С нами бот - Евгений Лукин

Что я читал, блуждая по больничному комплексу? Исключительно инструкции для чайников. Честно сказать, мало что понял. Форматы какие-то, неформаты… Зато увлекла краткая статья о трудном пути товара на рынок. Живём вот и ничего не знаем, как выразилась бы Эдит Назаровна, а пару лет назад, оказывается, разразилось несколько довольно громких скандалов. Кто-то, как обнаружилось, сдавал на автопилоте экзамены. Кто-то на автопилоте обслуживал клиентов. А самое забавное в том, что неплохо сдавали и неплохо обслуживали.

Сильно подозреваю, что инициатором разоблачений была сама фирма-изготовитель. Представители её тут же вылезли на экраны и принялись растолковывать почтеннейшей публике, что бот ни в коем случае не подменяет человеческую личность, что это не более чем подобие того же персонального компьютера! Тем не менее отдельные учебные заведения объявили новшество разновидностью шпаргалки и запретили на экзаменах очки и контактные линзы с проводками (вот ещё глупость-то!).

Однако стоило им это сделать, как была разработана первая беспроводная модель.

Большинство государственных учреждений ели землю и божились, что среди их сотрудников нет ни единого бота. Частные предприниматели реагировали по-разному. Одни включили в рекламу дурацкое, на мой взгляд, упоминание о гарантированной ими теплоте человеческого общения. Другие, напротив, понатыкали за прилавки и в офисы псевдоботов (поскольку настоящий автопилот – удовольствие, повторяю, довольно дорогое). Третьи не отреагировали никак. Главное, чтобы сотрудник успешно трудился на благо родной фирмы, а уж бот он там или не бот – дело шестнадцатое.

Зачастили неслыханные доселе термины «ботофобия» и «ботомахия». Церковь сдержанно предостерегала от чрезмерного увлечения ботами, дабы не повредить душе. Мелькнуло сообщение об отце Онуфрии, якобы отслужившим литургию на автопилоте, но это, полагаю, кто-то уже прикалывался.

Было основано общество «Антибот», после чего торговля, надо полагать, пошла особенно успешно. Из иллюстраций мне понравилось фото кирпичной стены с вызывающим граффити «Бот не фрайер, он всё видит».

Такие вот пиаронормальные явления.

Стоило обнаружить в опциях режим «подсказка», репутацию молчуна я утратил. Вы не представляете, какое это наслаждение – выслушивать собеседника, а потом зачитывать то, что зажигается перед глазами.

У травмированного по фамилии Цельной (раньше я думал, это прозвище) бабье щекастое лицо всё в красных и синих прожилках. Вечно озабоченное, обиженное. В рейтинге падений он в нашей палате держит скромное предпоследнее место: неделю назад, сходя с крыльца подъезда, спрыгнул на асфальт с нижней ступеньки – и надколол пятку.

Отношения у нас с ним не заладились с первого дня.

– Не смотришь сериалы? – удивился он.

– Не только, – ответил я. – Ещё я не краду, не убиваю и не прелюбодействую.

Не понял, но на всякий случай надулся.

Зато теперь живём душа в душу.

– Антон этот Штопаный, – сетует Цельной. – Сволочь! Просто сволочь! Хотел на концерт к нему попасть – мало того что не прорвёшься, цену за билеты, знаешь, какую заломил? Пять тысяч билет! Это как по-твоему?

Веди я беседу сам, непременно бы спросил, за каким лешим он вообще рвался на концерт заведомой сволочи, но беседу ведёт бот. Точнёхонько между моими глазами и тугой жилковатой физиономией Цельного вспыхивает:

«Растут цены».

– Растут цены… – послушно оглашаю я.

– Ох, не говори! – кряхтит он, перекладывая загипсованную ступню поудобнее. – А всё они! Всё интеллигенты…

Конечно, я сильно сомневаюсь, чтобы певец, взявший такой псевдоним, как Антон Штопаный, имел право именоваться интеллигентом, однако моё дело – озвучка. Перед глазами вспыхивает:

«Круто».

Подсказка сильно меня разочаровывает. Совсем, что называется, ни в дугу! При чём тут «круто»? По-моему, совершенно не к месту.

– Круто, – тем не менее говорю я.

– Так в том-то и дело! – вскидывается Цельной. Он взбудоражен. Он лилово-багрян. – Достали уже своей крутизной все эти…

Ну и так далее.

Даже не знаю, что интереснее: следить за собеседником или пытаться угадать ответ бота. В течение первых трёх дней не угадал ни разу.

В опциях, между прочим, выставляется пол, приблизительный возраст того, с кем говоришь, стиль речи. Ну и ещё кое-что по желанию. При повторной беседе можно вообще ничего не выставлять. Цельного, например, бот уже знает сам. Но особенно меня поразил выбор собственной позиции. Три варианта: согласие, отказ, безразличие.

