Ратанга - Татьяна Кухта

- Вот змея!

- Скорее, кошка, - Харен, тяжело дыша, зажимал ладонями раненый бок.

Вентнор, поддерживая Хранительницу, что-то шепотом спрашивал у нее. Она качала головой, с трудом улыбаясь, громко отвечала:

- Да нет, что ты... все хорошо.

Все случилось слишком быстро. И я, ошеломленная, стояла и смотрела - на Вентнора и Хранительницу, на Боско, на Харена, на связанную женщину с моим лицом, сидящую у стены. Потом оглянулась на Боларда, стоявшего рядом. Он словно застыл, и я вспомнила, что он любит ее, до сих пор любит... И вспомнила еще, как тогда схватили меня, как ныли ободранные запястья, как было больно и унизительно. Ей, наверно, тоже сейчас так. Как они ее... Как звери!

Боско что-то втолковывал вполголоса Вентнору и Хранительнице.

- Нет, - ответил резко Вентнор, - не поедем. Темно. А Ратанга не рядом. Посмотри на Харена, он еле держится. И Странница...

- Я выдержу.

- Не выдержишь, - бросила вдруг пленница на удивление чистым и ясным голосом. - Я не промахиваюсь.

- Что такое? - Боско недоуменно взглянул на Хранительницу. И вдруг догадался:

- Ранена?!

Он метнулся к пленнице, рывком поднял ее за ворот рубашки. Ткань затрещала.

Пленница расхохоталась. Вентнор молча потянул из ножен меч.

- Нет! - сказала громко Странница. - Не сметь.

Они замерли. Странница, мягко отстранив руку Вентнора, подошла к пленной.

- Отпусти ее. - Боско повиновался. И добавила, обращаясь к той:

- Ты все-таки промахнулась.

Пленница продолжала смеяться, кусая губы. Потом проговорила сквозь смех:

- Очень уж вы милосердные! Никак не отучишь...

- Будь моя воля, я бы тебя от многого отучил, - процедил Харен.

- Люблю прямых людей!

- Хватит! - отрезал Вентнор. - Заносите ее в дом.

Боско покачал головой:

- Сбежит.

- Конечно, сбегу! - откликнулась пленница радостно. Вентнор сгреб ее в охапку и унес в хижину. Остальные пошли за ним, кроме меня и Боларда. Болард стоял, не шевелясь, глядя куда-то в заросли.

Я коснулась его руки:

- Болард, пойдем.

Он не дрогнул, только сказал тихо, через силу:

- Ты... слишком похожа... Уйди. Прошу тебя, уйди...

Я медлила. Мне было страшно жаль его. И ту - тоже. Никогда бы не подумала, что можно одновременно жалеть преступника и жертву.

Из хижины вышел Боско:

- Иди.

- А ты?

- Я сторожить буду.

Болард равнодушно кивнул и ушел. Боско уставился на меня:

- Ты чего смотришь? Спать пора...

И тогда я не выдержала:

- Ой, мерзко все это!

- Что именно? - вкрадчиво поинтересовался он.

- Гнаться за человеком. Хватать его. Связывать. Вы... как охотничьи псы за добычей... Мерзко.

Боско засмеялся. В темноте ровной полоской заблестели его зубы.

- Ка-акой благородный гнев! - пренебрежительно протянул он. - Какая чистота и святость! А тебя не смущает то, что ты могла оказаться на ее месте?

- Конечно, могла, - сказала я. - Вы ведь и за мной охотились. Играли... разведчики.

- Разведчиков ты не трожь, - процедил он с яростью. - Ты ведь не хоронила убитых по ее милости. Тебе Ратанга чужая.

Конечно, чужая. И Ратанга, и ее Хранительница. Навела на след, отдала на смерть человека - хоть какого, но человека. Пропадите вы все пропадом!

Это я только подумала, а говорить ему не стала. Не потому, что побоялась, просто поняла, что бесполезно. Обошла его, как дерево, и вошла в хижину.

Пламя в очаге догорало. Возле очага на охапке лапника спала Странница, укрытая плащом Вентнора. Маску она сняла. Вентнор устроился ближе к двери, возле него - Харен и Болард. Харен даже во сне крепко держал брата за руку. Пленницу положили в дальнем углу. Она не спала. Широко раскрытыми глазами смотрела на мерцающий огонь. И даже не пошевелилась, когда я вошла. На лапнике было еще место, лежал чей-то брошенный плащ, но я не пошла туда, а легла на пороге, обхватив себя руками. чтобы теплее было. Ну вот и день прошел. Так хорошо начинался. и такое в конце... Из-под двери тянуло холодом. Слышны были тяжелые шаги Боско. никак не угомонится. проклятый. Кто-то застонал сквозь сон. Кажется, Харен. Или Болард? А, все равно... Спать...

Я проснулась от холода и какого-то шороха. Очаг давно угас. Шорох доносился оттуда. Потом я различила громкий и внятный шепот:

- Нашла время милосердие проявлять! Спать мешаешь.

- Ты же все равно не спишь. А я не могу разговаривать со связанной.

- Подумаешь! А, леший с тобой...

Шорох стал тише, потом что-то шевельнулось в темноте.

