Бесплатное питание на вокзалах - Вадим Климов

— Где Марио? — рявкнула старшая, изменившись в лице.

— Я отправила его за лягушками.

— Ладно, — Кашалот снисходительно кивнула, и тут же, не прошло и секунды, влепила миссис Сплюснутой головосносящую пощечину.

Мадам вообще любила пощечины, заслуженные или беспричинные, сбивающие с ног или едва ощутимые, оглушительно звенящие или почти неслышные, размашистые или исподтишка, филигранно техничные или до тошноты неуклюжие, остервенело злые или почти любовные, картинные или неряшливые — мадам любила все виды пощечин.

Сплюснутая, рыдая, убежала в кухню, а мадам Кашалот повернулась к посетителям и объявила, что сейчас им принесут пищу. Со стороны посетителей послышалось недовольное ворчание, тут же вспомнили про дыру в стене, кто-то заговорил о морозе.

Старшая официантка посмотрела на дыру.

— Бессовестные фигляры, — чуть слышно прошипела она. — Говорили, что сделают, а сами ни черта не сделали. Теперь эти болваны будут мерзнуть и мычать как коровы.

Мадам Кашалот вышла из зала. Миссис Сплюснутая рыдала за столом, обхватив голову руками, но, как только Кашалот показалась в дверях, вскочила, уголками глаз вобрав слезы обратно.

— Приготовь заказы не из лягушачьей требухи, а из прикорма, — распорядилась Кашалот.

Следует сказать, что на жаргоне работников Бутербродной прикормом называли мясо животных, запрещенных к употреблению в пищу Санитарной службой. В основном это было мясо собак, кошек и мышей.

Завсегдатаи без труда определили бы нарушение, подай, например, шницель из кошатины, и тут же заявили бы в Санитарную службу. А со шницелем из кошатины, которая всю жизнь питалась мышатиной пришлось бы повозиться, сто раз подумать, прежде чем заявлять куда-нибудь. Потому что вкус кошатины совершенно не похож на вкус кошатины, всю жизнь питавшейся мышатиной. Ничего общего.

Это — опытный факт, установленный месье Жлобелем, только что лишившим мать обеих ног и части туловища, и введенный им в обиход Бутербродной.

— Экономия набьет мои карманы монетами, — говорит Жлобель.

Сказав А, пройдемся уж по всему алфавиту. Мы имеем в виду сорта прикорма, которых ровно три. Градация по невыносимости вкуса.

Третий сорт — мышатина, всю жизнь питавшаяся другой мышатиной. Как обнаружилось, имеет мало общего с обычной мышатиной, хотя и тошнотворна до обморока.

Второй сорт — кошатина, всю жизнь питавшаяся мышатиной, всю жизнь питавшейся другой мышатиной. Гораздо съедобнее, но все равно не очень. До колик в желудке.

И первый сорт. Вкуснее среди прикорма ничего не придумали. Это собачатина, всю жизнь питавшаяся кошатиной, всю жизнь питавшейся мышатиной, всю жизнь питавшейся другой мышатиной. Пальчики оближете, а потом сдохнете.

[19]

Наконец-то. Озябшим доходягам выносят еду. С инеем на лицах они приступают. В левой руке вилка, в правой нож, или в левой руке нож, в правой вилка, или в правой руке вилка, в левой нож, или в правой руке нож, в левой вилка, опустим подробности.

Едва приведшие себя в порядок, в наспех заштопанном рванье, замаранные плевками, кровью и грязью из-под ботинок только что с улицы, депутаты, профессора, коммерсанты, многодетные отцы с дурнушками-женами и крохотными, невзрачными, убогими, смердящими детьми, директора школ, адвокаты, члены местного самоуправления, весь этот галдящий зверинец оказывается вдруг перед тарелками с едой.

Каждый за своим столиком, прижатый сзади и с боков спинами и локтями соседей, а спереди столиком, как сардина в банке. От предвкушения из носа начинает идти кровь, одежда промокает холодным потом и обрастает ледяной коркой.

Но главное все же в другом. Главное уже стоит перед ними — горячая еда на обрывке газеты, потому что посуду всю перебили. Вилка и нож в руках. Можно приступать.

Многие и приступают. Под видом лягушачьей требухи в винном соусе в рот попадает прикорм, для отвода глаз запеченный в дешевом портвейне.

Блестяще приготовленные блюда: первосортная собачатина, всю жизнь питавшаяся кошатиной, всю жизнь питавшейся мышатиной, всю жизнь питавшейся другой мышатиной, второсортная кошатина, всю жизнь питавшаяся мышатиной, всю жизнь питавшейся другой мышатиной, третьесортная мышатина, всю жизнь питавшаяся другой мышатиной.

— Подавитесь своей жратвой, — миссис Сплюснутая швыряет порции в физиономии гостей и уже оттуда прикорм попадает на столы.

