Городок на бугре - Константан Яковлевич Лагунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С треском захлопнулась дверь за Бобом. Бах-бах-бах! — застучали закрываемые ставни. И наступила жуткая тишина.
— Что случилось? — Кукурузинка стала теребить рыжую косицу.
— Сейчас мы разгадаем эту загадку. — Пахтачок огляделся. — Смотри! — испуганно воскликнул он.
Под кустом полыни стояла серая Мышь. Глаза у неё красные, злые. В оскаленной пасти торчали частые зубы.
Хотела Кукурузинка позвать травинок на помощь, да со страху позабыла заветные слова. Пахтачок тоже перепугался.
— Бежим! — кричит, а сам пошевельнуться не может.
Мышь разинула зубастый рот и кинулась на друзей.
Опомнился Пахтачок, схватил трость Боб Бобыча, выставил её перед собой как пику. Мышь щёлкнула зубами и раскусила трость пополам.
— Всё р-равно н-не спас-сётесь, — по-змеиному зашипела серая разбойница. — Обоих с-с-съем.
— Подумаешь, какая храбрость — съесть двух малышей, — плаксивым голоском затянула Кукурузинка. — Да от этого и сыта не будешь. Только раздразнишь себя. А если ты нас не тронешь, мы накормим тебя до отвала.
— Чем ты меня накормишь? — заинтересовалась Мышь.
— У нас в кладовой лежит большущая головка сыра…
— Преогромная, — поправил Пахтачок. — А ещё…
— Что там ещё? — Мышь облизнулась. Нетерпеливо переступила на месте. — Ну, что там у вас ещё? Говори. Не то мигом проглочу.
— Смилуйся! — Кукурузинка умоляюще сложила ладошки. — Всё расскажу. Ещё у нас есть кусочек масла величиной с мою голову. И даже…
— Живей. Не мямли! — прикрикнула Мышь.
— Кусище сахару. Такой большой, такой сладкий! Мы привезли его издалека. И всё берегли, к празднику.
Мышь пошевелила усами. Подумала: «Перехитрю их. Сначала съем сыр, масло, сахар. А потом и самих слопаю». Довольно фыркнула. Оскалила в улыбке длиннющие зубы:
— Л-ладно. Не трону вас. Показывайте свои запасы. Да ж-живо. У меня от голода в животе урчит. Сыр — это х-хорошо! Масло и сахар — ч-чудесно! Скорей ведите в кладовую!
— Пошли. — Кукурузинка шагнула к своему недостроенному дому. Но вдруг остановилась. — Только, может быть, ты хоть что-нибудь и нам оставишь? Мы же помрём с голоду.
— Молчать! — взвизгнула Мышь. — Скажи спасибо, если оставлю тебе твою глупую голову.
Все трое помчались к дому. Кукурузинка громко шепнула Пахтачку:
— Пойдёшь вперёд. Спрячешь мешок с изюмом.
— Стой! — закричала Мышь. — Вперёд пойду я с-сама. Вы идите сзади. Открывай дверь!
Кукурузинка приоткрыла дверь.
Но едва Мышь перешагнула порог дома, как дверь с силой захлопнулась, защемив мышиный хвост.
— Ай! — дёрнулась серая разбойница. — Ой! Отпустите мой хвост, негодники. Я вас… Ой-ой-ой!
Друзья припёрли дверь обломком бобовой трости. Взяли в руки по длинной хворостине и через окно влезли в дом.
Мышь сидела у дверей и жалобно скулила. Увидев хворостины, она угрожающе встопорщила шерсть. Защёлкала зубами. Зашипела:
— Н-не подх-ход-ди. На-з-зад. Прог-ло-ч-чу!
— Разве можно глотать сразу двоих? Подавишься, — засмеялся Пахтачок. — Сейчас ты убедишься, что мы умеем держать своё слово. Мы обещали накормить тебя сыром и сахаром. На, получай!
И они принялись стегать разбойницу прутьями, приговаривая:
— На других не нападай, не воруй, не угрожай. За разбойничьи повадки нашу плату получай.
Мышь визжала, пищала. Ругалась, брыкалась. А друзья знай себе стегали да стегали её прутьями.
Обалдев от боли, зубастая хищница так рванулась, что оторвала хвост и пулей вылетела в окно. Раз пятнадцать перевернулась она через голову и бросилась наутёк. А вслед ей Пахтачок с Кукурузинкой кричали:
— Лови!
— Держи!
— Догоняй!
— Ха-ха-ха-ха!
— Вот так бы всех разбойников проучить… — Пахтачок стёр со лба крупные капли пота.
— Больше сюда не сунется. — Кукурузинка отшвырнула прут и, пританцовывая, запела:
Мы не боимся
Серых мышей,
Лучше не троньте
Нас, малышей.
Тра-ля-ля-ля,
Вот она я —
Мала и кругла,
Как бусинка.
С врагами дерусь,
С друзьями смеюсь.
Я — Ку-ку-рузинка!
Послышался скрип. Это Боб Бобыч вышел на крыльцо. Увидев смеющихся друзей, он важно надулся и громко проговорил:
— Фу! Кажется, схлынула жара.
— Так это вы от жары улепётывали? А мы думали, от Мыши, — сказала Кукурузника.
— Какая Мышь? Никто не осмелится напасть на меня. Я не простой Боб! Но где моя трость?
— Придётся вас огорчить. Но что поделаешь? Пока вы отдыхали, ваша трость из одной большой превратилась в две маленькие. — И Пахтачок протянул Боб Бобычу половинки трости.
— Кто смел сломать мою трость? — рявкнул Боб.
— Та самая Мышь, от которой вы только что улепётывали.
— Я ещё раз повторяю, что никогда ни от кого не бегал. Я — это я и…
— Батюшки! — ахнула Кукурузника. — Спасайтесь! Она вернулась.
— Кто? — выкатил глаза Боб Бобыч.
— Мышь!
— А-а-а! — Боб разинул рот да так и не смог его закрыть.
Повернулся и ринулся к дому. Да, на беду, наступил на развязавшийся шнурок. Хлопнулся животом в пыль и завопил:
— Спасите! Погибаю! Сюда!
Друзья вдоволь посмеялись над жирным хвастунишкой. И снова принялись за работу.
Скоро они позабыли о серой разбойнице.
А зря.
Репь Репьёвич
Едва успели друзья выстроить себе другой дом, как на бугре появился ещё один незнакомец.
Он походил на ежа — небольшой и колючий. Его шляпа, плащ и даже башмаки были густо покрыты острыми тонкими шипами. На спине возвышались огромные счёты; костяшки на них перекатывались с места на место, дребезжали и щёлкали.
Колючий незнакомец подошёл к дремавшему на крыльце Боб Бобычу. Снял усеянную шипами шляпу.
— Здравствуйте-пожалуйте. Раз, два, три, четыре — я хотел бы жить в квартире. Восемь, семь, шесть и пять — буду здесь я зимовать.
— Кто таков? — Боб Бобыч надул губы и важно посмотрел на пришельца.
— Репь Репьёвич, — отрекомендовался гость.
— А что ты можешь делать? — повысил голос Боб Бобыч и запыхтел.
Репь Репьёвич с грохотом скинул на землю громадные счёты. Ударил по пим кулаком. Счёты задребезжали, зазвенели, и под этот шум Репь Репьёвич пропел тонюсеньким колючим голоском:
Журавлей и Журавлих
Мчится