- Руки болят, уй! Хороши ратангцы, нечего сказать, на женщину нападают.

- А если женщина этого заслуживает?

- Тогда зачем спасала? Убили бы, тебе что за печаль?

Вот это кто!.. Меня будто обожгло. Не шевелясь, не смея выпрямить затекшую руку, я прислушивалась к шепоту. А он то затихал, то становился громче:

- ... жалеешь, да? Смешно!

- А тебе никого не жаль?

- Нет!

- И Боларда?

- Мальчишку-то? Сам виноват - не влюбляйся в кого попало.

"Как ты смеешь?!" - хотелось мне крикнуть, но я лежала, стискивая кулаки, и слушала дальше.

- Напрасно развязала, напрасно! Я ведь и убить могу.

Я застыла. Вскочить? Закричать? Сейчас... Но что-то удерживало меня. А шепот все звучал:

- Что ж не убиваешь?

- А, неинтересно! И не люблю я убивать.

- А те, кто из-за тебя погиб?

- Так ведь я не сама. В бою убивала, да, но там же другое.

- Хорошо тебе платили за них?

- Еще заплатят! Когда на Север выберусь.

- Что же до сих пор не выбралась?

- Тревогу пережидала. Приди вы на час позже - не застали бы. Ах, промахнулась я...

- Жалеешь?

- Еще как!

Я почувствовала. как во мне растет отвращение. Так легко, снисходительно, с презрением к другим говорила она о собственной подлости...

- Ты не промахнулась.

- Как?!

- Вот. По кости скользнуло.

"Что она говорит?.." - я похолодела от ужаса. И никто ничего не заметил? Знали бы они все...

- Ну, утешила. Но все равно - промах. Жива осталась, Хранительница... От куда только взялась на мою голову?

- С Побережья.

- А-а, слыхала. Не была там. Вот вырвусь - побываю непременно.

- Не побываешь. Там не терпят таких. Пустых и злых.

- Ого! Все равно проберусь.

Хоть что-то ее задело. Какая странная. И страшная. Зачем только Странница говорит с ней? Вначале привела воинов, чтобы схватили, теперь... А если кто-нибудь проснется, услышит? Что он подумает?

- Что, красиво там, на Побережье?

- Очень.

- Обязательно посмотрю! Люблю красоту.

Я услышала тихий смех Странницы.

- А еще что любишь?

- Играть люблю. Всю жизнь играла. В Ратанге - вот где игра была! Три года без передышки - в честного воина и доброго друга. Вышло, а?

- Вышло...

Голос Странницы будто надломился.

- Эй, ты что? - вполголоса вскрикнула пленница, и я услышала тяжелый шорох оседающего тела.

- Эй, что с тобой? Этого мне только и не хватало! Очнись, Хранительница!

Я подскочила, готовая броситься на помощь, но тут Странница слабо проговорила:

- Зачем ты... какие у тебя руки ласковые... не надо, лучше разбуди кого-нибудь.

- Вот еще!

- Пожалела?

- Нет, в сиделку играю. Играть я люблю, забыла? Что ты лицо прикрываешь?

- Рассвет уже скоро, - глухо прошептала Странница. - Увидишь.

- Ну так одень маску, если стесняешься.

В самом деле, уже светало. Мне стало видно, что голова Странницы лежит у нее на коленях.

- А что, - сказала пленница вполголоса, - может, и вышла бы из меня сиделка получше этой девчонки. Не пойму, зачем вы ее с собой прихватили.

- А ты присмотрись к ней утром, - улыбнулась Странница. Я боялась шевельнуться - мне ужасно хотелось услышать, что они скажут обо мне. Мне уже столько всякого наговорили в глаза...

- Я к ней вчера еще пригляделась. Болард за ее плечом прятался. Что, похожа она на меня?

- Так похожа, что ее едва вместо тебя не убили.

- Надо же! - она коротко рассмеялась. - Еще одной навредила нехотя. Ну что ж, будет утешать Боларда, когда меня казнят. Меня передернуло. А Странница молча поднялась, надела маску и наклонилась к очагу, чтобы разворошить угли. Пленница смотрела на нее. Потом спокойно сказала:

- Свяжи меня снова. А то благородных воинов утром хватит удар.

- Не буду я тебя связывать, - отозвалась Странница, подкладывая веточки в разгорающийся огонь. - Не умею.

Пленница засмеялась:

- Как хочешь. Тогда я спать буду. Надоели мне ночные разговоры.

Она легла и умолкла. Легла и я. Вспыхнул огонь в очаге, озарив розовым светом склоненную Странницу, и это было последнее, что я видела, засыпая.

Мне показалось, что спала я долго, но на деле, видно, прошел всего час с небольшим. Все уже были на ногах, Харен, ворча что-то, разглядывал ремни и недоумевал, как они могли развязаться. Пленница усмехалась, но не объясняла. Молчала и Странница, сидя у очага. Вентнор, застегивая пояс с мечом, смотрел на нее с тревогой. Боско потягивался, потирая исцарапанную щеку. Боларда не было, должно быть, его послали седлать коней. Харен выпрямился, окликнул Боско:

- Помоги-ка мне. Надо связать ее так, чтобы до Ратанги не развязалась.