ложный ствол. Настоящий — клубневидный — в земле. Называют его корневищем,— продолжил урок Альфредо Эррера.— У него множество длинных гибких корешков в палец толщиной. Их режут на куски и получают посадочный материал. На каждом отрезке должен быть «глазок» — так иногда сажают картофель. Удивительно жизнеспособное растение: достаточно отрезок положить в ямку, присыпать землей, и он дает побег.

— Все же: если вспомнить, что банан — не дерево и не куст, а трава, выходит, что это стебель? — ответил я.— Так?

— Нет! — Начальник участка с явным удовольствием играл в «школу».— Это — свернутые в плотную трубку основания листьев. Через три-четыре недели после посадки вылезает на поверхность первый лист. Он свернут в плотную трубку. Из нее и лезут лист за листом. Их трубчатые основания плотно прижаты друг к другу и образуют то, что все принимают за «ствол» бананового «дерева».

Эррера подозвал рабочего, тот коротким взмахом мачете отсек лист, и вдвое они растянули его на земле. Эррера достал рулетку:

— 3 метра 10 сантиметров — длин 70 сантиметров — ширина,— произнес он, распрямляясь.— Есть и побольше — четыре метра в длину и метр в ширину. Я бы назвал банан еще и «умным» растением: в жару листья обвисают, края их загибаются внутрь, поры на внутренней стороне сокращаются — испарение минимальное. В прохладную и дождливую они распрямляются, края загибаются кверху, нижняя сторона растягивается и поры расширяются.

— Но главное ведь в банане — плод, то есть ягода!

— Каждое растение дает только одно соцветие, которое потом превращается в одно, и только одно, соплодие. Его называют связкой. Когда она созревает, весит 50—60 килограммов. В ней от двух до трех сотен пальцев-бананов. Это происходит через 13—15 месяцев после посадки. Отплодоносив, наземная часть отмирает. Корневище, меж тем, дает несколько побегов. Но оставляют только один.

Плантация может существовать и плодоносить долгие годы: важно правильно выбрать дочерний побег. У нас вегетационный период длится круглый год. Плантацию делят на участки, оставляя побеги различного возраста. Можно добиться, чтобы плантация плодоносила круглый год.

Мы стоим возле «пня», который возвышается над землей метра на полтора.

— Это банановый водопровод, временем поверхность освежат, срежут с наклоном в другую сторону. Пока дойдут до подножия, водопровод исправно действует.

На земле, возле растения, в пластиковом пакете лежала «лапа» ярко-желтых плодов.

— Видите ли, мешки защищают плоды от солнечной радиации, от насекомых, создают необходимый микроклимат, в мешке теплее, и связка дозревает равномерно.

Мне трудно представить, зачем нужно в этой экваториальной жаре и духоте, чтобы было «еще теплее».

— Пластиковый мешок — еще и свидетельство высокой технологии,— раздается мерный голос Эрреры.— Применяют их далеко не во всех хозяйствах, это повышает себестоимость продукции. Бананы снимают зелеными в любом случае — хоть на экспорт, хоть на внутренний рынок или для личного потребления. Дозревать они должны срезанными, или не приобретут присущий им деликатный вкус и аромат.

— А если все же оставить плоды созревать на растении?

— Увы, такие плоды безвкусны, кожура их лопается, на них набрасываются насекомые и птицы. Они годятся разве что на корм скоту.

Среди рядов высоченных — по восемь-десять метров — «травинок» копошились уборщики. Их было трое: Антонио Арробас и Висенте Китувисаки проработали на плантациях лет по двадцать; Эухенио Пасторисо, невысокий паренек, еще только учился на бананщика.

— Антонио, Висенте,— позвал Эррера,— покажите гостю, как срезают связку.

— Я думаю, эта уже созрела.— Арробас коротким ножом, прикрепленным к длинному шесту, сделал надрез, и огромная связка стала медленно опускаться. Висенте, приладив на плечо подушку, ловко принял связку.

— Больше сотни фунтов потянет,— проговорил Висенте и направился к подвесной кабельной дороге на просеке. Пока Висенте и Эухенио прилаживали связку к большому крюку, Эррера срезал с нее два банана и рассек их поперек.

— Смотрите, если внутри обнаруживается «орех» — темное пятнышко, связка на экспорт не годится. Разумеется, это проверяют, пока она еще не срезана.

Две работницы быстрыми движениями принялись обрывать крохотные цветки, присохшие к пятиугольным «звездочкам» плодов.