Что начинается. Вилки лязгают о ножи, ножи в считанные мгновения распиливают жесткое собачье, кошачье или мышье мясо, а вместе с ним обрывки газет и крышки столиков, беспрестанные тычки локтями, ругань, оглушительное жевание, вывихнутые челюсти, откусанные языки, смакование каждого кусочка, вымоченного в портвейне, годном разве что мыть ноги перед сном, алчные взгляды на соседские обрывки газет, жующие рты и чьи-нибудь полные благодарности глаза.

Под щелканье глоток в Бутербродной появляется месье Жлобель. С фальшивой улыбкой, напомаженными волосами, хорошо выспавшийся, удовлетворенный, в дорогом костюме под еще более дорогим пальто.

Жлобель заходит в зал и, насколько возможно, сторонясь посетителей, пробирается к барной стойке, оказавшись у нее, поворачивает на девяносто градусов, чтобы теперь идти вдоль бара, после чего, выбравшись из этого чавкающего сортира, исчезает в служебном помещении.

Хозяин Бутербродной заходит в свой кабинет, заваленный пустыми, почти пустыми, скорее пустыми, достаточно пустыми, полупустыми, никакими, наполовину полными, достаточно полными, скорее полными, почти полными и полными бутылками с разнообразным пойлом. И запирается.

[20]

Как видите, все хорошо закончилось. А как начиналось: дыра в стене, жуткий мороз, ярость посетителей, убийства, угрозы. И тем не менее. Есть нюансы, но что о них говорить. Расскажем только о двух.

Первый.

Когда подали пищу, юноша довольно привередливого вида не торопился запихать ее в рот, а некоторое время тыкал вилкой, оценивая качество блюда. Затем юноша подозвал официантку и сказал ей примерно следующее.

Он сказал:

— Миссис, прежде, чем сделать заказ в вашем заведении, я внимательно изучил меню. Я делаю так всегда. Меня заинтересовало блюдо под номером 47: лягушачья требуха в винном соусе. Затем из раздела примечаний я узнал, что в приготовлении мясных блюд, не отмеченных звездочкой, используются только молодые животные. Я вернулся к позиции 47, звездочки не было. Из чего я заключил, что блюдо мне подходит. Я подозвал официантку, это были вы, и сделал заказ. Но теперь, когда блюдо здесь, меня волнует вопрос, кто подтвердит, насколько участвующие в приготовлении лягушки были молоды?

Миссис Сплюснутая плюнула ему в глаза.

И второй.

Когда подали пищу, старуха довольно привередливого вида не торопилась запихать ее в рот, а некоторое время тыкала вилкой, оценивая качество блюда. Затем старуха подозвала официантку и сказала ей примерно следующее.

Она сказала:

— Миссис, прежде, чем сделать заказ в вашем заведении, я внимательно изучила меню. Я делаю так всегда. Меня заинтересовало блюдо под номером 047: лягушачья требуха в винном соусе. Затем из раздела примечаний я узнала, что в приготовлении мясных блюд, не отмеченных звездочкой, используются только молодые животные. Я вернулась к позиции 047, звездочки не было. Из чего я заключила, что блюдо мне подходит. Я подозвала официантку, это были вы, и сделала заказ. Но теперь, когда блюдо здесь, меня волнует, почему от него несет как от моего супруга.

Миссис Сплюснутая ответила ей так.

Она сказала:

— Я уж не говорю, как несет от вас, мэм.

И тут же заплевала глаза старухи.

[21]

Давно не слышно о сеньоре Добрите. Где она? С кем? Зачем?

Вспомнили.

Любовная история. Замешаны двое: сеньора Добрита и карлик Марио. Какая неожиданность, обрубок способен на любовь. Смешнее не придумаешь.

Так вот, все происходило тайно. Добрита и Марио встречались пару раз в месяц, пока официантка не обезумела от таких отношений и не покинула Бутербродную навсегда.

Что же сделал Марио? Он не бросился ее разыскивать, не сообщил властям о пропавшем человеке, словом ни с кем не обмолвился. Не желал впутывать в отношения кого-то еще.

— Такова жизнь, — думал карлик с рюкзаком подтекающих полуфабрикатов за спиной.

Буквально через месяц после исчезновения, никто, кстати, так и не обратил на это внимания, Марио возвращался в Бутербродную. Как обычно его тянул к земле рюкзак, карлик хотел где-нибудь присесть, лучше даже прилечь. Он хотел есть, пить, ссать и любви.

Но курьеру удалось реализовать только одно желание. На горизонте маячило одинокое дерево, к которому он и устремился.

Через каких-то пять-десять-тридцать-девяносто минут, в темноте время течет незаметно, Марио уже стоял под деревом. Его внимание привлекли три предмета. Он поочередно помочился на каждый. А после того как застегнул ширинку, решил изучить, что это за предметы.