Происхождение и эволюция человека. Доклад в Институте Биологии Развития РАН 19 марта 2009 г. - А. Марков

Есть у животных и культурное наследование например, умение колоть орехи камнями передается из поколение в поколение в некоторых популяциях шимпанзе, причем в разных популяциях существуют разные традиционные методы колки орехов. И эти традиции передаются и сохраняются в популяциях шимпанзе тысячелетиями. И колка орехов это не врожденное поведение, ему обучаются в первые годы жизни, причем обучаются долго и с большим трудом (см.: Чтобы стать людьми, обезьянам не хватает рабочей памяти).

Дарвин размышлял и о возможности эволюционного объяснения происхождения религий. Вот фраза из книги «Происхождение человека и половой отбор», в которой Дарвин ближе всего подошел к идее об инстинктивных корнях религии, и о том, что религия может быть «побочным эффектом» других свойств человеческой психики.

Сегодня «эволюционное религиоведение» стало признанным научным направлением, которое быстро развивается (Hauser, 2006; Boyer, 2008). В рамках этой дисциплины можно выделить два основных направления:

1) Религия «случайный» побочный продукт (не обязательно полезный) эволюционного развития каких-то других свойств психики.

2) Склонность человеческого мозга к генерации и восприятию религиозных идей полезная адаптация, развившаяся в ходе эволюции наряду с другими адаптивными свойствами мышления.

Эти два подхода не являются взаимоисключающими. Ведь нередко побочный продукт какого-либо эволюционного изменения одновременно оказывается (или впоследствии становится) полезной адаптацией (см.: Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?).

В рамках первой идеи «религия как побочный продукт каких-то адаптивных свойств психики» получены интересные экспериментальные данные, которые говорят о том, что важной предпосылкой распространения религий могли стать адаптивные особенности детской психики, направленные на быстрое восприятие знаний от взрослых (Topál et al., 2008); побочным эффектом этих адаптаций могла стать повышенная склонность к индоктринации (Dawkins, 2006).

Годовалые дети регулярно совершают одну и ту же ошибку. Если несколько раз подряд положить игрушку в один из двух контейнеров (например, в правый), а потом на глазах у малыша спрятать игрушку в левый контейнер, ребенок всё равно продолжает искать желанный предмет в правом контейнере. Это объясняли просто неразвитостью интеллекта. Однако эксперименты показали, что дети совершают эту ошибку только в том случае, когда игрушку прячет взрослый человек, поддерживающий с ребенком визуальный контакт. Если же взрослый не смотрит при этом на ребенка, или вообще предметы перемещаются как бы сами (то есть экспериментатор управляет ими из-за ширмы, так что ребенок его не видит), то дети гораздо реже совершают эту ошибку. По-видимому, дети воспринимают действия экспериментатора как сеанс обучения. Человек несколько раз прячет игрушку в правый контейнер, а ребенок при этом думает, что ему тем самым объясняют: смотри, игрушка всегда находится под правым контейнером. И ребенок быстро усваивает этот урок. В дальнейшем, когда игрушку кладут под другой контейнер, ребенок просто не верит своим глазам и продолжает искать там, где взрослые его научили искать. Если же игрушка как бы сама помещается много раз подряд под правый контейнер, ребенок не делает из этого таких далеко идущих выводов (см.: Детские ошибки помогают понять эволюцию разума).

Сознание малыша настроено на то, чтобы извлекать общую информацию об устройстве мира не столько из наблюдений за этим миром, сколько из общения со взрослыми. Дети постоянно ждут от взрослых, что те поделятся с ними своей мудростью. Когда взрослый передает ребенку какую-то информацию ребенок пытается найти в ней некий общий смысл, объяснение правил, порядков и законов окружающего мира. Дети склонны обобщать информацию, но не любую, а прежде всего ту, которая получена от взрослого человека при прямом контакте с ним.

