Мерзавец - Владимир Голубев

— Я её видел! Второе исцеляющее заклинание в один день обычно не использовали. Организм больного мог умереть от магии скорее, чем от самой болезни. Но кто тут Святой маг, а кто обычный армейский недоучка? Хард понадеялся на знания Павла и сформировал второе за день заклинание. На этот раз лечили желудок, аппетит у пациента разыгрался зверский.

Глава 4. Холодное блюдо

Павел Ильич.

— Рассказывай, Катя, рассказывай «новости» за все семь лет.

— Ты пропал. Эльфа ждала тебя всего неделю, потом сорвалась в столицу — искать тебя, не могла поверить, что погиб. Поехала не одна, Хард дал ей охрану. Затем из столицы вернулась Алена. Твой столичный друг Сильвестр довел в дороге Бестию до невменяемости. Бестия влюбился в Алену, а та всю дорогу провела в одной койке с Сильвестром. Для дуэли Бестия рылом не вышел… Ты спишь?

— Продолжай.

— Да …, семейство троллей отлично устроилось, служит всем составом у Харда в погранцах. Алексей внедрил здесь русское ноу-хау — портянки. Тролли с удовольствием их носят. Остальные сопротивляются, но это пока. Привыкнут. Еще лет десять и привыкнут.

— Что-то знаешь про Анну?

— Сильвестр ездил в столицу год спустя. Твои следы искал, заодно ему попались сведения о твоей эльфе…

— Не тяни.

— Убили её. Она вернулась домой. На ней висело невыполненное задание их премьера. Её наказали …, дали грязное задание — отравить одну служанку. Так всё совпало, что муж твоей эльфы, полный граф, давно искал повод сделаться вдовцом. Через своего приятеля, любовника этой служанки, он вышел на след Анны. Собрал свою банду: человек пять дворян, десяток слуг прихватил. Размазали, так сказать, ответственность. Они выследили Анну и убили.

— Премьер спустил им убийство своей сотрудницы?!

— Политика грязное дело. Формально они прикрылись бумагой, отнятой у Анны. Она имела право на убийство, Джеймс Бонд в юбке.

— Странно. Такая бумага не может быть анонимной, на предъявителя. Это глупо!

— Здоровье подлечишь, навестишь эльфийского премьера и выразишь ему своё недоумение, — ехидно ответила Катя.

— Такие бумаги все наперечет. Премьер должен помнить — кому давал её. Это не индульгенция, а улика!

— Там еще непонятная деталь. Сразу же после убийства Анны премьер наградил одного из убийц — бесплатно выдал ему лейтенантский патент в королевский полк. Скороспелый лейтенант мгновенно стал лучшим другом премьера. Хотя мне показалось, что Сильвестр сильно преувеличивает: подумаешь, лейтяга, — презрительно скривила губы Катя.

— Двуличные мерзавцы! — Павел выругался, а про себя подумал: «Королевский полк не обычная часть, там служат только дворяне. Не знатные, шалупень, но дворяне. Капитан — командир полка, на повышение идет сразу маршалом. Лейтяга в таком полку — фигура. Вот только назначение его премьером о многом говорит. В первую очередь о том, что оппозиция капитана к премьеру, его независимая политика — чистой воды показуха. Своеволие и фрондерство графа и его сослуживцев — это обычная маскировка для публики. Дружба премьера всё расставила по местам.»

— Обычные политики и карьеристы!

— Придушу премьера, графа, его собутыльников, всех слуг, — зловещим шепотом произнес Павел.

— Служанок, короля и королеву, — дополнила его список Катя.

— Анне в последнюю нашу ночь приснился пророческий сон. Она видела свою смерть так, как ты её описала. Катя помолчала, соболезнуя горю Павла.

— Бестия жив?

— Ты его не любил! Почему спрашиваешь?

— Это он меня не любил. Ревность, знаешь ли …

— По служебной лестнице не лезет. Боец он хороший, Алексей его хвалит. Хард выделяет.

— Сильвестр здесь или уехал?

— Здесь. Он капитан у Харда. Женился на Алене. Трое детей. Неловкая пауза затянулась.

— Меня разморило. Я посплю…

Утром Павел был вынужден принять гостей. Хотя после второго исцеляющего заклинания, того самого, что для имперских магов, его до сих пор корчило, мутило и хотелось умереть сразу и не мучиться. В комнату вошли толпой, до этого отирались на кухне у Рушель. Все, кроме Харда и Кати, с ужасом смотрели на Павла.

— Торжественный завтрак устраивать не будем? — засмеялся Павел. Все разом заохали, обрадовано начали здороваться.

— У тебя сегодня голос прежнего Павла, прогресс налицо, — радостно сказала Катя.

— Катюша, попроси Рушель принести фужеры. Алексей, откупори по бутылочке коньяка и шампанского. Извините за банальность, — деловито продолжил Павел.

— Рушка, останься, не уходи. Ты не служанка здесь, а старый друг, — Катя, непонятно почему, сменила свое пренебрежение к Рушели.

— Старый, боевой товарищ! Она меня вчера зарезать хотела. Нож огромный, страшный, еле отбился, — засмеялся Павел. Рушель сделала пару шагов к кровати и полотенцем, лежащим на подушке, промокнула пот со лба больного.

— Один тост за здоровье Павла! Всё! Выпили — разошлись, — скомандовала Катя.

— Спасибо, друзья, — чуть не заплакал Павел.

— Пошли-пошли, — начала выпихивать всех Катя.

— Катя, ты тоже иди. Рушель справится одна. Дружище Хард, ты сможешь вечером меня навестить?

— Ты себя убьёшь таким лечением, — догадался Хард.

— Надеюсь, жар и спазмы пройдут. Боль я не замечаю. Стараюсь не замечать, — уточнил Павел.

— Ты уже взрослый мальчик, — поддержала больного Катя. Она слишком торопилась на Землю.

Шесть месяцев спустя Павел Ильич почти выздоровел. Остались проблемы с сухожилиями, из-за чего его походка напоминала робота. Эти проблемы вынудили его ограничить массу тела полусотней килограмм. Павел дважды прошел лечение в лучших клиниках Земли, проблемы остались. Последний раз он лечился в образе подростка. Вернувшись, не стал менять внешность, и Рушель постоянно хихикала, глядя на старика-мальчика. Её реакцию вызывал не столько внешний вид, сколько детский голос. Павел Ильич, усталый и измученный бесконечным лечением, не торопился привести свою внешность в порядок. Ему всё стало безразлично.

— Перестань крутиться передо мной. Как старик я для тебя невероятно стар, в нынешнем образе …, тебе придется соблазнять ребенка, это аморально, — проворчал Павел.

— Фу. Не выдумывай. У меня есть жених, твои ворота сторожит, — высунула язык Рушель.

— Рушка! Тебе сколько лет?! Все подружки давно замужем, а ты ведешь себя, как ребенок, — в дверях стояла Катя, неслышно прокравшаяся по коридору.

— Катерина. Здравствуй. Опять в вояж на Землю захотелось?

— А поговорить? Накормить девушку деликатесами, напоить любимым вином? Какой ты грубый! Сразу о деле! — помолодевшая лет на двадцать Катя выглядела первокурсницей. Пожалуй, моложе Рушели.