«Каскад» на связь не вышел - Игорь Срибный

Не дожидаясь отставших, Седой решил отправить усиленную группу доразведать подходы к селению. Уходящих разведчиков он предупредил о возможной засаде, указав предполагаемое место ее расположения.

Несмотря на особую осторожность, с которой передвигались пятеро разведчиков, они подобрались к засаде так близко, что если бы два «духа» не заговорили между собой полушепотом по-чеченски, они неминуемо столкнулись бы с ними лоб в лоб.

Разведчики замерли, обратившись в слух. Где-то в темноте щелкнул предохранитель автомата, звякнул металл о камень… Сомнений не оставалось – разведчиков ждала засада. Просто их не ожидали так скоро, и боевики не спеша обустраивались.

Бесшумно ступая, «каскадеры» двинулись в обратный путь.

Седой выслушал доклад разведчиков и снова углубился в изучение карты. Он принял решение обойти засаду и выбирал наиболее безопасный путь. Это было непросто, ведь ни дислокация засадной группы, ни численный состав ее установлены не были. На каком расстоянии по фронту была растянута засада, также было неизвестно. Поэтому Седой решил сделать крюк километров в пять и выйти на безлесную проплешину, где их уж точно не ждали. Миновав проплешину, разведчики выходили к восточной окраине селения.

Командир дал знак приготовиться к движению, и разведчики поднялись, привычно подгоняя снаряжение и одновременно выстраиваясь в походный порядок. И вдруг тишину разорвал крик Сани Калмычка: «Ложись! Засада!»

Сразу же захлопала его СВД и застучали автоматные очереди боевиков, осыпая разведчиков срезанной пулями листвой.

Огонь велся на широком фронте с северо-западного направления. «Значит, нас настигли йеменцы, – подумал Седой, – причем очень быстро. Я рассчитывал, что у нас в запасе есть еще минут пятнадцать-двадцать…»

У преследователей, очевидно, были приборы ночного видения, иначе они не смогли бы так быстро догнать разведгруппу. Были и ночные прицелы, так как сразу несколько разведчиков получили ранения.

Стреляя прицельно по вспышкам выстрелов, разведчики подавили несколько огневых точек «духов», но, имея почти трехкратное превосходство в живой силе, «Солдаты Халифа Рашида» стали постепенно обтекать расположение группы, обходя ее справа и слева.

Звуки разгорающегося боя одновременно услышали и на блокпосту, где нес службу взвод ВВ, усиленный одной БМП, и в расположении засадного отряда Эскиева. В эфир полетели доклады о случившемся. Но если бойцы внутренних войск в ответ на доклад о том, что в нескольких сотнях метров идет бой, получили команду усилить охрану блокпоста и ждать дальнейших распоряжений, то бойцы Эскиева, напротив, получили команду немедленно выдвинуться в район перестрелки и атаковать разведчиков с тыла.

Эскиев, в прошлом командир взвода ВДВ, отслужил два срока в Афганистане. Был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». После тяжелого ранения в Мараварском ущелье был комиссован и прибыл домой на заре перестройки, которая на Кавказе уже тогда грозила плавно перетечь в перестрелку. Некоторое время политическая закалка, полученная им на регулярных политзанятиях в Советской Армии, удерживала его от активного участия в набирающем обороты националистическом движении, но в 1994-м в родительский дом угодил снаряд. Погибли мать и сестра, которой было всего 12 лет. И с декабря девяносто четвертого он уже не выпускал оружия из рук.

Эскиев перестроил боевой порядок своего отряда и двинул его на север. Через сорок минут они вышли к месту боя и сообщили по рации о своем прибытии командиру йеменцев. Получив целеуказания, отряд Эскиева вступил в бой.

С каждой минутой положение разведчиков становилось все более угрожающим. Огонь теперь велся со всех сторон – «каскадеры» сражались в полном окружении. И только лес был им союзником: вековые буки и грабы принимали в свое жесткое деревянное тело почти весь металл, предназначавшийся разведчикам. Они же, стреляя из своего бесшумного оружия только по вспышкам выстрелов, почти всегда поражали цель. Но силы были слишком неравны, и кольцо окружения сжималось.

Вот уже граната взорвалась в метре от дерева, укрывшись за которым вел огонь Ящер. Взрыв оглушил его, швырнув в лицо комья земли и мелкие камни.

Вот уже Кум завалил боевика, возникшего из темноты прямо перед стволом его пулемета. Пули разорвали тело нападавшего на части.

Вот уже Седой, меняя опустевший магазин автомата, схватился с каким-то громилой, швырнув его о дерево так, что тот сложился пополам, припав затылком к каблукам ботинок.

