Булочник, булочница и подмастерье - Ануй Жан

Фессар-Лёбонз (смущённо потея крупными каплями). Я человек скромного происхождения, ваше высокопреосвященство, я собственными руками себя делал.

Адольф (с иронией барина). Не очень-то вы преуспели в рукоделье! Ничто не заменит добротного классического образования, мне печально сообщить вам об этом, друг мой…

Адольф произносит ложную латинскую цитату, пробует её поправить, но неудачно, режет…

Ну-ка, дайте-ка мне сигарку!

Фессар-Лёбонз (суетливо доставая из кармана серебряный портсигар). С большим удовольствием, ваше преосвященство!

Адольф (взяв сигару, кладёт себе портсигар в карман). Я вам не предлагаю. Были времена, кажется, когда вы позволяли себе курить в моём присутствии… мне при этом не предлагая.

Фессар-Лёбонз (пришибленный). Этого я никогда больше себе не позволю, господин Президент генеральный директор-епископ.

Адольф (развалившись на диване, продолжая с глуповатым видим курить, в то время как Фессар-Лёбонз смиренно стоит перед ним). Хотелось бы верить! Видите ли, друг мой, колесо вращается… Но я человек, ставящий себя выше вульгарной мести… Если бы вы выучились латыни, я, думаю, смог бы к себе вас приблизить, дать вам интересную ситуацию. К сожалению, вы не учили латынь.

Фессар-Лёбонз (смиренно). Я бы мог выучить, ваше преосвященство…

Адольф (сухо). Изучение латыни требует времени, а ваше время принадлежит организации, которая наняла вас, сударь, и платит. Не причинив себе ущёрба, оно не сможет выделить вам хотя бы малую его часть.

Фессар-Лёбонз (ещё более смиренно). Я мог бы заниматься ночами…

Адольф. Организация, в которой вы служите, полагает, что ночами, м'сьё Фессар-Лёбонз, вы спите, чтобы с утра быть в полной боевой готовности! (Враждебно меряя его взглядом.) Что мне такое сказали? Будто у вас появилась любовница?

Фессар-Лёбонз (задетый за живое, легонько подпрыгивая). Частная жизнь, монсеньор…

Адольф (отчётливо). У вас не может быть частной жизни…

Фессар-Лёбонз. Я вдовец…

Адольф (просверливая его взглядом со злостью). Некая Жозьян, ваша личная секретарша, если я правильно осведомлён? Вы решили, что имеете право позволить себе злоупотреблять своей властью (для подчинённого, к тому же, неслыханно!), чтобы довести девушку до того, что она уступила вашим поползновеньям?

Фессар-Лёбонз (потея, бормочет). Это очень близкая помощница, ваше преосвященство, весьма преданная. И, что касается рабочего места, могу вас уверить…

Адольф (строго режет). Довольно! Эта девушка… несколько бледная блондинка, которая дрожит перед вами, отныне будет моим личным секретарём… Именно ей я буду по утрам диктовать письма. Вы же возьмёте себе мадмуазель Тромп!

Фессар-Лёбонз (сгорбившись). Не имеете права! Она слишком страшная!

Адольф (грозно). Она у вас будет, сударь… с кислым запахом и жидкими волосами, со своими историями про семерых братьев-миссионеров, забитых китайцами, вы услышите про четырнадцать вырванных у неё зубов. День за днём вы будете узнавать всё новые и новые подробности её жизни… что вставная челюсть ей не подходит, что она ест только тюрю. Теперь вам она станет неустанно рассказывать истории своего былого великолепия…

Фессар-Лёбонз (в ужасе). Нет, ваше преосвященство!

Адольф (безжалостно продолжает). Про усадьбу её отца в департаменте Сарта… о монашках, которым её отдали на воспитание, про ужасные несчастья, обрушившиеся на её семью, долгую агонию бабушки… Теперь каждое утро, триста шестьдесят пять дней в году вы будете выслушивать именно это, так как, если ходите работать со мной, отпусков у вас никогда не будет!

