Южный крест - Дина Роговская

Моим заданием было облетать город на вертолете и снимать людей с крыш небоскребов. К вертолету была прикреплена специальная клеть, в которой находился еще один человек, который руководил погрузкой. В вертолете вместе со мной был мой командир, он осуществлял координацию наших действий. Меня он назначил пилотом. И все это происходило при шквальном ветре и девятибалльном шторме. Мы летали как заведенные, курсируя между городом и авианосцем, меняя вертолеты и координаторов в клетях. Мы снимали с крыш небоскребов обезумевших людей и вывозили их на авианосец.

Я плохо помню эти три дня. Помню, что командир периодически вливал в меня что-то горячее, мы оставляли вертолет на заправку, брали другой и летели обратно. Мы не потеряли ни одной клети. И не покорежили ни одного вертолета. Через трое суток командир отжал мои пальцы от рычагов управления – их так сильно свело, что я не могла пошевелить руками сама. Оказалось, что мы три дня провели без сна и еды на сплошном адреналине. Промокшие и промерзшие до костей…

А когда я добралась до особняка, отец, отшвырнув газету, сказал, что лучше бы я отплясывала в барах на столах, как все нормальные богатые наследницы. Через три дня он умер от сердечного приступа.

Комиссия, расследующая причины катастрофы, не нашла ни одного нарушения в технологии при постройке Новой Атлантиды. Все пришли к единому мнению о небрежной эксплуатации. До сих пор выясняют, что послужило причиной катастрофы, но «Морган индастриз» осталась вне подозрений…

Я гнала машину по ночному шоссе и думала о том, что же случилось? Мой бедный «феррари» летел по трассе на предвзлетной скорости, а я пыталась понять, зачем меня вызвали в штаб?

Командир встретил меня на улице у штаба.

– Самолет уже здесь, – сказал он после короткого приветствия.

– Командир, это трибунал? – спросила я его.

– Не знаю, все молчат. Где форма?

Я подняла кофр с плеча.

– Пошли, – через пару минут мы сели в небольшой самолет и взлетели.

Эту часть истории мне рассказал Майкл. Они сидели в баре, над стойкой работал телевизор. И тут сквозь гул голосов да них донеслось: «…полковник Рейнольдс и капитан Морган предстали сегодня…»

– Тихо! – гаркнул капитан Белфорд и велел прибавить звук.

«…Господин президент лично вручил награды героям рейда на Новую Атлантиду…»

– Новая Атлантида?

– Там были военные…

– Это Морган?!

– Где? – все уставились в телевизор.

– Вот, – Майкл ткнул пальцем в меня на экране.

– Сегодня целый день вручают, добрались до военных, – сказал бармен, – были пожарники, местная полиция, врачи.

Майкл поблагодарил его за информацию и повернулся к своим.

– Ты знал об этом? – спросил его капитан.

– Нет, это внутриведомственная информация, в прессе фигурировали «военные силы».

«…Голубая лента за рейд на Новую Атлантиду и медаль Почета…»

Господин президент на экране вручил мне орден.

– Как она летает? – спросил капитан.

– Золотые крылья ВВС вам ни о чем не говорят?

– Я хочу знать, как она на самом деле летает.

– Капитан, вы взяли ее вторым пилотом, – Майкл отвернулся от экрана и посмотрел на Белфорда.

– Ты же понимаешь, что это должность чисто номинальная. В этой экспедиции она подписывает чеки.

Джордж тоже повернулся к капитану.

– Это ее экспедиция, сэр. И ее корабль…

– Неужели вы действительно думаете, что воинское звание и награды можно получить просто так? – спросил капитана Майкл.

– С аристократами ни в чем нельзя поручиться. Я видел всяких капитанов ВВС, поверь мне, – мягко сказал Белфорд.

Майкл тоже знал, о чем говорит его капитан, он сам сталкивался с такими полковниками и генералами.

– У меня есть запись ее демонстрационного полета на новом «Фантоме» перед высшим командованием и самим господином президентом, – медленно сказал он, – ребята смонтировали видеоряд с переговорами с Башней.

– Я хочу посмотреть, – твердо сказал капитан и встал, за ним поднялись остальные.

«…звание майора ВВС США…»

Майкл бросил последний взгляд на экран, где мы с моим командиром взяли под козырек, и они вышли из бара.

Вскоре они уже расселись перед большим экраном телевизора. Майкл дал необходимые пояснения.

– Одна камера была установлена внутри кабины, три на беспилотные аппараты, которые шли за самолетом по пеленгу и снимали его с разных точек. В одном месте идет сбой – один аппарат накрылся. Звук полностью синхронизирован с событиями.

На экране я бодро рулила на взлет, переговариваясь с Башней. Проверка систем, сверка курса. Голос моего командира: «Морган, полет строго по плану, без выкрутасов». «Слушаюсь, сэр. Есть полет без выкрутасов». Самолет на экране пошел на взлет и легко поднялся в воздух. Потом начались фигуры высшего пилотажа. Дежурные переговоры прерывались репликами Рейнольдса: «Молодец, идеально… Не спеши, мягче…» Напоминали очередность фигур.

