Чужая весна - Вера Булич

Легкое дыхание

Верный ветер прилетает,Шелестя, листы листает,Обвевает, завиваетМягкий воздух голубойНад горячей головой.

Древний, мудрый, нежный ветерКаменных тысячелетий,Бело-розовых соцветийМайских яблонь, ветер гор,Ветер — дышащий простор.

Если бы душа дышалаТак же вольно и не зналаНи конца и ни начала,Чтобы память не былаОт разлуки тяжела.

«Ветер крупными шагами…»

Ветер крупными шагамиНа лужайке гнет ромашки.На веревке рукавамиМашут белые рубашки.

В окнах тюлевым воланомШторы легкие полощут.Ветер входит великаномВ перепуганную рощу.

Ветки гнутся, листья бьютсяВ исступленной суматохе,И по всей земле несутсяК небу солнечному вздохи.

А на небе, на свободе,Без причала, без опорыОблака легко обходятКругосветные просторы.

И в невольном удивленьеВидят: молится трава,И протянуты в томленьеК ним пустые рукава.

Ветер и статуя

Ветер, ветер свободный,Поговори со мной,Каменною, холоднойСтатуей неживой.

Иве завидую гибкой,Плавному бегу струи…Вечною полуулыбкойСкованы губы мои.

Вянут у ног моих розы,Дети приходят играть.Тягости каменной позыСмертному не понять.

Ветер, ты — жизни дыханье,Музыка, крылья, волна,Быстрая радость касанья,Всё, чего я лишена.

Ветер!.. ты пролетаешьВ синий, глубокий простор,Ты о тоске не знаешьТех, кого создал скульптор.

Не с кем развеять скуку,Долгих столетий тьму.Нежную, пыльную рукуНе протянуть никому.

Старый фильм

Сквозь швы и трещины ленты,Сквозь мутную рябь стариныМелькали бесцветные тениИз тусклой, загробной страны.

На золотом шитых мундирах,На белых, пышных шелках,На строго-торжественных лицахЛежал сероватый прах.

Истлевшие реяли флагиНад криком беззвучным «ура»,И билась на белой шляпеТень страусового пера.

И в раме четырехугольной,В границах экрана, в пленуМетался ветер бесплотныйПо серому полотну,

Однажды провеявший ветер,Открытого неба вздох,Взметнувший зеленые ветви,Захваченный снимком врасплох.

И веял над шествием мертвыхБесшумный, призрачный шквал,Пока от света не вздрогнулЗастывший во мраке зал.

«Свободен ветра горнего полет…»

Свободен ветра горнего полет,И душен воздух городского мира.Во всем, что создано, томясь, живетЧастица заточенного эфира.

Она во мне тоскует взаперти.Растет исписанной бумаги ворох…Пусть силы нет, чтоб голос обрести,Пусть то не музыка, а слабый шорох,

Но на молчание нельзя обречьДыханье пленное, что ищет слова.И бьется, бьется скованная речьВ упорных поисках пути прямого.

Ничто невыразимо до конца.И хоть поставлена за словом точка,Но тянется за нею, тянетсяНевидимая на бумаге строчка…

II

Письмо

Молчанье долгих лет прерву я снова.Он умер или жив — я знать хочу.Где б ни был он, я разыщу живого,За мертвого поставлю я свечу.Нет, не изгладит никакая силаРаз навсегда запечатленных черт!Мне кажется, что душу я вложилаСо сложенным листком письма в конверт.Надписываю имя на конвертеИ старый адрес дрогнувшей рукой…Как мне узнать о жизни или смерти?Пишу на обороте адрес свой.Куда пишу? Кому пишу? Не знаю…И верю и не верю в чудеса.Я только дверь судьбе приотворяю,Чтоб услыхать глухие голоса.

И вот, письмо нырнуло в желтый ящик,Скитаний долгих первое звено.В живую цепь из рук, в пути хранящих,Оно моей рукою включено.Скорей в дорогу! — в пыльные конторы,На поезд, к пристани, на пароход…Надписанный в углу конверта городИз отдаленья мглистого влечет.И день и ночь в тюках, в вагонах тесныхВ глубоких трюмах темных и сырых,Среди других немых и неизвестных,Попутчиков бумажных неживых.На стекла окон дождь ложится косо,Навстречу набегает темнота.Скорей, скорее! — путь дробят колеса.Скорей, скорее! — волны бьют в борта.

Я вижу явственно, как на экране,Чужой мне город. Утро. Воздух чист.Колышет слабый ветер на каштанеОсенней бронзой испещренный лист.Я вижу домик, штор кисейных мушки,В парадной двери медное кольцо.А солнце сыплет золотые стружкиНа черепицы крыши, на крыльцо.Поодаль церковь серого гранита,Всходящий к небу каменный хорал.Не кладбище ли там ветвями скрыто?На чью могилу желтый лист упал?О, пробежать вдоль памятников черных,Среди могил, засыпанных листом,Прочесть за копьями оград узорныхВсе имена лежащих под крестом…

А между тем по липовой аллее,Где свеж еще ночного ливня след,Шагает почтальон. Ясней, светлееОмытого дождями неба цвет.Блестит на солнце желтый гравий влажный,На листьях — капли крупные росы.Уж скоро девять будут бить протяжноНа старой башне важные часы.А домик спит, чуть сгорблен, уж неновый…Из-за угла выходит почтальон,И в сумке кожаной конверт лиловыйМедлительно отыскивает он.Звонит в звонок, начищенный до блеска,Стоит с письмом в руке, с моей судьбой.Не колыхнулась в окнах занавеска.Проходят дети с сумками гурьбой,Проехала по улице двуколка…Мгновений длительных тягучий ряд —И горничная (белая наколка,Румянец смуглый и лукавый взгляд)Приотворяет дверь. Но я не слышу,Ни голосов, ни слов не слышу их.Бесшумно опускается на крышуСухая стайка листьев золотых.Подходит любопытная соседка.О чем так долго говорит она?Бросает тень каштановая веткаНа лица их. Экрана глубинаТемнеет медленно. Но из туманаЯ слышу вдруг протяжный бой часов,И шелест листьев старого каштана,И удаляющийся стук шагов.

…………………………………….

Передо мной письмо, с которым вместеВ далеком странствии была душа.А на конверте штемпель: — неизвестен —И след лилового карандаша

Верба

Полотняные палатки,На лотках — цветистый хлам,Солнце яркие заплаткиПоложило по стенам.

Солнце — в лужах под ногамиИ на кончиках калош,Солнце спорит с воробьями:— Я ли, ты ль весну несешь!

И от солнца громче шутки,Жарче праздничным сердцам,Звонче яростные дудки,Ярче ярмарочный гам.

Только рыбки золотые,Растопырив плавники,В банках — словно неживые —Отупели от тоски.

А над ними гроздью вьются,Разноцветны и пестры,И упруго с нитки рвутсяГлянцевитые шары.

Блещут гладким, дутым боком,Меж собой ведут игру.Ах, сорваться б ненароком,Разлететься на ветру!

У детей к пальто пришпиленВербный чертик шерстяной.Взгляд и дерзок, и умилен:Он справляет праздник свой.

И повсюду у палатокВербы, собранной в пучки,Серо-белые мышата,Серебристые пушки.

Вербе — веточке жемчужной,Вербе — вестнице весны,Слушать снега шорох вьюжный,Первый робкий всплеск волны,

И базарной суматохиРазнобойный, пестрый звон,И молитвенные вздохиУ сияющих икон.

Шумят деревья