— Ну вот — теперь связка пойдет в цех,— завершил урок Альфредо Эррера.

Большой навес — и есть цех, в котором обрабатываются поступающие с плантации бананы. Возле бетонных чанов мойщики и упаковщики отделяли от стебля лапы, в каждой по дюжине бананов, и в алюминиевых подносах взвешивали на порции по 40 фунтов, потом лапы окунали в растворы — это первичная дезинфекция плодов. В тех же подносах по транспортеру бананы двигались дальше: их опрыскивали, обрабатывали основание лап, чтобы не загнили по пути.

И вот уже подростки наклеивают на каждую лапу по три-четыре круглые этикетки с названием фирмы. Бананы укладывают в картонные коробки, добавляя разрозненные пальцы до нормы — 10 килограммов. Заканчивается конвейер в кузове грузовика...

Так лет десять назад впервые познакомился я с основами банановодства плантации компании УБЕСА. На компанию приходилось тогда более десятой части бананового экспорта Эквадора.

Детские болезни «плода мудрецов»

Над просторной площадью, ограниченной белой, как лебедь, церковью, розовым особняком асьенды «Эль-Карон» и двухэтажным зданием цеха, висел аромат шоколада. Густой и липкий запах источали плоды какао, полуметровым слоем покрывавшие площадку. Мальчик лет двенадцати, присев на чурбан, наклонялся, брал плод, выдавливал зерна и отбрасывал кожуру в одну сторону, зерна — в другую. Второй подросток грабельками ворошил подсыхавшие бобы.

— Какао в нашем хозяйстве на вспомогательных ролях...— управляющий асьенды словно извинялся за пахучую операцию, производимую подростками. Я приехал сюда, чтобы разузнать о бедах, которым подвержен банан. О чем и расспрашиваю управляющего.

— Сильнее всего он страдает не от засухи,— отвечает он,— влагу ведь можно компенсировать орошением. И не от перепадов температуры. Первейший враг — грибковые болезни. Впрочем, сеньор Солис — специалист по этой части, он вам все расскажет.

Боливар Солис получил сельскохозяйственное образование в СССР. Сейчас он — один из ведущих специалистов в экспортной компании «Рейбанпак».

— У нас выращивают в основном бананы двух сортов — «джайент кавендиш» и «гросс Мишель». Есть и другие — «королевский», у него — миниатюрные нежные плоды с привкусом ананаса, но он не выдерживает транспортировки на дальние расстояния. «Филиппино», «валери», «лакатан» идут на внутренний рынок: они хоть и устойчивы к заболеваниям, но, к сожалению, малопродуктивны.

В древности банан наградили латинскими названиями, что значат «райский плод» и «плод мудрецов». Родина растения — Южная Азия. Оттуда банан перебрался в Африку, потом — в Америку. И повсюду основным сортом был изобильный «гросс мишель». Так было и у нас в Эквадоре. Но «гросс мишель» подвержен фузарезу — грибковому заболеванию.

Бурная вспышка заболевания поразила «банановые республики» в начале 70-х годов. В Эквадоре плантации «гросс мишеля» стали быстро и повсеместно сокращаться, а посадки «кавендиша» возросли почти в пять раз.

— Но ведь и «кавендиш» болеет,— продолжал Боливар Солис.—У него своя ахиллесова пята — желтая сигатока: листья, пораженные ею, покрываются желтыми пятнами, сохнут, плод перестает развиваться. Потом в Гондурасе появилась черная сигатока. Она перебросилась в Коста-Рику, в Панаму, вернулась в Никарагуа, заявила о себе в Доминиканской Республике. В начале 1982 года она объявилась на территории Колумбии. А ведь от качества урожая зависит доброе имя хозяйства, экспортный престиж,—подытожил сеньор Рамирес.— У нас многое определяют рынки сбыта.

Ежегодно на знаменитых ярмарках в «банановой столице» — Мачале показывают результаты своего труда, выставляют лучшие связки основные экспортеры банана. Жюри из квалифицированных специалистов и представителей местных властей оценивает результаты. Лет тридцать назад вполне приличной считалась связка весом в 80 фунтов из 10—12 лап. В последние же годы связки-победители весили по 150—160 фунтов, да и размеров достигали внушительных — под два метра.

В начале века в сельском хозяйстве Эквадора царствовало какао, потом трон занял кофе, в годы второй мировой войны господствовал рис. В конце 40-х годов правящие круги страны решили сориентировать национальную экономику на выращивание и экспорт бананов. До начала 70-х годов Эквадор жил почти исключительно за его счет.