#любовь, или Невыдуманная история - Михаил Самарский

– Ну, ладно, – раздражённо перебил Андрей, – всё, пока! Я подумаю.

– Пока-пока, – Светка помахала рукой и исчезла за дверью.

Малыши всё никак не могли улечься. Ксюша выглянула из спальни и попросила разрешения у брата съесть пончик с малиной.

– Так, Ксюша, – нахмурился Андрей, – быстро в постель. Какие пончики на ночь глядя? Ты девушка, а девушкам на ночь есть вредно.

– Ну, Андрюш… – наигранно захныкала сестра. – Я всего один съем.

– И я! – внизу дверного проёма показалась голова Кирилла.

– Я сказал: спокойной ночи!

– Ну как можно спокойно спать, – сестра театрально закатила глаза, – когда в холодильнике лежит и скучает одинокий пончик?

– Он тоже спит! – ответил Андрей.

– Пончики не спят, – возразила сестра и, тяжело вздохнув, исчезла за дверью спальни, вслед за ней пропала и голова Кирилла.

«Как обидно, как страшно обидно, – мысленно рассуждал Андрей. – Ну, почему так? Что теперь делать? Отбросить эти мысли навсегда или бороться? Но за что бороться? Это же глупо. Как можно бороться за любовь, если тебя не любят?»

Глава 4

Мать, вернувшись домой, взглянула на сына и сразу поняла, что у того случилась беда.

– Я не настаиваю, Андрей, – сказал она, – но лучше расскажи, что там у тебя случилось? Хуже не будет. Может, я что-то посоветую, а не смогу посоветовать, так вместе погрустим. Всё ведь легче будет. – Она подошла к сыну и обняла его, затем поцеловала в висок и пригласила Андрея на кухню.

– Может, не стоит грузить, – скривился Андрей. – Зачем тебе мои проблемы?

– Дурачок ты, – улыбнулась Анна Андреевна, – разве могут у тебя быть проблемы, которые я могу назвать не своими? Эх, Андрюшка-Андрюшка, да ладно тебе, давай не стесняйся, рассказывай. Мы же родные люди. Понимаю, что у каждого человека есть секреты, но матери можно всё рассказывать. Меня уже трудно чем-то удивить.

В тот вечер мать и сын засиделись на кухне глубоко за полночь. Видеописьмо, правда, матери он демонстрировать не стал, да и та не настаивала, но совет дала мудрый:

– Ты знаешь, сын, – сказала она, – не торопись с выводами, не обижай девчонку…

– Ну, с чего ты взяла, что я собираюсь её обидеть? – перебил Андрей. – Это её личное дело…

– Да я не то имела в виду, – поправилась мать, – извини, неправильно выразилась. Я говорю о том, чтобы ты не подал ей вида, что обижаешься на неё или держишь зло… понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул Андрей. – Но и улыбаться ей я не намерен.

– У тебя же были с ней какие-то отношения до твоего объяснения? Верно? Вот и продолжай их…

– Не получится, – снова перебил Андрей. – Мам, ну какие могут быть у меня отношения с человеком, который записал меня там в какой-то список недостойных, нищих, неблагородных людей.

– Хорошо, – согласилась мать, – решай сам, только прошу об одном: не груби, не мсти, не хами.

– Об этом могла бы и не предупреждать, – усмехнулся Андрей. – Да и зачем мне это? Ты же сама всегда учила меня, что унижая женщину, мужчина унижает в первую очередь сам себя.

– Молодец, – похвалила мать и, подойдя к сыну, поцеловала его. – Хорошо, что ты не забываешь материнские советы. Ой, – Анна Андреевна кивнула на часы, висевшие над холодильником, – засиделись мы.

– Да ладно, – махнул рукой Андрей, – всё равно уже поздно.

– Ну, пораньше ляжешь, лучше выспишься, – возразила мать.

– Мама, – улыбнулся сын, – сколько раз я тебе уже говорил: чтобы выспаться, нужно не раньше лечь спать, а на следующий день позже встать.

– Да жалко же тебя, будешь завтра зевать на уроках.

– Ничего страшного! Ты знаешь, как наш физрук говорит? Человек одну треть своей жизни спит, а две третьи мечтает выспаться.

– Шутник! – улыбнулась мама.

Образовалась неловкая тишина. Иногда такое случается, когда беседуют два человека. Андрей задумался и вдруг спросил:

– Мам, а почему ты никогда не рассказываешь мне об отце?

Анна Андреевна вздрогнула. Она уже давно ждала этого вопроса, но всё как-то не решалась заговорить на эту тему. И вот, кажется, время пришло. Мать тяжело вздохнула и тихо сказала:

– То, что случилось, не исправить, а мне не хотелось травмировать твою душу. Понимаешь, это всё так сложно… Да, это теперь ты уже повзрослел… И… в общем, мы можем поговорить спокойно, вспомнить… ну, ты понял…

– Ничего я не понял, – признался сын. – Давай, мам, с тобой договоримся: всё по-взрослому, без секретов и недоговорённостей. Я ведь хочу знать, почему я у тебя Неверов, а не Мокроусов, как Кирилл и Ксюха. Нет, я понимаю, что у меня был другой отец, потому и фамилия другая, но хочется знать подробнее. Расскажи, а!