Фессар-Лёбонз (падая на колени). Сжальтесь, ваше преосвященство! Растопчите меня, унизьте, возьмите у меня все выходные, понизьте в должности — привратником сделайте, если угодно! Я не достоин, а вы, вы — великий капитан индустрии, только не мадмуазель Тромп!

Адольф (на пределе ярости). Никакой жалости! У меня-то Тромп эта была! Колесо вращается, м'сьё Фессар-Лёбонз… Ах, но…

Она падает на диван и, хватая газету, отмечает своим поведением конец аудиенции. Фессар-Лёбонз, всё ещё на коленях, отступает, умоляя…

Фессар-Лёбонз. Сжальтесь, господин Президент генеральный директор! Сжальтесь, мой генерал!

Адольф. Пощады не будет! Добейте их всех! Бог своих не оставит!

Фессар-Лёбонз исчезает.

Подняв над головой томагавк, кажется, кого-то преследуя, с воинственным кличем через сцену пробегает индеец. Ожесточая маску, Адольф заключает…

Железный кулак. Воля без изъяна. Почти нечеловеческая.

Пауза.

Всё, кажется, опять стало спокойно. Тото, по-прежнему читая, спрашивает…

Тото. Папа, что такое скво?

Адольф. Индейская женщина.

Тото, Индейцы ругаются с ними?

Адольф. Нет. Скво — стройные блондинки, они смиренно служат им, как рабыни. Согнувшись и краснея над пишущими машинками, они слушают своих начальников, пока те расхаживают по кабинету широкими шагами…

Тото. Но у индейцев же нет пишущих машинок?

Адольф. Теперь есть. Американцы им продали.

Тото возобновляет чтение.

Добрые индейцы, молча, появляются и, присаживаясь вокруг него, закуривают трубку мира. Один из них, неизвестно почему, печатает на машинке.

Адольф, расхаживая по комнате, беседует сам с собой…

Естественно, что чудовищная власть над людьми опьяняет и привлекает женщину! После изнурительной борьбы, испытанных опасностей и ударов, которые были даны и получены, утомление воина… (Художественно декламируя.) «Женщины ходят за этими лютыми калеками, вернувшимися из жарких стран» (Несколько мечтательно.) Та светловолосая секретарша была очаровательна и нежна… Под плохо сшитыми платьями она прятала тело королевы, вечерами же, в постели… ласковая наивность, почти нескромная… (Прикуривая сигару, самоуверенный.) Но Эльвиро, это удивительное создание, сотканное из чувственности и роскоши! Она стала любовницей графа Шербаки, военного атташе при Австро-венгерском посольстве. Одного танго в ресторане Максим'с было достаточно. На рассвете, после сабельного поединка на Каталанском лугу, с графом, который будет смертельно ранен, я её увезу… Голубой поезд, сумасшедшие ночи в Монте-Карло, дьявольская игра, каждое утро орхидеи, любовь до изнеможения! Прислуга в Отель дё Пари удивляется… они не выходили из комнаты в течение трёх суток! (Улыбаясь, походя, нюхает цветок и продолжает с непринуждённым жестом.) Прошлое этой редкостной особы не безукоризненно, мне это известно! Говорят, она пела в Лас Вегасе, быть может, даже шпионила в пользу Центральных Империй. И вот эта великолепная тварь с опасными когтями лежит у моих ног… Однако наша беспокойная связь, обострённая рафинированным эротизмом, даёт мне отдохновение после сражений…

Входит Горничная, одетая роковой женщиной (чёрное сатиновое платье в обтяжку, огромная шляпа и длинный мундштук с сигаретой). Он подходит к ней и целует ей руку.

Адольф. Darling!

Адэль (с надменной изысканностью). Darling!

Адольф (опьяняясь её ароматом). Твой аромат!