Двойня - Виктория Троянская

Казался чересчур холодным. Или был таким на самом деле. Иногда она думала, а почему после долгих лет, в течение которых они знали друг друга, всё так неожиданно началось? Ответа она не находила. Любил ли он ее? Любит ли сейчас?

Аквамариновое платье, созданное по эскизу местного модельера, к которому они шли на вечеринку, сверкало блестками и обтягивало ее точеную фигуру.

- Ты восхитительна! – дежурно улыбнулся Макс, привлек к себе за руку Анфису и поцеловал в губы, надеясь поднять ей настроение и предотвратить возможные попытки предъявления претензий на празднике. – Так великолепна, что хочется его снять! – шлепнул слегка по попе жену.

Она довольна улыбнулась.

- Вот так должно быть каждый день!

- Конечно, дорогая!

Макс шел на вечеринку не ради Анфисы. В любом мероприятии он видел возможность расширить круг знакомств и лишний раз предложить услуги своих магазинов, хотя в рекламе они и так не нуждались. Почти вся московская богема закупала у Макса. У него были редкие запчасти на самые дорогие машины, быстрая доставка и налаженный сервис взаимоотношений и взаимодействия с клиентами.

С Анфисой они разделились. Впрочем, как всегда. Она болтала с подружками. Он с их мужьями обсуждал деловые вопросы.

Концерт, поздравления, шампанское. Иногда Максиму казалось, что его жизнь превратилась в обертку. Красивую-красивую, шуршащую-шуршащую, но без конфетки внутри. Внутри было пусто. И тогда он с грустью вспоминал молодость в деревне у бабушки с дедушкой, куда его насильно отправляли родители, и светловолосую девчонку с карими глазами-блюдцами, нежную, как утренняя заря, и хрупкую, как китайская ваза. Они играли всё лето и детство вместе. А когда он чуть подрос, они даже договорились пожениться. Но в его доме случилось несчастье – умер отец. Бабушка с дедушкой продали дом в деревне и поселились в городе, вместе с ним и мамой. Он рвался поехать к той девчонке, но что-то всегда мешало: то экзамены, то пересдачи, то поступление.

Последний их разговор по телефону обрывками всплывал в памяти:

- Детей? – смеялась она. – Какие дети?! Ты шутишь?! Я уеду в Москву и стану моделью! Я не собираюсь рожать детей никогда, я их не люблю. И не планирую жить в нищете и уж тем более выходить за тебя, бедняка, замуж! Мы достаточно жили в бедности. Время изменилось, пора покорять горы.

- Обещания?! Да что ты, как дятел, заладил?! То были просто детские разговоры! Не более. Не было никаких обещаний, не выдумывай. И вообще, что ты от меня хочешь? Я даже несовершеннолетняя ещё. Могут и посадить при желании.

Она весело рассмеялась снова и положила трубку. Макс больше не звонил. Она тоже. Что стало с той нежной и милой девочкой, в которую он когда-то был влюблен? Ее слова словно ледяным ножом вырезали сердце. Максим перестал жить. Нет, физически он, конечно, продолжал существовать, но морально был растоптан и раздавлен. Он не видел больше смысла жизни. Всё казалось ему пустым и бренным...

В Москве он не встретил ни одну девушку, хоть каплю на нее похожую. Одни меркантильные сучки. Чем больше он встречался с ними, тем больше понимал, что ни одна из них не достойна быть рядом с ним, тем больше начинал их ненавидеть и унижать.

Макс почувствовал легкую боль в коленках и опустил задумчивый взгляд. Светловолосая девочка – так похожая на ту, что мельтешила в его воспоминаниях, -удивленно посмотрела на брюки дяди и зарыдала в голос. Она не ожидала, что на ее пути к мороженому окажется человек.

Максим сначала растерялся, а потом нежно подхватил ее на руки.

- Эй, не плачь, малышка!

Она начала стукать по его мускулистой груди и кричать громче: «ААААААААААА».

Макс что-то бормотал, пытаясь успокоить маленькое чудо и слегка покачивая его на руках. Он всмотрелся в детское личико малышки и замер от неожиданности – слева над губой у нее была точно такая же родинка, как у него.

Крик пробивался сквозь музыку, и на него тут же прибежала, видимо, мама девочки.

- Отдайте мне ребенка! – грубо произнесла она, даже не подняв голову и не посмотрев в лицо Макса.

Всё ее внимание было сосредоточено на худеньком тельце дочки.

В отличие от Максима. Он сразу узнал этот голос. Голос той игривой кисули, которая дала ему пощечину и предъявляла что-то.

- Вы меня не слышите что ли?! Отдайте ребенка! – гневно произнесла пришедшая, протягивая руки, и взглянула, наконец, в глаза того, кто держал дочку.

- Ты?...

Блондинка удивленно отпрянула. Она вовсе не ожидала увидеть его тут. Целых три года судьба не давала им встретиться.

Услышав голос матери, девочка начала кричать ещё громче.

- Отдай!

Макс бережно передал ребенка. Вся нежность, которую дала ему малышка, казалось, улетучилась вместе с ней. Миллионер снова стал холоден и непроницаем.

- Моя хорошая, моя зайка! Что случилось? – разговаривала с ней мать.

Почувствовав тепло родных рук, которые давали чувство безопасности, ребенок начал потихоньку успокаиваться.

- Дядя... – всё ещё шмыгая носом, показала пальцем на только что державшего ее мужчину.

- Он обижал тебя?

Дочка замотала головой.

- Что произошло? – требовательно обратилась к Максу блондинка.

- Ничего, я стоял тут, а в меня, судя по всему, врезался твой... котенок.

Люду разрывало. От гнева, от ненависти, которую она испытывала к этому безжалостному человеку, от копящейся все эти годы внутри нее злости. Котенок!!! Он назвал ее котенком! Не ребенком, а котенком! Животное! Он считает детей за животных! Потому что он сам животное!!! Блондинка сдерживала эмоции из последних сил. Любое слово могло спровоцировать выброс гнева наружу.

- Больше не смей трогать моих детей! – прошипела Люда, развернулась и пошла к диванчику, где сидела Маша.

Макс остался стоять как вкопанный.

Глава 4.

- Завтра у нас выход в свет, - за ужином произнес Петр Петрович.

- В свет? –