Тайна Лошади-Призрака - Буало-Нарсежак

— Это сын господина Робьона, — объяснил Жауан.

Гость протянул Франсуа руку.

— Очень приятно. Меня зовут Ван дер Трост.

На нем был шикарный серый костюм, который, однако, не скрывал его полноту. Ван дер Трост жизнерадостно улыбался и даже вызывал некоторую симпатию.

— Я живу в Амстердам, — заявил он. — Я хочу купить поместье в этом… Я хочу сказать: здесь. Я обожаю. Пожалуйста, извините. Я не хорошо говорю по-французски.

— Вас послал нотариус? — спросил Франсуа.

— Да, нотариус.

— Он вам сообщил цену?

— Да, цена очень интересная. Прекрасный замок.

— Вы приехали прямо из Амстердама?

— Нет, не из Амстердама, а из… как это… Портсподера. Я снял виллу «Чайки» для моей семьи, которая скоро приезжать.

Франсуа замер. Кто-то совсем недавно говорил ему о Портсподере… Ну конечно, это же был аббат Флоик, когда рассказывал о графе де Треворе. Странное совпадение!

Ван дер Трост достал из внутреннего кармана очень красивый портсигар, вынул сигару и прикурил от золотой зажигалки.

— Могу посмотреть? — бросил он.

— Конечно, — ответил расстроенный Франсуа.

Он повел голландца в замок. Этот человек ему вроде бы и нравился, но мальчика отпугивала открытая демонстрация богатства. Франсуа начал обычные для таких случаев пояснения: замок был разграблен во время войны, произведения искусства бесследно пропали, и все в таком духе. Мальчик специально подчеркнул, что дед был очень богат: этот Ван дер Трост не должен думать, что имеет дело с нищими. Если замок и решено продать, то вовсе не из материальных соображений.

— Война! О, ужасно, ужасно! — твердил голландец.

Франсуа надеялся, что Ван дер Трост начнет все критиковать, как делал Дюшизо. Но ничего подобного: голландец просто наслаждался! Он был полон энтузиазма. Франсуа стал даже что-то придумывать, чтобы опорочить замок. Он постучал ладонью по дереву.

— Фанера! Все изъедено и вот-вот рассыплется.

Мальчик слово в слово повторил все, что говорил Дюшизо, но Ван дер Трост продолжал улыбаться.

— Моя фирма все ремонтировать, — отвечал он.

Так Франсуа узнал, чем занимается голландец. Оказалось, что он руководит цементным заводом. «Вот уж повезло», — кисло думал Франсуа. Это же надо — нашелся покупатель, который способен восстановить Кермол, не затратив ни гроша!

— Тут все надо снести, — бросил мальчик, искоса поглядывая на Ван дер Троста. Голландец даже подскочил.

— Никогда!… — вскричал он. — Это прекрасное жилище!

— Это еще ничего, — в Франсуа заговорил дух противоречия, — а вот если бы вы видели, какая раньше была главная башня!

Ван дер Трост по-прежнему был невозмутим.

— Я ее восстановлю.

Франдуа прекратил борьбу. Но беспощадный голландец пожелал еще пройтись по долине. Он явно уже чувствовал себя здесь хозяином. Когда они продрались сквозь колючие заросли утесника и терновника, Ван дер Трост поинтересовался:

— А что это за маленькая штука?

— Да так, старая часовня, — небрежно бросил Франсуа.

— Она тоже… достопримечательность?

— Конечно!

— Очень интересно! Мне она так нравится! «Вот тип! Все ему нравится, лишь бы только меня расстроить!» Начался дождь. Ван дер Трост, не обращая на это внимания, продолжал разглядывать все кругом.

— Мне бы хотелось узнать историю от это место, — заявил он, обводя рукой горизонт.

Франсуа тут же уступил.

— Я могу рассказать вам историю, например, вот этой часовни. Но давайте зайдем под крышу, а то совсем вымокнем.

И пока они стояли в этом маленьком сооружении, почти прижавшись друг к другу, Франсуа поведал голландцу историю часовни Прощения. И в этой обстановке, да еще в полутьме, она показалась ему самому вполне правдоподобной. А дождь продолжал заливать долину, море сердито вздыхало, и, может быть, где-то недалеко от них бродила в это время лошадь-призрак…

Голландец, раскрыв рот, завороженно слушал.

— Потрясающе! — прошептал он. — Моей семье понравится! — Он посмотрел на часы. — О! Я, кажется, злоупотребляю… Я должен уезжать.

Пригнувшись, они побежали под дождем. Шофер вышел из лимузина, снял фуражку, открыл дверь. Выглядело это шикарно! Ван дер Трост рухнул в машину и протянул Франсуа руку.

— До свидания. Все было прекрасно… Я вернусь! «Бентли» бесшумно заскользил по дороге, и скоро его серая тень растворилась в пелене дождя.

— Иди погрейся, — позвала мальчика Маргарита, — а то подхватишь простуду.