«Духи» наседали, находясь буквально в нескольких метрах от убежища разведчиков, и, если бы не защита деревьев, их бы уже давно забросали гранатами. Несколько попыток боевиков применить ручную артиллерию окончились плачевно: гранаты, ударяясь о деревья, рикошетили в обратную сторону, и только две-три взорвались в непосредственной близости от укрытий «каскадеров», не причинив, впрочем, особого вреда.

Положение становилось критическим. Почти все разведчики были ранены, но времени на перевязки не было – нужно вести бой.

Седой по привычке хотел прижать пружинный поводок микрофона и выйти в эфир, но обнаружил только кусок провода, который ранее соединял микрофон и наушник с рацией. Он выдернул рацию из чехла и нажал тангенту передачи:

– Всем, кто меня слышит, перейти на канал «Б». Повторяю: на канал «Б».

Он перевел переключатель в соответствующее положение и передал сообщение, услышанное в кабинете коменданта района.

– Я – «Каскад»! Веду огневой бой со спецназом «Солдаты Халифа Рашида» из отряда Хаттаба…

Седой не завершил передачу, успев, однако, сказать главное. Пуля попала в рацию, разбив вдребезги ее корпус, и застряла в снаряженном магазине в разгрузке. Удар был такой силы, что опрокинул Седого, и он «поплыл», едва не потеряв сознание. Стало нечем дышать, и он судорожно хватал широко открытым ртом воздух.

– Ты чего, командир? – метнулся к нему Джоник. Он приподнял ему голову и заглянул в помутневшие глаза. Седой обмяк в его руках и потерял сознание…

Джоник поднялся во весь свой богатырский рост и, поливая огнем наседающих боевиков, заорал:

– Мочи их, братишки! Они командира убили!

Вслед за ним поднялся Кум и, стреляя от бедра из своего верного ПКМа, пошел на боевиков. В приемник пулемета была заряжена последняя лента патронов, снаряженная через один бронебойными и трассирующими пулями. Те полетели в ночь, легко находя свои жертвы и разрывая их в клочья.

Одновременно поднялись и остальные разведчики. Встав в круг, они, не сговариваясь, в один голос закричали: «За Седого получите, гады!»

Шквал огня рванулся из раскаленных стволов, сметая не успевших укрыться боевиков, лишая их последней надежды уцелеть под безжалостным ливнем свинца.

«Духи» понесли жестокие потери и откатились. Стрельба прекратилась.

Эскиев убеждал своих моджахедов, что сейчас они видели акт отчаяния русских, что больше сопротивляться они не смогут. Надо только вот сейчас подняться и добить их. На его слова отреагировал лишь Муса, который воевал еще в Осетии и Абхазии.

– Их «акт отчаяния» забрал у нас восемь братьев. Скольких потеряли арабы, мы не знаем. Ты хочешь, чтоб мы нарвались еще на один такой акт и все остались тут? Надо думать что-то другое, в лоб их не взять, – сказал он.

В двухстах метрах йеменцы тоже считали потери. В их рядах недоставало шестерых, но они уже были готовы к бою и отдыхали, снаряжая магазины.

…Седой пришел в себя, когда боевики отошли, прекратив стрельбу. Он попытался подняться, но левая рука оказалась недействующей и подломилась. Опираясь правой рукой о ствол автомата, он с трудом привстал на правое колено и, не удержавшись, завалился на правый бок. К нему бросилось сразу несколько разведчиков. Седой силился что-то сказать, но только хрипел. Сеня склонился над ним и приподнял голову, прислушиваясь.

– Растяжки, – прохрипел Седой, – быстро, по всему периметру. Удаление не более пятнадцати метров. Быстро…

Сеня поднялся с колен и выдохнул: «Растяжки! Быстро!» Разведчики бросились в темноту леса, на ходу вынимая из карманов разгрузочных жилетов гранаты и мотки лески для установки растяжек. Через несколько минут они вернулись, установив вокруг маленького плацдарма, на котором они держали оборону, полтора десятка растяжек.

Насрулла, заменивший погибшего командира йеменцев, перегруппировал свой отряд и поставил задачу. По его сигналу «солдаты» скрытно, ползком должны были подобраться к русским как можно ближе, чтобы одним рывком ворваться на их позиции. Двум наиболее опытным моджахедам он выдал самодельные магниевые гранаты, дававшие в момент подрыва яркую вспышку, которые они должны были метнуть в момент рывка в расположение противника, чтобы ослепить его и лишить возможности сопротивляться. Затем Насрулла вызвал по рации Эскиева и приказал ему ползком выдвигаться к лагерю русских. Сигнал штурма – спаренная вспышка световых гранат.