Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный - Андрэ Нортон

— Инглида! — это прозвучало подобно удару хлыстом и она вздрогнула, как будто ее ударили. Рядом с нами стояла дама Мат и было очевидно, что она все слышала.

Ярость ее была так велика, что мне стало ясно: Инглида говорила правду или что-то весьма близкое к ней. Только правда могла так вывести из себя обычно невозмутимую даму Мат. Она не сказала больше ни слова, но посмотрела на Инглиду с такой злобой, что та отшатнулась, побледнела, вскрикнула и убежала. Но я осталась на месте и встретила взгляд дамы Мат. Всё во мне похолодело. Я задрожала.

— Проклятие! — прошептала я. Монстр, на которого отказывается смотреть собственная мать! О, Гуппора! Что они со мной сделали, навязав это чудище? Я думала, что кричу вслух, но на самом деле молчала. Молчала, дрожала и смотрела. Вскоре я смогла овладеть собой, и медленно заговорила, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Я решила узнать сейчас, и именно сейчас, всю правду.

— Во имя Огня, которому ты служишь, леди, скажи мне всю правду. Ее слова — правда? Я обручена с человеком, не похожим на других людей? — я не могла заставить себя произнести слово «монстр».

Я надеялась, что сейчас дама Мат все смягчит и скажет, что все обстоит не так. Но ока села рядом. Лицо ее стало строгим, хотя вспышка гнева угасла.

— Ты уже не ребенок, Джойсан. Скажу тебе все, что знаю. Это правда, что Керован живет отдельно от родных, но он не монстр. На род Ульма наложено проклятие, а его мать родилась в северных долинах, где, как говорят, кровь людей смешалась с кровью Прежних. Поэтому в нем течёт их кровь. Лорд Пиарт удостоверился в этом перед тем, как согласиться на обручение.

— Но он же живет отдельно! Это правда, что его мать, которая родила его, отказывается смотреть на него? — холод во мне стал таким жестоким, что я едва сдерживала себя.

Но дама Мат была со мной вполне искренна.

— Это из-за обстоятельств его рождения. Она набитая дура, — и затем она рассказала мне о том, как лорд Ульма не смог получить наследника от своих жен по причине своего проклятия. Тогда он женился в третий раз на вдове, которая родила ему сына раньше времени, в стенах одного из строений Прежних. И она в страхе отвернула свое глупое лицо от сына, так как решила, что его послали Прежние. Но ребенок вовсе не был монстром. Его отец поклялся в этом Великой Клятвой, нарушить которую не осмелится никто.

Так как дама Мат рассказала мне все, ничего не скрывая, я поверила ей и мое смятение улеглось. Затем она добавила:

— Радуйся, Джойсан, что тебе достался молодой муж. Инглида, несмотря на свое хвастовство, вышла замуж за человека, у которого уже была жена и который настолько стар, что годится ей в отцы. Он не станет покрывать ее тупость и потакать глупостям молоденькой дурочки. Она увидит, что ее муж будет гораздо менее терпим к ее капризам и лени, чем мать, и еще не раз пожалеет, что сменила дом родителей на дом мужа. Керован же — человек, с которым интересно общаться. Он не только умел в обращении с оружием, что занимает ум большинства мужчин, но также изучает древние книги и занимается исследованием наследия Прежних, как и ты. Да, ты можешь гордиться своим мужем. Ты умная девушка и не позволяй завистливым словам этой тупой дурочки воздействовать на свой разум. Я могу поклясться Огнем, если ты захочешь этого, а ты знаешь, что такую клятву я никогда не нарушу, что я не допустила бы твоей свадьбы с монстром!

Я хорошо знала даму Мат и ее заверения меня полностью успокоили. Но все же, в дальнейшем, я все чаще и чаще задумывалась о том, что же представляет собой Керован.

Мне было трудно поверить в то, что мать может отвернуться от своего ребенка. Может быть то, что она родила его в здании Прежних, помутило ее разум. Ведь рожала она в страхе и боли. А я знала, что многие места Прежних полны черного колдовства, враждебного к людям. Она могла пасть жертвой колдовства во время тех часов, что корчилась в родовых муках.

И все время, что мы находились в городе — ни тетя, ни ее дочь более не подходили к нам. Возможно, дама Мат высказала им свое мнение о том, что сообщила мне Инглида. Я была рада, что мне не пришлось вновь увидеть ее бледное полное лицо, ее поджатые губы, ее испытующий взгляд.

Керован:

Для большинства наших людей Пустыня являлась страшным местом. Там скрывались преступники, которые считали ее своей вотчиной. Там бродили охотники, еще более дикие, чем преступники. Они приносили из Пустыни меха незнакомых зверей, а также куски золота, но не самородки, а куски каких-то изделий, теперь разломанных.

Они приносили и неизвестный металл, который у нас очень ценился. Кузнецы делали из него великолепные мечи и кольчуги, которые были чрезвычайно крепкими и не ржавели. Но иногда этот металл обладал страшными свойствами: он взрывался и разрушал все вокруг. Кузнецы охотно брали его, но всякий раз опасались, не попал ли в их кузницу кусок проклятого металла.

Те, кто приносил этот металл, тщательно скрывали место, где брали его. Ривал был уверен, что они брали его не с поверхности, а выкапывали из-под земли. Видимо, какое-то строение древних постигла катастрофа, в результате которой металл оплавился в бесформенные куски. Ривал пытался выпытать что-нибудь у некоего Лагона, торговца, который дважды проходил через наш лес, но тот отказался что-либо сообщить.

Поэтому не только дорога привлекала нас. В пустыне было еще много тайн, требующих разгадки. И такие путешествия мне чрезвычайно нравились. Мы дошли до места, где начиналась дорога, к середине утра, и долго стояли перед ней, не решаясь поставить ногу на гладкую поверхность, кое-где засыпанную песком. Здесь была первая загадка таинственного пути, так как дорога кончалась резко, словно эту прямую полосу обрубил меч какого-то великана. Но если даже такое и случилось, то где же остаток дороги по другую сторону удара? Дорога кончалась и дальше не было ни следа, даже его тени. Почему дорога пришла к этому месту, где ничего не было? Конечно, вполне возможно, что разум Прежних был построен совсем иначе, чем у людей, и нам было сложно судить о их намерениях.

— Совершенное место… А сколько лет прошло с тех пор, как здесь ходили люди, Ривал? — спросил я.

Он недоуменно пожал плечами.

— Кто знает? И люди ли сделали ее? Но если дорога так кончается, то начало может быть интересным.

Мы ехали на маленьких неприхотливых лошадках, привычных к езде по пустыне. Они могли проехать большое расстояние с минимальным запасом еды и питья. На третьей лошади были сложены наши пожитки. Оделись мы так, как одеваются торговцы металлом, и тот, кто захотел бы следить за нами, наверняка решил бы, что мы тоже обитатели пустыни. Ехали мы очень осторожно, прислушиваясь к каждому звуку и внимательно наблюдая за окружающим. Только тот, кто все время настороже, может надеяться избежать ловушек и прочих опасностей в этой стране.