Жауаны и Жан-Марк сидели в кухне.

— У меня впечатление, что на этот раз это серьезно, — вздохнул дядюшка Жауан. — Он такой богатый!

Что это с ними? У них такой странный вид. Может, устали? Ах нет, они просто расстроены визитом.

— Ты сказал ему о лошади? — спросил Жан-Марк.

— Нет, ну что ты! Только рассказал историю часовни. У меня такое впечатление, что он готов купить все оптом, даже лошадь-призрак.

Маргарита подняла глаза к небу.

— Не надо над этим смеяться, Франсуа. Жауан встал на пороге.

— Сегодня ночью будет гроза. Вряд ли мы услышим лошадь.

— Будем бодрствовать все вместе, — предложила Маргарита, положив руку на плечо Франсуа.

Разговаривая, они постепенно забыли о Ван дер Тресте и думали теперь только о предстоящей ночи.

Потекли долгие унылые часы. Ветер все усиливался. Жауан прошел по амбарам и расставил всюду тазы и бочки, в которые обычно собирал воду. Жан-Марк в это время трудился над чем-то в «лаборатории». Рядом со своей комнатой он соорудил маленькую мастерскую и в такие вот моменты обычно собирал там разные модели, управляемые на расстоянии.

А Франсуа бродил по замку. Может быть, это в последний раз? Вдруг Ван дер Трост захочет ускорить завершение сделки? Франсуа попытался восстановить в памяти залы замка такими, какими они были до войны. Он не раз рассматривал фотографии: ценных картин в замке не было, но стены гостиной были украшены полотнами, написанными его прадедом. В библиотеке хранились уникальные издания. И все это пропало! Все разворовано квартировавшими в замке немцами. Как жаль!… В залах еще чувствовался запах сигары Ван дер Троста, это был запах нового хозяина. «Лучше бы я остался в Париже!» — прошептал Франсуа.

А лошадь? Эта призрачная лошадь, пришедшая из прошлого? Услышит ли он ее еще раз? Франсуа был уверен: да, она придет. Придет и принесет на себе раненого Бригоньяна.

НОЧЬ НАКАНУНЕ СРАЖЕНИЯ

Они устроились в комнате у Франсуа. Огонь весело потрескивал в камине, но они сидели напряженные, озабоченные. Жан-Марк принес из соседней комнаты кресла. Жауан прихватил кувшин сидра, а Маргарита испекла блинчики. Время от времени все четверо вздрагивали от голубых всполохов за окном. Вдруг шквалом налетел ветер, затем наступило затишье, и снова удары ветра и грома… На улице бушевала весенняя гроза.

Франсуа пытался сосредоточиться подумать, но ему никак не удавалось собрать разбегающиеся мысли. Ситуация абсолютно абсурдная! Как он ни старался, а все-таки не мог представить себе лошадь без кожи и костей. Может, выстрелить в нее из охотничьего ружья Жауана? Или натянуть проволоку поперек дороги? Мозг мальчика отказывался верить в то, что лошадь неосязаема. Может быть, это все плод его фантазии? Маргарита перебирает четки и время от времени подкладывает им блинчиков. Жан-Марк не сводит глаз с циферблата часов. Жауан курит, подолгу затягиваясь. А Франсуа ходит от камина к окну, от окна к камину… Луна спряталась за облаками. Шум ветра настолько силен, что как бы не пропустить лошадь! Может оказаться, что их ожидание напрасно, но зато из-за дождя будут лучше видны следы копыт. А вдруг она не придет? Франсуа снова пережевывает те же мысли: «Это не лошадь… нет, это лошадь… а может, никакой лошади вообще нет… Я должен разрешить эту загадку… в этом есть что-то непостижимое…» Его угнетает ощущение собственной беспомощности.

— Уже скоро, — объявляет Жан-Марк. Маргарита вздыхает. Жауан выбивает трубку и пристраивается на подоконнике.

— Темно, хоть глаз выколи, — ворчит он.

— Можно открыть ставни, — предлагает Жан-Марк.

Но Маргарита протестует:

— Нет! Мне страшно!

Ее муж пожимает плечами и слегка раздвигает ставни, но налетевший ветер тут же захлопывает их. Тогда Жауан решительным жестом разводит створки в стороны и закрепляет. Ветер сразу врывается в комнату, и из камина вылетают искры.

Ночь холодная, влажная. За углом замка мощно гудит море.

— Господи! Господи! — повторяет Маргарита, забившись в самый дальний угол комнаты.

— Без трех минут полночь! — сообщает Жан-Марк. «Интересно, как это лошадь из двенадцатого века определяет время?» Быстро бегущие облака расступаются, освобождая кусочек неба, и в просвете появляется луна.

— Она идет, — шепчет Жауан.

Франсуа и Жан-Марк подбегают к окну. Высунувшись по пояс, они поддерживают друг друга. Им кажется, что так легче избежать опасности… Со стороны ворот слышится ржание. Все настораживаются.