Вежливый человек - Олег Александрович Сабанов

же проходные дворы и мелькающие узкие переулки казались вовсе необитаемыми. Змейки стекающих по стеклу дождевых капель преображали картины за окном в живописные полотна неведомых миру экспрессионистов, нагоняя на Стасика бесприютность и тоску. «Неизвестно, сколько мне еще отмерено Богом, однако ясно одно — весь остаток жизни я буду, по сути, чужаком, таким, как сейчас, сторонним наблюдателем за ускользающими контурами окружающего мира, казавшимся когда-то таким дружелюбным, — с грустью размышлял он, беря из рук старающейся не смотреть ему в лицо женщины-кондуктора проездной билет. — Предпочтительнее было бы мне совсем не рождаться, оставаясь в том благословенном месте, где нет даже понятия о счастье и горе, а потому отсутствует необходимость вечно гнаться за одним и избегать другого. Поистине, выдернувший меня из безмятежного небытия создатель, сыграл со мной злую шутку».

За такими мрачными помыслами Станислав не заметил, как оказался в той части города, где раньше совсем не бывал. Когда автобус затормозил на красный сигнал светофора одного из оживленных перекрестков, он, оглядевшись вокруг, собрался быстренько отхлебнуть из укутанной пакетом бутылки, как вдруг увидел прямо перед собой за окном у стойки со знаком пешеходного перехода того, кого полтора часа назад в горячечном раздражении клялся достать из-под земли. Звонивший утром аноним тоже увидел Стаса, отчего их взгляды встретились и на мгновение ошеломленно застыли от внезапности произошедшего. Однако уже через несколько секунд худосочный мужичок приветливо улыбнулся, после чего поднес костлявый кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем к уху, по всей видимости, напоминая о телефонном звонке, сделать который он ранее просил оцепеневшего у окна пассажира.

Первым пришедшим к Стасику побуждением было высадить стекло и сверху прыгнуть на любезно улыбающегося ему типа. Но автобус в тот момент резко тронулся с места, оставляя позади яркий знак пешеходного перехода. В следующее мгновение Станислав уже вихрем несся по салону, чуть не сбив при этом с ног испуганную женщину-контролера, а когда подскочил к кабине водителя, истошно заорал:

— Тормози! Мне надо срочно выйти! Останови свой сарай на колесах!

Хмурого вида шофер отреагировал не сразу. Мельком взглянув на отражение визжащего идиота в зеркале над лобовым стеклом, он, много чего повидавший за годы в рейсах, указал кивком головы на приближающуюся спереди остановку и невозмутимо произнес, блеснув золотыми коронками:

— Потерпи чутка, сейчас выйдешь. Прямо здесь тормозить не имею права.

Возразить на железобетонный аргумент обязанного соблюдать правила водителя автобуса, преисполненного спокойствием от осознания своей правоты, было нечем. Пришлось Стасу, матерясь про себя, дожидаться, когда двери распахнутся у специально оборудованной площадки для посадки и высадки пассажиров, а оказавшись в конце концов на улице, рвануть по тротуару в обратном к движению автобуса направлении.

Возле перекрестка, где их взгляды нечаянно встретились, оказалась только пожилая дама с окрашенными хной волосами и двое уплетающих мороженое ребятишек школьного возраста. У задыхающегося после стометровой пробежки Стасика непроизвольно вырвался утробный вопль негодования, заставивший вздрогнуть всех троих его случайных слушателей. Озираясь вокруг вытаращенными глазами, он заметил на одной из убегающей от перекрестка улице удаляющиеся людские силуэты и тут же очертя голову устремился вслед за ними. Нагнав вскоре группу из нескольких человек, Станислав машинально одернул сзади за плечо самого щуплого из них, похожего со спины на таинственного анонима. Тот, потеряв равновесие, чуть было не упал на спину, но каким-то чудом все же удержался на ногах. Шедшие рядом с ним спутники, придя в себя, тут же обрушили на подбирающего слова извинения Стаса град ударов, сопровождая их презрительными выкриками: «Алкашня подзаборная!», «Синяк конченый!», «Падаль!». Не ожидавший столь агрессивной реакции, он бросился наутек, и только когда окончательно выбился из сил, остановился в глухом дворе с переполненными мусорными контейнерами, изнеможенно прислонившись плечом к холодной кирпичной стене высотного дома. Сплюнув солоноватую розовую слюну, Стасик припал к горлышку чудом сохранившейся в целости бутылки, ощутив жжение спирта на разбитых губах.

Понимая, что находиться черт знает где в пьяном виде, да еще с разбитой физиономией никак нельзя, он поплелся на доносившийся стук трамвайных колес и вскоре оказался на широкой улице с пестрыми вывесками салонов, аптек, парикмахерских и самых разнообразных магазинов вдоль мощеного тротуара. Увидев отражение своих распухших губ и затекшего левого глаза в тонированном окне ресторана быстрого питания, Стас с отвращением отвернул голову и быстро зашагал по пешеходной дорожке. Однако магнетическая сила зеркальных поверхностей спустя пару секунд заставила его вновь бросить взгляд на забрызганные дождем витрины, и тут Станислава словно ударило током. За фасадным стеклом бутика модной одежды он увидел таинственного незнакомца, взирающего немигающим взглядом прямо на него из залитого интерьерным светом зала. Анонимный доброхот замер в расслабленной позе, всей своей худосочной фигурой и маской безразличия на неестественно бледном лице демонстрируя полную невозмутимость. Охваченный мгновенно вспыхнувшим гневом Стасик, в два прыжка подскочил к усеянной бусинами серебристых капель витрине и в припадке слепого бешенства несколько раз ударил ладонью по ее прочному стеклу, оглашая улицу злорадными выкриками:

— Все, попался! Сказал же, найду, вот и отыскал! Теперь пеняй на себя, сволочь!

В тот же момент из дверей бутика вылетел жирный охранник в черной форменной рубахе и ринулся на него спущенным с цепи псом. Несмотря на сбитую алкоголем координацию, Стас каким-то чудом увернулся от цепких объятий стража с бульдожьей мордой, после чего устремился в распахнутую им дверь магазина. Небольшой уютный зал бутика модной одежды, благоухающий дивными запахами удачно подобранных ароматизаторов, сначала показался Стасику безлюдным, однако через секунду он заметил двух юркнувших в подсобное помещение девушек-продавцов в одинаковых белых блузках, сразу после чего его взору предстал сухопарый силуэт таинственного незнакомца на фоне панорамы умытой дождем улицы. Он продолжал как ни в чем не бывало стоять лицом к огромному окну во всю стену, чем представлялась витрина изнутри магазина, и, казалось, был всецело поглощен созерцанием заурядного городского пейзажа. Тем временем ворвавшийся в торговый зал бутика охранник с похожим на черный караоке-микрофон электрошокером, попытался достать дебошира своим оружием, но Станислав вновь оказался проворнее и, избежав парализующего разряда, вмиг подскочил к незнакомцу у окна витрины, мощным толчком сбил его с ног, после чего придавил к полу всей массой своего тела. Стас ясно услышал хруст костей во всем теле своей жертвы и перед тем, как самому ощутить парализующую мышечную боль и потерять способность двигаться, успел с торжествующим злорадством предположить, что переломил-таки хребет таинственному незнакомцу.

Переступить порог собственной квартиры после трехнедельного пребывания в стенах наркологического диспансера оказалось для Станислава делом непростым. Открыв входную дверь, он с минуту