Опробовал все три. И, что характерно, даже в случае отказа мы с Цельным так и не поссорились.

Кстати, четвёртого дня я всё же поймал бота на повторе. Потом ещё раз. Потом ещё. Если пол собеседника обозначен мужской, возраст – от тридцати до сорока пяти, а стиль речи – низкий, я уже могу в ряде случаев предсказать, что именно мне сейчас порекомендуют ответить. Стоит, допустим, прозвучать приветствию «Доброе утро!», как неизбежно выпрыгивает «Утро добрым не бывает».

Скрепя сердце, произношу.

А что этот пошляк вытворяет в режиме «флирт»!

В чисто познавательных целях отважился полюбезничать на автопилоте с сестричкой Дашей. Крупная девушка с надменными льдистыми глазами. Первые дни она меня в упор не замечала.

– Здравствуйте, Даша, – произношу я что велено (с улыбкой, естественно). – Какая вы сегодня красивая!

– Ой да уж красивая там! – отмахивается она. – Вчера на даче была, комар укусил. Болит.

Мне бы сначала про себя прочесть то, что выскочило, а я сразу вслух:

– Где? Покажите! Я поцелую – сразу всё пройдет! Холодной травой порастёт!

Холодной травой?

Она смотрит на меня чуть дольше, чем следовало бы. Потом многозначительно этак роняет вполголоса:

– Вечером покажу…

Возможно, и впрямь показала бы, но вечером привезли в отделение паданца в тяжёлом состоянии, и Даша была срочно мобилизована…

Зато какую я нашёл функцию! Какую функцию!

Мука моя, беда моя, чума… Всё позади. Вы даже представить не можете, как доставали меня с детства громкие звуки, рассчитанные на массовое восприятие! Никогда не ощущал принципиальной разницы между звонкой пионерской речёвкой и оглушительным эстрадным хитом. И то, и другое, в моём понимании, не более чем инструменты для вышибания мыслей из головы. Мне одинаково ненавистен и тугоухий пенсионер, врубающий на полную громкость репродуктор, и скорлупоглазый отморозок с крохотным, но горластым динамиком в руках.

Можно, конечно, слушать и в наушниках. Но, видите ли, для таких людей надеть наушники означает остаться в одиночестве.

А они этого не могут физически.

Думаете, кто придумал выражение «мёртвая тишина»? Они и придумали. Как они боятся тишины! В тишине заводятся мысли. Я бы вот запросто выжил на необитаемом острове. Потому что мне есть о чём подумать. А они бы там все передохли! Потому что им тоже есть о чём подумать. Но если они попробуют это сделать всерьёз, то после первой попытки покончат с собой.

Для интереса выключите при них телевизор – закричат, что в комнате, как в гробу. А выберутся на дачу – врубают динамики. Надо полагать, для них и на природе, как в гробу.

Преступника сажают в сурдокамеру – и он через сутки признаётся во всём, в чём был и не был виноват, лишь бы не оставаться наедине с самим собой.

Преступник! Родной! Давай поменяемся местами. Я к тебе в сурдокамеру, а ты ко мне в этот сумасшедший гомон и гвалт. Хотя нет, не надо. Не буду я с тобой меняться, потому что выход уже найден.

Правильно говорят: клин клином вышибают.

Помните, я рассказывал о кольцеобразных вставочках в уши? Там и микрофон, и динамик. Так вот, любой звук, воспринимаемый микрофоном, динамик, оказывается, способен погасить, копируя те же самые шумы, но в противофазе. Не до конца, правда, но по сравнению с тем, что было, благодать да и только.

Первым делом я нейтрализовал репродуктор и маленький телевизор Цельного. Надо будет – и самого Цельного нейтрализую.

Однако впечатывать то и дело данные очередного незнакомца, должен признаться, чертовски неудобно. Коробочку я ношу на поясе, скрытно. Хотя её можно в любой миг безнаказанно извлечь, поскольку она отдалённо похожа на сотовый телефон. Принцип набора – тот же. И тем не менее сама процедура утомляет. Да и как-то неловко, знаете… Не все любят, когда с ними говорят, поигрывая сотиком.

Сходил пожаловался Олжасу Умеровичу.

– А ты что, вручную набираешь? – удивился он. – Зачем так делаешь? Поставь на автомат. Имя внеси, а пол, возраст – зачем? И так видно.

– Во-первых, не всегда, – недовольно заметил я. – И потом, если имя вносить, это ж всё равно её придётся доставать…

– А можно и не вносить, – милостиво разрешил Олжас Умерович. – Имена он тоже хорошо ловит. Сам услышит, сам запомнит, а ты потом проверь… если очень надо будет.

После такого совета я просто свет увидел.