Старинные гербы российских городов - Надежда Александровна Соболева

величества боярина и Впфлянские земли боярина и наместника и воеводы печать». Композиция рисунка — двуглавый орел, попирающий лапами эмблемы присоединенных прибалтийских земель, — не вызывает сомнения в предназначении печати: она напоминала о победе русского оружия в Ливонской войне. Через год, в 1565 г., также по приказу Ивана IV была сделана новгородская печать. Об этом сообщается в летописи, где имеется и ее описание: «место, а на месте посох, а у места с сторону медведь, а з другую сторону рысь, а под местом рыба». Высочайше указано было данной печатью «печатати грамоты перемирные с свейским королем Новугороду о перемирии и грамоты посылные печатати о порубежных и всяких делах ко свейскому королю».

Большая государственная печать Ивана IV знакомит рас с эмблемами других русских земель (см. вклейку). 24 эмблемы (по 12 с каждой стороны) окружают двуглавого орла со всадником (на обратной стороне — единорог), расположенным в центральном щитке на груди орла. В литературе их называют гербами городов. Так ли это? Приглядимся к данным «гербам» повнимательнее. и увидим надпись «печать» вокруг эмблемы. Это означает, что перед нами не гербы, а печати, и не городов, а земель, областей, княжеств, царств. К тому же, как мы отмечали ранее, для герба характерна неизменность его рисунка, стабильность фигур и цветов. Если же изображения, помещенные вокруг двуглавого орла на печати Ивана IV, сравним с аналогичными изображениями XVII в., то обнаружим в последних иногда существенные изменения, несоответствие подписей ранее известной печати или эмблеме… Возьмем, например, смоленский герб. На печати Ивана IV надпись: «Печать великого княжества Смоленского», а эмблема — княжье место с лежащей на нем шапкой — позднейшего тверского герба. Или Hie-подпись гласит, что перед нами тверская печать, а изображен медведь, которого затем мы видим в ярославском гербе; ярославская эмблема здесь — рыба. Подобная «перепутанность» вряд ли была бы возможна, тем более на государственной печати, если бы в Русском государстве XVI в. городские гербы официально существовали. Некоторые эмблемы, правда, составили главную часть образовавшихся гораздо позднее городских гербов, наприме новгородская, казанская, псковская, вятская. Но есл; гербы, пусть не городов, а земель, княжеств, на Руси XVI в. не существовали, то, может быть, имелись печати данных территорий, о чем, казалось бы, свидетельствует большая государственная печать Иввна IV.

Когда появились печати с подобными эмблемами? В отечественной литературе существовало мнение об их древности, — особенно это говорилось о печатях Новгорода и Пскова.

Как показал Н. Г. Порфиридов, эмблемы известной печати — «вечевая степень» с лежащим на ней жезлом (посохом), — традиционно относимой if новгородской аристократической республике и известной якобы уже в XV в., на самом деле принадлежали не Новгороду периода независимости, а новгородским воеводам, назначаемым в Москве, в XVI–XVII вв. Это были «государевы» печати. Что касается степени и жезла (посоха), то узкоместными новгородскими и республиканскими эмблемами они не являются. В древнерусской символике это были издавна атрибуты власти вообще, в первую, очередь княжеской и царской. Напрашивается вывод: действия центральной власти в отношении новгородской эмблемы были главенствующими, исходными. Появившаяся в 1565 г. и несколько позднее зафиксированная в большой государственной печати, эта эмблема затем могла продолжать существование на печатях новгородских воевод.

Автор известного труда «Русская геральдика» А. Б. Лакиер считал, что печать Пскова с изображением «барса» и с надписью «Печать господарьства Псковского» «рано образовалась». Конечно, зверь, изображенный на псковских печатях, назван «барсом» условно. Ведь ни в Новгороде, ни в Пскове не было знатоков геральдики, знакомых с правилами составления рисунка для монеты или печати. Н. П. Лихачев тщательно исследовал псковские печати и пришел к выводу, что печать с «барсом» — явление сравнительно позднее. Если это явление XVI в., то не следует ли приблизить его к моменту создания государственной печати? Тогда можно предположить, что именно с нее эмблема попала на псковскую печать, а не наоборот. Изображение зверя — эмблемы Пскова на печати Ивана IV — не имеет характерных признаков, позволивших бы видеть в нем барса. В XVII в. хищный вверь в окружении надписи «Печать псковская» назван рысью. Не исключено, что на печати Пскова, известной в XVI в., также должна была быть рысь. Кстати, звери, рыбы, птица с оттиска печати Ивана IV идентификации поддаются с трудом. До последнего же времени в литературе употреблялся не сам оттиск печати, а рисунок, сделанный с оттиска. На этом рисунке по воле художника зверям, рыбам и птице были приданы более определенные черты, не всегда соответствовавшие подлинному изображению, и исследователи, работавшие с рисунком, а нс с фотографией оттиска печати, интерпретировали животных по своему усмотрению.

Печать Казани также известна с XVI в. Еще Лакиер установил, что она была получена Казанью от русского правительства. Казанские воеводы привешивали печать с изображением коронованного дракона к различным документам. Сохранились грамоты с подобной печатью от 1596, 1637 и 1693 гг.

Возникновение большинства эмблем хронологически отождествляют с созданием государственной печати Ивана IV. Однако существует в литературе тенденция к удревнению корней некоторых эмблем — стремление вывести происхождение знаков из местных традиций. Под эту версию подходит, пожалуй, происхождение эмблемы Казани. В татарской легенде, рассказывающей об основании Казани, упоминается чудовище — змей, изгнанный по приказу царя Саина болгарского, о сожжении бывшего змеиного жилища: «Яко же преже сего на том месте вогнездися змий лют и токовище их, и воцарися во граде скверный царь…», «Выти от того (от сожжения змеиного логова. — Н. С.) велику смраду змиину по всей земли той, и проливающе впредь хотяще быти от окаяннаго царя злое со деяние проклятыя его веры срацынския».

Если учесть, что в русских литературных памятниках, а также в изобразительном искусстве с давних пор враг принимал образ чудовищного змея (аспида, василиска — в буквальном переводе «царек», «дракон»), то в данном конкретном случае хорошо объясним выбор казанской эмблемы. Страшный змей, дракон с короной на голове (корона — всегда олицетворение царя, царства — словом, высшей власти) — выразительный символ Казани, созданный, так сказать, не на пустом месте, а на основе подлинных (или легендарных) фактов. Эти факты были известны создателям эмблемы-печати. Их сохранила устная традиция или письменный памятник.

Возможно, какая-то литературная традиция была взята за основу и при воплощении Булгарии в виде идущего хищного зверя. Кстати, изображение Булгарии как самостоятельной территориальной эмблемы вызывает некоторое недоумение, ведь Булгария еще в XV в. вошла в состав Казанского ханства, растворилась в нем и в качестве самостоятельной области в середине XVI в. не существовала. В том же письменном источнике, который содержал рассказ о казанском драконе, читаем и о Булгарии: «И наведе (царь казанский. — Н. С.) из-за Камы реки язык лют и поган, болгарскую чернь со князи их и со старейшинами и многу ему сущу, ибо