Город Цветов - Мэри Хоффман

Сульен пожал плечами.

— Более или менее, — произнес он. — Все зависит от того, к какому ордену ты принадлежишь. Мы доминиканцы. Нас называют «Гончие псы Бога». «Domini canes» по-талийски «Гончие псы Бога».

— А что это за лаборатория?

— Я изготовляю здесь лекарства, — ответил Сульен. — И, конечно, духи.

— Да, конечно, — сыронизировал Скай.

Брат Сульен насмешливо посмотрел на него, но тут на баш-не, под которой они стояли, зазвенел колокол, Обитатели монастыря положили грабли и лопаты на землю и направились к сводчатому проходу в углу здания.

— Сейчас время молитвы, — сказал монах. — Началась служба Терче, но сегодня я ее пропущу, и мы пойдем в город. Я хочу кое-что тебе показать.

Угорь был доволен собой. У него было уютное жилье, ему платили немалые деньги, и он ел самые лучшие блюда и пил самые изысканные напитки. Но больше всего его радовало то, что он обладал властью. Став правой рукой герцога, он чувствовал себя в двух шагах от правительственного кресла. А ведь могло сложиться совсем иначе: одно время, после того случая в Ре-море, он боялся, что герцог Никколо избавится от него, перерезав ему горло. Но этого не произошло, и теперь Угорь носил бархатный костюм своего любимого синего цвета и шляпу с плюмажем, а свою лошадь держал в герцогских конюшнях.

На самом деле Угорь, невысокий и довольно худой, выглядел не настолько впечатляюще, как он сам считал. Но он был полностью удовлетворен своей новой жизнью, особенно тем, что имел свою маленькую шайку шпионов. Джилия ему нравилась даже больше, чем Ремора, и намного больше, чем Беллецца. За очень короткий срок он изучил ее улицы, площади и, главное,— аллеи. Угорь очень любил бульвары и проспекты, но полем деятельности обычно избирал аллеи. На проспекте нигде не спрячешься, а прятаться Угорь умел отлично.

Брат Сульен провел Ская через сводчатый проход в углу Большого монастыря в Малый, а затем через дверь — в церковь. В дальнем конце коридора Скай видел стоящих на коленях монахов в черных рясах и слышал приглушенный шум низких голосов. Не успели глаза Ская привыкнуть к темноте в церкви, как Сульен снова вывел его навстречу солнцу, сияющему на чистом голубом небе.

Скай сделал глубокий вдох и посмотрел по сторонам. Церковь выходила на большую площадь, на другом конце которой стоял странный деревянный столб в форме вытянутой пирамиды. На площади не было ни машин, ни автобусов, ни мотоциклов — лишь беспорядочно расположенные невзрачные дома и лавки, а через каждый квартал или два возвышалось величественное здание, которое в своем окружении выглядело, как скаковая лошадь среди низкорослых кляч. «Выходит, я и вправду попал в прошлое», — подумал Скай. К тому же такой яркий солнечный свет и такое тепло были незнакомы английскому марту. В Англии в этом месяце лишь иногда светит солнце. «Несомненно, это Италия», — решил Скай.

Они быстро прошли по улице, сточные канавы которой бы-ли переполнены мусором, и Скай не мог не почувствовать вредный для здоровья запах гнилых овощей и зловоние еще чего-то более неприятного. Мимо них проскакали два молодых всадника; очевидно, это были дворяне, так как все уступали им путь, сами же они не следили за дорогой, а только болтали друг с другом, не обращая внимания на окружающих. Скай увидел, что на поясах у всадников покачиваются длинные блестящие мечи, и вспомнил слова Сульена об опасности.

Совершив короткую прогулку, они остановились перед большим зданием — самым большим из всех, которые Скай когда-либо видел. Однако он знал его по школьным урокам живописи.

— Мы во Флоренции, не так ли? — спросил он, довольный тем, что узнал город.

— Может быть, вы и называете наш город как-то по-другому, но для нас это Джилия, — терпеливо поправил его Сульен. — Мы называем ее Городом Цветов, потому что именно окрестные луга приносят ей такое богатство. Ей и ди Кимичи, — добавил он, понизив голос. Затем он сказал своим обычным голосом:— Джилию можно называть также Городом Шерсти, поскольку овцеводство приносит ей почти столько же дохода. Но это звучит не так красиво, правда?

«Похоже на «Алису в стране чудес», — подумал Скай.— Здесь вроде бы и есть логика, но все это как-то бессвязно».

— А вот самый лучший цветок, — произнес Сульен, пристально посмотрев вверх на здание собора. — Хотя моему сердцу ми-лее виноградные лозы, я не могу не восхищаться собором Санта Мария дель  Джилио — Святой Марии Лилейной.

Стены собора были покрыты белым мрамором и украшены полосами зеленого и розового мрамора, образующими геометрические узоры. «Похоже на неаполитанское мороженое»,— подумал Скай, но не сказал вслух, поняв, что это было бы глупо. Однако он заметил необработанные камни — фасад был не окончен. Рядом стояла стройная колокольня, оформленная в тех же тонах, а над всем ансамблем возвышался огромный терракотовый купол, окруженный куполами меньших размеров.

— В этом соборе через восемь недель трое князей и герцог ди Кимичи женятся на своих кузинах, — продолжал Сульен.— А теперь давай я покажу тебе кое-что еще.

Они обошли вокруг собора и очутились на маленькой площади, где несколько горожан играли в шары.

— На этой площади, — сказал Сульен, — двадцать пять лет назад один из клана ди Кимичи убил кинжалом молодого дворянина из семьи Нуччи.

— Но в чем он был виноват? — воскликнул Скай.

— Всему причиной было оскорбление, нанесенное семейству ди Кимичи. Донато Нуччи был помолвлен с Элеонорой ди Кимичи и должен был жениться на ней. Она была для него прекрасной парой, но ему было двадцать лет, а ей — тридцать один. Возможно, она была умной, набожной и утонченной, но далеко не красавицей. Когда наступил день свадьбы, молодой Донато передал через посыльного, что отказывается от брака. Он отказался жениться на Элеоноре, потому что, как выяснилось позже, у него уже была договоренность с другой семьей и он выбрал другую невесту, более молодую.

— Бедная Элеонора, — проговорил Скай.

— И бедный Донато, — мрачно добавил Сульен. — Он имел наглость прийти сюда на следующий вечер, чтобы поиграть в шары, и младший брат Элеоноры, Джакопо, вонзил ему кинжал в сердце.

— А что потом было с Джакопо?

— Он уехал из города. Он приезжал в Джилию только на свадьбу; его семья жила в Фортецце, другом большом городе Тускии, где его отец Фалко был князем. Через год князь Фалко умер, а Джакопо унаследовал титул. Некоторые говорят, что старого князя отравили Нуччи, но ему было уже немало лет.

— А что потом было с Элеонорой... и другой невестой Донато?

— Что было с другой невестой, никто не знает. Элеонора ди Кимичи постриглась в монахини. То же самое сделала и ее младшая сестра. Джакопо женился, и у него родились две дочери, одна из которых через несколько недель выходит здесь за князя Карло ди Кимичи. А другая выходит замуж за своего кузена Альфонсо ди Кимичи, герцога Воланского.