Адаптивная роль такой особенности детской психики совершенно очевидна. Но при этом оказывается, что дети с большей готовностью верят тому, что сообщают им взрослые, чем своим собственным глазам. Совершенно ясно, что неизбежным побочным продуктом этого становится склонность к индоктринации. Фактически дети готовы безоговорочно принять любую информацию об устройстве мира, которую им передают взрослые. То есть возникает идеальная питательная среда для появления и распространения всевозможных эгоистических фрагментов информации, своего рода «информационных вирусов», в том числе нелепых суеверий, бессмысленных ритуалов и так далее.

Рассматривается и еще целый ряд свойств психики, побочным продуктом которых могли бы стать религиозные верования.

Например, такая черта нашей психики, как умение мысленно вступать в «социальные отношения» с лицами, в данный момент отсутствующими. Без этого не смогли бы существовать большие организованные коллективы. Какой может быть порядок в племени, если люди выполняют свои обязанности только в присутствии вождя или родителя? Способность поддерживать отношения с «идеальным образом» отсутствующего человека полезнейшая адаптация, но у нее есть неизбежные побочные следствия. Среди них такие распространенные явления, как реалистичные и эмоционально насыщенные «взаимоотношения» людей (особенно детей) с вымышленными персонажами, героями, умершими родственниками, воображаемыми друзьями. Отсюда до религиозных верований один шаг.

Люди отличаются от других приматов способностью образовывать очень большие коллективы неродственных индивидуумов. Это чрезвычайно «ресурсоемкое» в интеллектуальном плане поведение. Мы говорили, что у обезьян имеется положительная корреляция между размером мозга и максимальным размером социальной группы. Но мозг человека не мог увеличиваться до бесконечности, поэтому пришлось вырабатывать специальные адаптации, чтобы сделать возможным функционирование больших коллективов, в которых не все знают друг друга лично. Одной из таких адаптаций стала способность подавать, распознавать и высоко ценить сложные, дорогостоящие и трудно подделываемые сигналы, смысл которых «я свой», «я один из вас», «мне можно доверять».

Религии могли использовать это свойство психики для своего распространения. Не случайно во многих религиях придается большое значение самым «дорогостоящим», изнурительным ритуалам, а также верованиям, которые кажутся чуждыми и нелепыми представителям всех прочих религиозных групп. Часто считается доблестью верить во что-то особенно нелепое как раз потому, что в это так трудно поверить. Люди таким образом доказывают другим членам группы собственную лояльность и готовность следовать групповым нормам невзирая ни на что.

Тут мы уже близко подходим к другой идее, о которой я упоминал о том, что определенные аспекты религиозного мышления могли сложиться в качестве полезных адаптаций. Прежде всего как средство повышения сплоченности коллективов, как средство укрепления парохиального альтруизма.

Интересные результаты дал сравнительный анализ разнообразных замкнутых общин, которых очень много возникло в США в XIX веке. Среди них были как религиозные, так и светские (например, основанные на идеях коммунизма). Оказалось, что религиозные общины в среднем просуществовали гораздо дольше, чем светские. Это хорошо согласуется с идеей о том, что религия способствует просоциальному поведению (верности общине, готовности жертвовать личными интересами ради общества). Более детальный анализ показал, что выживаемость религиозных общин напрямую зависит от строгости устава. Чем больше ограничений накладывала община на своих членов, чем более «дорогостоящие» ритуалы им приходилось выполнять, тем дольше просуществовала община. Это означает, что именно ритуалы и ограничения, а не какие-то другие аспекты религии, играют главную роль в обеспечении устойчивости общины. Это исследование, как и ряд других, указывает на то, что изнурительные обряды, посты и тому подобное, во-первых, являются эффективными средствами убеждения окружающих в собственной лояльности (и поэтому община со строгим уставом надежно защищена от притворщиков и нахлебников)

Во-вторых, ритуалы, особенно коллективные ритуалы, являются мощным сплачивающим фактором и способствуют укреплению парохиального альтруизма (см.: Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?).

Об этом, в частности, свидетельствуют результаты четырех исследований, проведенных недавно среди представителей шести религиозных конфессий. Эти исследования показали, что люди, регулярно посещающие богослужения, в большей степени склонны к проявлениям религиозного фанатизма и ненависти к иноверцам, вплоть до одобрения террористов-самоубийц. Частота молитв, однако, не имеет такого эффекта.