Большой пожар - Владимир Санин

– Фильм о милиции вчера смотрел, товарищ полковник. Там оперативную группу показывали, вроде нашей, только они не справки пишут, а кофе пьют, журналы читают и ждут вызова.

– Завидно?

– Еще как, товарищ полковник! Они на задание едут свеженькие, как огурчики с грядки, а мы – очумевшие от справок. Жена Рагозина жалуется, что он даже во сне кричит: «Гидранты, гидранты, гидранты!»

– Не по чину смел, Нестеров! Давно замечаний по службе не получал?

– Уже целую неделю, товарищ полковник!

Улыбаясь, Кожухов вышел. Оперативных дежурных он любил, это была его гвардия – отборные из отборных, как в милицейской группе захвата. Вместе со своим замом подполковником Чепуриным он годами следил за молодыми офицерами гарнизона, прокатывал их на всех режимах и лучших переводил в штаб пожаротушения.

А Нестеров-младший прав, писанины действительно слишком много, и не уменьшается она, как к тому призывают со всех трибун, а с каждым годом растет. Бесчисленные справки, докладные, отчеты… Отовсюду требуют, каждая бумага порождает две новых, на них отвлекаются лучшие мозги, и растет бумажное цунами, нахлестывает, и никто не знает, как его остановить…

Корреспондент оказался бойким молодым человеком, недавно со студенческой скамьи; он честно признался, что пожарная охрана – пробел в его познаниях об окружающем мире, и он пришел для того, чтобы этот пробел ликвидировать.

– Боюсь, что десяти минут, которые я могу вам уделить, будет недостаточно, – сказал Кожухов. – Я изучаю пожарную охрану уже двадцать три года, но очень многое для меня остается неясным. Например, сколько я себя помню, мы всегда обсуждали и продолжаем обсуждать два вопроса: какой должна быть боевая одежда и какой должна быть каска… Кстати, эти вопросы отнюдь не решены. Или другое: мы до сих пор не понимаем природу огня.

– Но ведь это элементарно, – удивился корреспондент и тут же спохватился: – Вы, конечно, шутите? Вы, как говорится, главный враг огня…

– Неточно говорится, – перебил Кожухов. – Я враг «неконтролируемого горения вне специального очага», то есть пожара. А за огонь как таковой я от всей души благодарю Прометея, хотя и сознаю, что он подарил человеку чрезвычайно опасную игрушку.

– Игрушку – не то слово, – возразил корреспондент.

– Зато опасную – то самое.

– Значит, пожарные не очень уважают Прометея?

Кожухов сдержал улыбку. Явно университетская выучка, утонченный подход, «разговор с интеллигентным собеседником».

– Так что же вас все-таки интересует, суть дела или отношение пожарных к греческой мифологии?

– В первую очередь суть дела, – быстро согласился корреспондент. – А уж потом все остальное.

– Тогда займитесь пожарами, которые мы больше всего любим.

– Любите? Это, конечно, из области юмора?

– Нисколько. Мы любим пожары предотвращенные. Их никто не увидит, за то, что их не было, нас никто не похвалит, но именно пожарами предотвращенными мы больше всего гордимся. Хотите ими заняться?

– С удовольствием, – без всякого энтузиазма сказал корреспондент, явно ожидавший чего-то другого. – А с чего начать?

– Ну, хотя бы с того, что летом прошлого года мы на сутки остановили работу на двусторонней эстакаде, где производился слив горючего. Из-за всякого рода утечек площадка пропиталась мазутом, достаточно было нескольких искр или удара молнии, чтобы начался пожар. Вот вам и производственный фон для статьи. Можете начать с Прометея, а закончить более прозаическим сообщением о двух выговорах, начальнику эстакады и мне… Что, не вдохновляет? Жаль, профилактическая работа для нас не менее важна, чем боевые действия по тушению пожаров. Ну, разве не интересная тема?

– Безусловно, – обескураженно согласился корреспондент. – Я только боюсь, что завотделом… что материал недостаточно читабельный… Хотелось бы…

– Иными словами, работа Госпожнадзора вас не волнует, – констатировал Кожухов. – Понимаю, хотите сенсаций.. С ними у нас туговато, работа наша скучная, для здоровья вредная… Можете так и записать, что скучная и вредная из-за постоянных стрессов: либо мы не идем в ногу с городом, ставим палки в колеса техническому прогрессу, за что нас критикуют на всех уровнях; либо мы тушим, получаем травмы, ожоги – опять стресс; либо после какой-либо неудачи – а каждый пожар, даже хорошо потушенный, для города неудача – нас награждают взысканиями, снимают с работы – тоже не праздник для нервной системы… Не читабельно?

Кожухов взглянул на унылое лице корреспондента, на его блокнот, в котором не было записано и десятка слов, и с неожиданным оптимизмом предложил:

– Вот что наверняка будет читабельно, напишите о Прометее! Все-таки он был единственным обитателем Олимпа, который не поучал, не наказывал людей за их вольные и невольные грехи, а бескорыстно и искренне любил все человечество, всех вместе и каждого в отдельности. Остальные боги только и делали, что пугали людей и доказывали им свое превосходство. К тому же Прометей претерпел за людей муки, несравнимые даже с муками Христа – ведь орел миллион лет терзал его печень. Нужно только проверить и уточнить эту цифру – миллион, я допускаю, что первый биограф Прометея ее завысил.

– Экстравагантная, но любопытная трактовка, – оживился корреспондент.

– Эссе о Прометее!

– Обязательно расскажите, – добавил Кожухов, – о Герострате и о княгине Ольге, которая первой на Руси пустила «красного петуха». Помните, она сожгла город древлян, те непочтительно обошлись с ее мужем, князем Игорем, разорвав его на части. Подробности у Соловьева, в его фундаментальном труде. Ну, желаю удачи.

– Огромное вам спасибо, – с чувством сказал корреспондент.

Больше Кожухов никогда его не встречал.

Уходя на пенсию, полковник Савицкий, прослуживший начальником УПО больше четверти века, имел долгую и доверительную беседу со своим преемником.

– До сих пор твоя жизнь была относительно простой, – говорил он Кожухову, – ты отвечал только за боевую готовность гарнизона и за ликвидацию пожаров. школу ты прошел хорошую, тушить научился по первому классу. Но отныне работа твоя становится неизмеримо сложнее. Если до сих пор жизнь требовала от тебя быстрых и прямолинейных решений, умения повести за собой людей, то теперь ты должен стать гибким, настороженным, умеющим пойти на компромисс дипломатом, ибо пост начальника УПО – дипломатический! В огонь тебе больше лезть не надо, разве что возникнут чрезвычайные обстоятельства: тебе и без огня будет жарко, увидишь, Миша. Отныне моей спины перед тобой больше нет: не мне, а тебе будет звонить из Москвы высокое начальство, не меня, а тебя будут выводить на ковер, где придется стоять по стойке «смирно», и если ты из хорошего солдата не превратишься хотя бы в среднего дипломата, долго на этом посту не удержишься. Ни перед кем не склоняй головы, но помни, что имеется такая штука – субординация; требуй, но умей и просить, будь твердым и последовательным в решениях, но научись вовремя ослаблять железную хватку. Ты очень скоро поймешь, что куда труднее найти общий язык с теми, от кого ты зависишь, чем потушить пожар; что минута разговора с высоким начальством выматывает куда больше, чем час работы в задымленном подвале… Короче, садись в мое кресло, но помни, что с сегодняшнего дня ты не только и не столько главный тушила города, сколько начинающий изучать правила игры дипломат.