Созвездье Пса - Андрей Валентинов

Однако же что-то там, за моим козырьком, происходит. Ну конечно, первые эшелоны нашего полка, так сказать, подползают. Привет, привет, водичка превосходная! И Сибиэса нет? И Д.? Ну Д.-то приедет, надо же ему домочадцев размещать. Ага, Сенатор с семейством, этим-то апартаменты готовы… Что, Маздонушка? Не подали тебе «Мерседеса»? Конечно, маздоны они все и коммунисты проклятые. И лавочники тоже. И жить нам негде покуда. И ноги твоей больше здесь не будет. И Ведьма Манон во всем виновата… Давай-ка лучше кофий сварим, тут и розетка есть…

Наконец-то и Д. собственной персоной. Вот и ключи, прошу. И комендантша на месте, так что давай командуй личным составом, а то они сами не догадаются, как нужно вещи вносить в сараи. А вот кроватей нет. И лежаков тоже. А вот нет — и все.

Ладно, пора и о себе позаботиться. Посылаю Бориса к комендантше на предмет ключей от Веранды. Увы, ни ключей, ни комендантши. Ну ничего, собственный глаз тоже не помешает, посему направляемся прямиком к нашему будущему обиталищу. Вот она, родимая! Никак тебя покрасили? И стекла вставили? Эх, если бы еще три-четыре лежака…

Лежаков, конечно, нет. Нет, впрочем, и замка, так что зря мы искали какие-то мифические ключи. Скобы для замка тоже отсутствуют. Да-а, поработали основательно!

Внутри, как и полагается: бутылки пустые, банки консервные, также пустые, и эти самые, которых в аптеках не сыщешь, естественно, использованные. Пол голый. И грязный.

Очень грязный…

Маздон скис. Бедняга! Ездить столько лет — и каждый раз начинать с уборки свинюшника. Ну это ничего, вспомни, Маздонушка, как мы с тобой в старом гараже жили, в котором стены не было. Тут хоть стены на месте.

Прежде чем объявить коммунистический субботник, да что там субботник — абордаж! — собираем военный совет.

Обстановка — нет ни черта.

Задача — достать хоть что-нибудь.

Дополнительная информация — никто ничего не даст. А вот побить могут.

Совет не затягивается. За неимением иных вариантов остается одно — экспроприация экспроприаторов. Вокруг — штук пять сараев, на некоторых даже нет замков. А где замки, там можно и гвоздем открыть — согнутым.

Ну, с песней! «Пятнадцать человек на сундук мертвеца!..»

…Грабь, хватай, экспроприируй, уноси, пионерь, казачь, тырь, греби, все наше, всюду наше, тащи, кидай в кучу, еще, еще, еще!..

Добыча превосходит все ожидания. Борис волочит откуда-то тумбочку, я извлекаю из старой летней кухни превосходный стол. Вскоре к нему присоединяется стул. Ведро — старое, но для мусора сгодится. Веселей, флибустьеры! Ага, в этом сарае даже замка нет… Лежаки! Правда, не совсем лежаки, но так даже удобнее — с откидными краями и местом для вещей. Один, второй… Говорят, на таком сам Слон спал… Третий… Нужен четвертый — для Луки. Та-а-ак, придется в окошко влезть. Ничего, здесь уже лазили. Вот и четвертый!.. Заодно и вешалку прихватим — и будет совсем как дома. Борис, рви к черту петли для замка, небось это наши и есть, с Веранды поснимали, умельцы!..

Вскоре добыча доставлена и размещена, теперь можно посылать Бориса за ведром морской воды. Пресной нет и пока не будет, днем краны здесь сухие. Благо веник и чистое ведро мы уже успели позаимствовать ранее — из экспедиционных, так сказать, фондов.

Солнце уже начинает валиться за обрыв, когда Веранда приведена в относительно божеский вид. Конечно, нет ни матрацев, ни подушек, ни прочих предрассудков в виде простыней и одеял. Нет замка, нет даже лампочки, но это дело наживное. В стены врезаются гвозди — коробка с гвоздями всегда с собой, как и топорик. Впрочем, пустой бутылкой тоже хорошо заколачивать. Вон их тут сколько!

Вдали, у сараев, хорошо видных с нашей горки, — знал, знал Слон, какое место для жилья выбирать! — заметна какая-то суета. Наша молодежь тоже что-то достает, копошится, кучкуется. Какой-то грузовик — подумать только! — чего-то им привозит… Еще совсем недавно доставали все для всех, и всем хватало. А теперь каждый грабит в одиночку.

Две экспедиции — констатирует Борис. Две экспедиции: наша — из недобитых ветеранов, и эти, юные. Иногда Борис умеет говорить формулами.

…И наступает первый херсонесский вечер. Откуда-то из ранних сумерек появляется цикада и начинает свое соло, затем соло превращается в дуэт, вступает хор…

Может быть, я сюда именно из-за этого и езжу — из-за цикад. А греки, недотепы, их лопали. Жаренными в масле. А еще гордились тем, что умеют ценить прекрасное!

Над храмом Владимира сгущаются сумерки, так и ждешь, что из-за горизонта появится рогатая луна, но сейчас не ее время, она вынырнет лишь под утро, через пару дней новолуние, когда мертвый город погружается во тьму. А вот когда луна в силе, здесь наступают бесовские ночи!

…Холодный лунный огонь на траве, холодный лунный огонь на камнях, холодный лунный огонь на море… Лунный потоп, лунный шабаш, лунный Армагеддон…

Рабочая тетрадь. С. 3.

…Первое экстрасенсорное исследование Казармы следует провести до начала работ на раскопе, поскольку, пока объект покрывает трава, эксперимент будет более .чистым, строительные остатки не будут видны и не станут «подсказывать» решение.

Целесообразно начать с южной части Казармы в связи с тем, что ее северная часть сохраняет средневековую застройку, не позволяющую ориентироваться в более ранних строительных периодах.

Установка: стена — «свет» и «тепло». Конкретная задача — южный вход…

…Колокол? Ну конечно, колокол, как же без колокола в Херсонесе? Какие-то варвары лупят булыжником на ночь глядя. Эх, народ-богоносец! Хоть бы в музей колокол-беднягу оттащили, ведь не простой он, на звоннице Нотр-Дам де Пари красовался! Увы, теперь он тут, на берегу, подвешенный на бетонной дыбе, чтобы каждый ублюдок мог запустить в него камнем. И запускают.

Впрочем, говорят, скоро за право бросить камень будут брать по пятаку. Перестройка!

…Над сумеречными руинами — голос мертвой бронзы, голос мертвой памяти, оскверненной, выставленной на посмешище. Камни бьют в бронзовую плоть Прошлого, оставляя вмятины, уродуя, превращая в ничто, в забаву, в бесполезную погремушку. Порушенный город, порушенный монастырь, порушенная память, порушенная страна…

Теперь остается одно — покурить. Покурить на старом нашем месте, возле источника с затейливой татарской надписью на белом мраморе, где когда-то ежи ночами ходили на водопой. Сейчас источник высох, бедняга, бедняги-ежики напрасно заглядывают сюда по старой памяти. Источник, рядом — Дерево Фей, где мы каждый год оставляем что-то из вещей, чтобы обязательно вернуться…

Хорошо курится. И сигареты еще есть, недели на две, глядишь, и хватит..

…А кто это там на тропинке, а, Борис? Темновато, правда, но ошибиться невозможно. Он, он собственной персоной!