Ставка на тебя (СИ) - Ридд Анастасия

На цыпочках выхожу из спальни и, тихо прикрыв за собой дверь, двигаюсь по коридору в поисках кухни. Кажется, Крестовский говорил, что ремонт там уже закончен. Одна из дверей, ведущая в гостевую ванную комнату оказывается открыта. Здесь царит беспорядок, но туалет функционирует, а в стаканчике над раковиной я обнаруживаю зубную пасту. Быстро чищу зубы пальцем, приглаживаю взлохмаченные волосы и возвращаюсь в коридор, продолжая свой путь в поисках кухни.

Заветная комната оказывается в самом конце коридора. Заглянув внутрь, я восторженно вздыхаю. Эта кухня – ожившая мечта любой женщины, которая любит готовить. Современная техника, множество шкафов, заставленных дорогой посудой, огромный двухкамерный холодильник – когда-то Денис обещал мне, что все это у нас обязательно будет, а теперь…

При мысли о муже настроение стремительно портится, а пол под ногами подозрительно качается, так что мне приходится ухватиться за край стола, чтобы устоять. Так, стоп. Дело сделано. Ничего уже не исправить. Нет смысла сейчас трепать себе нервы из-за непутевого супруга – после завтрака у меня будет достаточно времени, чтобы позлиться на него, пострадать, и так несколько раз по кругу.

Сбросив с себя оцепенение, подхожу к холодильнику. Продуктов немного, но для приличного перекуса все имеется. Собираю себе огромный сэндвич с помидорами, сыром и ветчиной. В одном из шкафчиков нахожу растворимый кофе и, вскипятив чайник, насыпаю нужную порцию в огромную кружку. Сажусь за барную стойку и, сделав пару глотков обжигающего губы напитка, прикрываю глаза в наслаждении. Это лучшее, что случилось со мной за последние двенадцать часов.

– Доброе утро!

– Доброе утро! – вздрагиваю от звука хрипловатого голоса и с грохотом ставлю кружку с кофе на мраморную столешницу. Несколько капель попадают на идеальную поверхность, но я не спешу вытирать их салфеткой.

– Для кого как, – произношу вместо приветствия.

– Как спалось? – Крестовский игнорирует мой выпад, присаживаясь на соседний стул.

Перевожу подчеркнуто равнодушный взгляд на мужчину, но от одного его вида вспыхиваю, как сухая трава от неосторожно поднесенной спички. Из одежды на Крестовском только махровое полотенце, обернутое вокруг бедер. Волосы все еще влажные после душа, а на загорелой коже застыли прозрачные капли воды. Это просто преступление выглядеть настолько эффектно в обычном полотенце!

– У вас что, проблема с одеждой? – хмуро бросаю мужчине.

Крестовский вопросительно приподнимает брови.

– Неприлично приходить на кухню в этом, – я демонстративно кошусь на полотенце. – Не поверю, что в вашем гардеробе дефицит домашних штанов и футболок.

– Извини, – весело отзывается мужчина. – Не думал, что мой вид так тебя смутит.

– Не смутит, а возмутит, – парирую я. – Я же не хожу перед вами голышом…

– Я бы не отказался посмотреть, – теперь Крестовский откровенно забавляется щекотливой ситуацией, в которую я себя загнала.

– Забудьте об этом, – отрезаю я, но эффект от этих слов полностью нивелируется хрипловатыми нотами, ни с того, ни с сего прозвучавшими в моем голосе.

– Сделаешь мне кофе? – склонив голову набок, мужчина оценивающим взглядом проходится по моей фигуре, скрытой его собственной рубашкой. – Только не растворимый. На верхней полке есть зерна для кофемашины. И от сэндвича я бы не отказался.

– Нет, – отвечаю коротко и смело встречаюсь с ним глазами.

– Почему? – уголок губ мужчины ползет вверх в ироничной усмешке.

– Разве вы взяли меня сюда в качестве кухарки? Или домработницы? – вопросительно приподнимаю брови.

– Ну, раз уж радовать меня прогулками в чем мать родила ты не собираешься, это стало бы приятным бонусом, Александра, – издевается Крестовский.

– Не в этой жизни, – вздернув подбородок, я встаю с места, намереваясь уйти, но мужчина останавливает меня легким прикосновением ладони к плечу.

