Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони

Солнечное утро предвещало жаркий безветренный день. Именно жара и подогрела спустя несколько часов горячие головы, опьяненные ненавистью, отважившиеся на штурм «замка».

Но пока в королевской резиденции было спокойно. Королевскую семью охраняли швейцарцы и конституционные гвардейцы, сменившие личную охрану, которую потребовали уволить члены Национального собрания. В своих покоях королева Мария-Антуанетта совершала утренний туалет в окружении своих фрейлин, а в прихожей маркиз де Понталек, старый герцог Нивернейский и еще несколько придворных, сохранивших верность престолу, ждали, пока их примут. В садах щебетали птицы. Розы, лилии и левкои наполняли благоуханием воздух, а над Сеной низко кружили чайки, высматривая добычу.

Еще несколько безмятежных мгновений были наполнены покоем, но восстание взорвало эту мирную тишину…

Стоял жаркий день 20 июня 1792 года…

Глава 2

ВОДОНОС

Три дня спустя Жосс де Понталек стоял перед зеркалом и пристально рассматривал свой наряд, который он надел к ужину в посольстве Швеции. Правда, самого посла, барона де Сталь-Гольштейна, в посольстве не было. Король Швеции отозвал его в феврале. Это случилось из-за жены посла, урожденной Жермены Неккер, проявившей излишнее сочувствие новым идеям. Но это решение нисколько не изменило поведение мадам Неккер, и она продолжала посещать модные салоны на улице Бак. Она была молода, независима и не слишком дорожила узами брака. Жермена была к тому же богата, так как ее отец, швейцарский банкир Неккер, был министром финансов при короле Людовике XVI. Мужа она ценила только за то положение в обществе, что он ей дал, и за титул жены посла. Что же до остального, то Жермена де Сталь не видела никаких причин, чтобы отправляться мерзнуть на север Европы, когда жизнь в Париже была такой приятной.

Капризы госпожи де Сталь и ее блестящий ум забавляли Жосса де Понталек. Ему к тому же нравилось бывать в обществе, где не слишком уважали королевскую власть, но питали привязанность к самому принципу монархизма и потому желали спасения короля и его семьи. В доме баронессы де Сталь Жосс встретил обворожительную Шарлотту де Сенсени, молодую вдову, не слишком богатую, но удивительно красивую. Шарлотта охотно бывала в богатом доме, где собиралось такое изысканное общество.

Госпожа де Сенсени сразу обратила внимание на маркиза де Понталека, который умел нравиться женщинам. Обаяния ему добавляла и собственность его жены, которая была настолько велика, что растранжирить ее было не так-то легко. А Жосс с упоением поддался мгновенному капризу, который часто перерастает в пылкую страсть. Пока дело еще не зашло слишком далеко, но сам маркиз признавал, что весьма увлечен красавицей-вдовой. Он до последних мелочей помнил тот день, когда Шарлотта стала его любовницей. Маркиз был весьма искушен в любовных утехах, но даже он впервые встретил сочетание неотразимой внешности с утонченным любовным искусством, благодаря которому мужчина не будет знать пресыщения. И Жосс понял, что он способен на безумства ради того, чтобы удержать эту женщину. Но прежде чем безумствовать, ему необходимо завладеть безраздельно собственностью Анны-Лауры, ведь маркиз оставался единственным Наследником внушительного состояния своей жены. А для того чтобы оно перешло законным путем в его руки, требовалось совсем немногое…

Он улыбнулся своим мыслям и в последний раз оглядел свое отражение в зеркале. Черный фрак подчеркивал его широкие плечи, высокий бархатный воротник подчеркивал значительность осанки. Достоинство и даже высокомерие читалось на его лице. Жилет из зеленой парчи, украшенный двумя золотыми брелоками, туфли с золотыми пряжками и красными каблуками придавали некоторую живописность его облику. Несомненно, этот костюм был излишне элегантен для тревожного времени, но Жосс не собирался изменять своим привычкам и предпочел бы умереть, но ни за что бы не надел костюм, принятый революционерами той поры и ставший модным — широкие матросские штаны, плебейская куртка с узкими фалдами и многочисленными пуговицами, так называемая карманьола, И ужасающий красный колпак, наводящий на воспоминания о каторжниках. Всего три дня назад разъяренная толпа, захватившая Тюильри, нарядила в такие колпаки короля и дофина.

Бросив последний взгляд в зеркало, маркиз повернулся, чтобы взять с комода платок, и его улыбка тут же погасла. Перед ним стояла собственная жена. Он скользнул недоуменным взглядом по ее растрепанным белокурым волосам, ниспадающим из-под широкополой черной шляпы, бледному лицу со следами слез и черным глазам, смотревшим на него с ужасом. Хотя Жосс меньше всего ожидал увидеть Анну-Лауру здесь, в Париже, у него хватило самообладания, чтобы скрыть разочарование и выдавить из себя улыбку:

— Вы вернулись? — спросил он, натягивая перчатки, что позволило ему больше не смотреть на Анну-Лауру. — Разве вы не собирались остаться подольше в этом вашем обожаемом лесу?

— От Комера остались одни руины. Там побывали бунтовщики. Уцелели только службы и часовня, но и она пострадала…

— Я глубоко опечален. Я знал, как вы дорожите этим домом. Но, учитывая цель вашего путешествия, остается только радоваться, что часовню не разрушили.

Он взял руку жены и поцеловал ее — церемонно и холодно. Но Анна-Лаура привыкла к его поведению и не ожидала от мужа большего. Она внимательно посмотрела на наряд маркиза, и ее осуждающий взгляд остановился на зеленом жилете.

— Вы собираетесь на бал? Мне казалось, что мы в трауре. Неужели ваша дочь так мало значила для вас?

— Моя дорогая, мы живем в такое время, когда не пристало выставлять напоказ свои личные переживания. Я отправляюсь не на бал, а в посольство Швеции, куда я приглашен. Там я предполагаю узнать более достоверные новости об истинном положении вещей, чем те, о которых судачат на улицах. Только бывая в таких местах, можно оставаться в курсе событий.

— И что же произошло, пока меня не было в городе? От самых городских ворот нас преследуют странные слухи и еще более странные личности…

— Нас? Вы, вероятно, имеете в виду Жуана… Я полагаю, он заботился о вас в дороге?

— Вы, я вижу, этим недовольны?

Это был неожиданный удар. Но маркиз без промедления парировал его:

— Вы, вероятно, потеряли рассудок, если обвиняете меня в подобных вещах. Он был обязан защищать вас. Жуан выполнил свой долг. Завтра же я отблагодарю его.

— Он будет счастлив! Но вернемся все же к последним событиям. Расскажите же мне, что происходит?!

— Горожане взбунтовались и три дня назад ворвались в Тюильри, чтобы заставить короля вернуть министров Ролана, Сервана и Клавьера и принять закон об изгнании непокорных священников. Но зачем вы заставляете меня все это рассказывать, когда вы ничего не смыслите в политике?