– Хорошо, – кивнула мать, – надеюсь, ты не осудишь меня и поймёшь. Ты ведь знаешь, что отец твой погиб, когда тебя ещё и на свете не было. Я так до сих пор и сама не знаю подробностей. Случилось это на охоте, их там было несколько человек. Был суд, я, кстати, на нём даже не присутствовала – пришло время тебя рожать. Писали потом в районной газете, что одного товарища осудили за убийство по неосторожности. Словом, был человек и не стало.

– Ты любила его? – заметив слёзы в глазах матери, спросил сын.

– Не то слово, сынок, – мать рукой смахнула слезу. – Это, наверное, даже не любовь была, а какое-то безумие. Я без него не могла ни есть, ни пить, ни спать, настолько он вошёл в моё сердце, что казалось, он – это я, а я – это он, словно мы с ним превратились в одно целое.

– Муж и жена – одна сатана, так говорит наша соседка, – улыбнулся Андрей.

– Нет, здесь эта поговорка не подходит, – возразила мать. – Мы с твоим отцом, скорее, были не одним сатаной, а одним таким божьим ангелом. Мне хотелось при одной мысли об этом человеке улыбаться и радоваться. Однажды я подумала: если с ним что-то случится, я не смогу без него жить, но…

– Наверное, так все влюблённые думают, – ухмыльнулся Андрей.

– Ты знаешь, – продолжила мать, – может быть, так и случилось бы, да один человек помог мне выстоять.

– Что за человек? – вздёрнул брови Андрей. – Отчим, что ли?

– Да какой отчим? – сквозь слёзы улыбнулась мать. – Я его тогда и знать не знала.

– А кто же? – удивлённо переспросил Андрей.

– Тот, который сейчас напротив меня сидит…

– Я, что ли? – изумлённо спросил сын.

– Да, – ответила мать. – Нужно было тогда выбирать: или страдать по мужу, или сына рожать. Я выбрала второе. Переборола в себе все горести…

– Мам, а вот скажи, мой отец был у тебя первой любовью или ты кого-то раньше тоже любила, в школе, например?

– Так мы же с ним и учились в одной школе, только он на год был старше меня. А что касается первой любви, то знаешь, в чём её волшебство?

– Не знаю, – замотал головой сын. – Скажи, очень любопытно.

– Волшебство первой любви заключается в том, что никто не знает, что она первая.

– Это ты сейчас на что намекаешь? – спросил Андрей. – Возможно, я заблуждаюсь?

– Всё может быть, – уклончиво ответила мать. – Так что, дальше рассказывать или о любви будем говорить?

– Рассказывай, – кивнул Андрей. – Мне интересно, почему ты раньше молчала и никогда ничего не говорила.

– Наверное, я была не права, – вздохнула Анна Андреевна. – Хотя, с другой стороны, верни всё сначала, наверное, точно так же поступила. Сам посуди. Ты же помнишь, как у нас в семье появился папа Веня? Ты был ещё маленьким, он с первого дня согласился, чтобы ты называл его папой. Ну, а дальше я старалась, чтобы у тебя не было такого двойного чувства. Даже не знаю, как это объяснить. Мы одно время обсуждали возможность твоего усыновления, чтобы поменять у тебя в «Свидетельстве о рождении» фамилию и отчество.

– Это ещё зачем? – стиснув зубы, спросил сын.

– Ну, я же тебе объясняю, изменить уже ничего не изменишь, а мне хотелось, чтобы у тебя был отец. Пока ребёнок маленький, он об этом и не задумывается, а подрастая, начинает задавать вопросы: почему у меня фамилия другая, отчество непонятное и так далее. Для этого и существует институт усыновления.

– И что? – удивился Андрей. – Ты бы всю жизнь скрывала от меня имя и фамилию родного отца?

– Вряд ли это получилось бы делать всю жизнь, но до совершеннолетия, наверное, скрывала.

– И ты считаешь, это справедливо? – возмущённо спросил сын. – Это по-честному?

– Андрюш, – взмолилась мама, – не суди сгоряча. Это очень сложная тема, её невозможно вот так, сидя на кухне, в один вечер охватить. Ты уж поверь мне на слово. Усыновление, удочерение придумано не просто так. Это судьбы людей, это вся жизнь и человека, и даже жизнь его потомков.

– Но как же так получилось, что я остался с фамилией и отчеством родного отца? – язвительно спросил Андрей. – Вениамин Львович передумал?

– Да, – призналась мать. – Ты прав. Он передумал.

– Почему? Чем же я ему не угодил?

– Мы на эту тему никогда подробно не говорили, – сказала мать, – но всё были какие-то отговорки, то командировка, то болезнь, то выходные. Ведь всё за один день не сделаешь. Целый ворох бумаг нужно подготовить, собрать всякие справки, потом обратиться в суд, словом, морока ещё та. А тут Ксюша родилась, потом Кирилл…