Вдруг самолет в воздухе словно навернулся.

«Что это было, Морган?»

«Сбой в системе подачи топлива, сэр. Двигатель чихнул».

«Как сейчас?»

«Пока порядок».

«Ладно, достаточно. Основные элементы выполнены. Сажай машину».

«Слушаюсь, сэр».

Истребитель на экране сделал вираж и пошел на посадку, но пролетев над посадочной полосой, снова взмыл вверх почти по прямой, затем, сделав сальто, пошел штопором вниз. На критическом расстоянии от земли машина вышла из штопора и, вновь пронесшись над взлетной полосой, ушла в зенит.

«Морган, ты что творишь?! Мать твою, сажай чертов самолет!!!»

«А я что делаю, сэр? Шасси заклинило, не могу вытряхнуть».

Теперь происходящее на экране обрело совсем другой смысл. Тон Рейнольдса резко меняется.

«Сколько горючего?»

«Треть бака, поверчусь еще».

«Сделай два захода. Не вытряхнешь, уходи в квадрат 14–40 и катапультируйся. Брось машину. Все ясно?»

«Да, сэр».

Еще несколько резких пируэтов, два прохода над полосой, и самолет ушел в сектор над пустыней. Аппараты идут рядом неотступно.

Самолет без конца вращается и то резко уходит вниз, то взмывает вверх.

«Морган, катапультируйся!»

«Морган…»

Изображение на экране уходит в рябь. Через пару секунд на экране опять появляется изображение.

– Вода? Она же над пустыней летела…

«Борт 022 вызывает “Вирджинию”, СОС, прошу принять на борт… Борт 022 вызывает “Вирджинию”, СОС, прошу принять на борт…»

«Борт 022, говорит “Вирджиния”, назовите себя».

«Капитан Морган ВВС США, личный номер 5595, истребитель класса “Фантом”. Горючего на один заход».

«Борт 022, видим вас. Зеленый коридор, следуйте указаниям».

Истребитель сделал изящную дугу и безупречно сел на палубу авианосца.

«Башня 1, вызывает авианосец “Вирджиния”. Башня 1, вызывает авианосец “Вирджиния”.

«Башня 1, слушаю вас, “Вирджиния”.

«Приняли птичку на борт».

«Что?! – и уже диспетчерам, – вы мне можете сказать, где, черт побери, Морган?!»

«Полковник Рейнольдс, говорит капитан авианосца “Вирджиния” Вилсон. Мы приняли борт 022».

«Спасибо, капитан»…

На этом пленка закончилась.

– Она все-таки вытряхнула шасси и, увидев на радаре авианосец, дотянула до него. Работа над этим самолетом была строго засекречена, а она посадила его на авианосец. За что и попала под трибунал – разглашение государственной тайны.

– Она под трибуналом? Решение уже вынесли? Когда это было? – капитан Белфорд не на шутку встревожился.

– По датам после Атлантиды. Думаю, теперь дело замнут, – Майкл достал всем пива.

Капитан потер лоб.

– Я под впечатлением. Она действительно не только чеки подписывать может. Что ж, это неожиданный сюрприз – у нас еще один классный пилот. Чего мы еще о ней не знаем?

Майкл обвел всех взглядом и сказал:

– Она моя сестра. По отцу.

– Это все тайны? – невозмутимо спросил капитан.

– Из тех, что я знаю, все.

– Ладно, надеюсь, что так. С шаттлом она обращается так же… свободно?

– Нет, сэр. Там она предельно собранна.

– Это радует, – сказал капитан, и на этом вечер закончился.

Из президентского дворца нас сразу доставили в здание военного трибунала. Моя ладонь еще хранила пожатие господина президента, и вот я стою перед суровыми судьями с бесстрастными лицами и непроницаемыми взглядами. Выступил обвинитель, адвокат, разрешили выступить моему командиру. Прослушали запись наших переговоров. Вызвали даже капитана «Вирджинии». Он апеллировал к положению о сигнале SОS, по документам экспертов я села на борт с сухим баком. То есть мой случай полностью подпадал под положение о судне, терпящем бедствие. Техники подтвердили неисправности в системе подачи топлива и в системе вывода шасси. Одно так и не вышло полностью, я села «хромая».

Мне вынесли строгое предупреждение, отстранение от полетов на три месяца и благодарность за спасение машины. Учитывая, что через пару недель я улечу с этой планеты, все это было уже не важно. Из здания суда нас с командиром доставили на банкет в президентский дворец, пробыв там необходимый минимум, мы поехали в аэропорт, и тот же самолет доставил нас в расположение части. Там нам устроили пышный прием и попойку. Надо было обмыть ордена и звания. Приятно было оказаться в привычной обстановке грубоватых подколов и тупых розыгрышей, периодически мы заходились смехом над очередной армейской шуткой, орала музыка и началась стадия пьяных признаний. Верный знак, что пора линять. Я еле выбралась из очередных крепких объятий и порулила в особняк. Я хотела остаться одна.