– Я знаю, что ты делаешь, Александра.

От его прикосновения по всему телу от кончиков пальцев до корней волос проходит импульс, который концентрируется в животе. Тут уже не до бравады. Судорожно тяну воздух через рот и сдавленно произношу:

– Что именно?

– Пытаешься прощупать, насколько широки границы моего терпения, – поясняет Крестовский, пронзая меня взглядом синих глаз. – Я тебе этого не советую.

– Это угроза?

– Считай мои слова предупреждением, – поправляет он многозначительно.

Демонстративно веду плечом, сбрасывая его руку и быстро покидаю кухню, которая внезапно становится очень тесной для нас двоих.

Это не побег, убеждаю себя, через десять секунд обессиленно опускаясь на смятую кровать в спальне. Просто не хочу находиться рядом с Крестовским. И все же ощущаю странное сожаление. Ну, что мне стоило приготовить ему чертов сэндвич и кофе, в самом деле? Поработала бы кухаркой – и ладно. Этим можно было бы хоть как-то оправдать свое нахождение в этой квартире, а я снова беспечно бросила ему вызов. Накануне это закончилось для меня плачевно – что если сейчас, в ответ на мою дерзость, Крестовский изменит свои первоначальные намерения в отношении меня и решит сделать своей любовницей?

Глава 6

– У тебя есть загранпаспорт? – огорошивает меня вопросом Крестовский, когда я после душа выхожу из ванной комнаты.

– Конечно, есть, – невозмутимо отвечаю я, стараясь не показывать своего удивления. – Но если вы рассчитываете, что я с вами поеду за границу, то можете об этом забыть.

Крестовский даже бровью не ведет, с подчеркнутым спокойствием принимая мой очередной выпад. Сейчас даже кажется, что он его не расслышал – с таким интересом он изучает мое раскрасневшееся после душа лицо без намека на косметику и спадающие на плечи влажные волосы. Чувствую, как от его пристального внимания сердце совершает бешеный кульбит, а дыхание застревает в горле. Черт возьми, что за особенность у него такая – смущать меня, не прилагая к этому никаких усилий!

– Сколько тебе лет? – этим вопросом Крестовскому снова удается меня удивить. – В таком виде ты выглядишь совсем юной.

– К сожалению, за растление малолетних вас не посадят, – едва эта фраза срывается с моих губ, я готова откусить себе язык, но мужчину она, похоже, не обижает, напротив, даже веселит. Потому что после короткого замешательства, Крестовский вдруг откидывает голову и искренне смеется, словно я сказала какую-то крайне остроумную вещь.

– Красивая без макияжа, – произносит мягко, не переставая ощупывать взглядом мое лицо.

Я же… Тоже на нем подвисаю. Улыбка и смех совершенно преображают жесткое лицо: Крестовский кажется моложе, как-то ближе и доступнее, словно на миг спустился со своего трона и встал на один уровень с простыми смертными, вроде меня. Это, конечно, обманчивое впечатление, призванное ослабить мою оборону, но я все равно на него ведусь, сознательно отказываясь прислушиваться к доводам рассудка. Чувствую, как от взгляда синих глаз краска заливает щеки, а от комплимента, озвученного низким голосом с бархатистыми модуляциями, мой самоконтроль тает, как мороженное, забытое на солнце.

Черт возьми! Ну, нельзя так реагировать на мужчину, который на полном серьезе считает, что распоряжаться чьей-либо свободой – это в порядке вещей. Это все неправильно. И совершенно деструктивно. И чем быстрее я пойму, что нельзя мне вестись на природный магнетизм Стаса Крестовского – тем лучше для меня.

– Зачем вам мой паспорт? – сознательно меняю тему на более безопасную.

– Через неделю я еду в отпуск, – отвечает небрежно, подходя к гардеробу и вытаскивая оттуда брюки. – А поскольку даты совпадают с днями твоего добровольного заключения, поедешь со мной.

– Вовсе оно не добровольное! – вспыхиваю я, на эмоциях потуже завязывая пояс огромного халата, который хозяин квартиры выделил в мое пользование.

– Силой я тебя сюда не вез, – напоминает он, без всякого стеснения резко сдергивая с себя домашние шорты и следом неспешно натягивая штаны. – И даже сейчас дверь для тебя открыта.