Боец 8: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров

я. — Только давай договоримся на берегу, чем мне за твою помощь придется заплатить? И в чем помощь конкретно заключается.

— Ай, ладно тебе! — махнул рукой начальник. — Давай будем считать это простой человеческой солидарностью. Я еще в России замечал: армяне всегда держатся вместе, евреи друг за друга горой, кавказцы — попробуй одного тронь, так все село сбежится… А вот мы, русские, все время каждый сам за себя. А я все-таки считаю, что это неправильно. Мы тоже должны друг другу помогать. Тем более на чужой земле, где и так каждый остается наедине со своими проблемами.

— Честно говоря, не думаю я, что вы сможете чем-то помочь со своими напильниками да отвертками, — усмехнулся я, покачав головой. — Заваруха, похоже, серьезная намечается.

— Обижаешь, земляк! — рабочий дружески взял меня за локоть. — У нас вообще-то не только напильники есть. Сам понимаешь, мы заказчикам не все инструменты демонстрируем, — добавил он, заговорщицки подмигнув.

Я ненадолго задумался. Как-то уж слишком туманно этот «земляк» ушел от ответа насчет оплаты за его помощь. Но, с другой стороны, выбирать особенно не приходилось. В конце концов, от него еще будет зависеть и изготовление октагона. Так или иначе, до турнира мы все равно друг от друга никуда не денемся. А после успешного проведения турнира, глядишь, и разговаривать будет легче.

— Хорошо, — решил я. — Чем именно вы можете помочь?

— Ну, насколько я понял, — начальник цеха принял максимально важный вид, — эти уважаемые джентльмены назначили тебе на завтрашний вечер деловую встречу. Или, выражаясь современным дипломатическим языком, забили стрелку. Так вот, мы с коллегами можем поприсутствовать на этом интереснейшем мероприятии и провести его так, что у твоих заклятых друзей надолго отобьется всякая охота вспоминать о твоем существовании. Помимо тридцати штук, которых, если я правильно понимаю, у тебя к тому же еще и нет, ты сэкономишь себе массу нервов и физического здоровья, которые тебе точно еще пригодятся.

— То есть я могу рассчитывать на вашу помощь завтра вечером? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно! — просиял рабочий. — Мы же с тобой договорились: русские должны помогать друг другу, что бы у кого-то из них ни случилось! Мне вообще кажется, что мы в современной жизни слишком сильно зациклились на деньгах. А ведь настоящие человеческие отношения — это прежде всего взаимовыручка! Я даже думаю, что если бы альтруизм стал нашей национальной идеей, нам бы не пришлось уезжать в другие страны, а? Как считаешь?

«Да уж, от таких, как ты, альтруизмом просто за километр несет», — подумал я.

— Он сказал, что сам меня найдет, — задумчиво проговорил я. — Значит, меня завтра везде будут пасти. Тогда я просто ближе к вечеру подъеду к вам в цех.

— Заметано! Пацаны еще с тобой по деталям поворкуют, — начальник цеха, пожал мне руку и удалился к себе — повышать производительность труда.

Я выдохнул с некоторым облегчением. Конечно, пока еще было непонятно, чем такие друзья могут обернуться в будущем, но до этого будущего надо было еще дожить. А пока что ближайшая моя проблема была, похоже, решена.

— Зря ты с ними связался, — Семен, все это время опасливо стоявший в сторонке, подошел ко мне. — Ты не представляешь, что это за люди.

— Все мы какие-то люди, — отозвался я. — Разве у меня был выбор?

— Ты не понимаешь, — покачал головой Семен. — Это же не просто рабочие или, там, подпольные барыги под прикрытием цеха. Это русская мафия. Группировка, если не так пафосно. И ты сейчас жал руку правой руке крупного криминального авторитета из Москвы.

— Скажу тебе честно, — сказал я, — в этой жизни мне приходилось жать руки самым разным людям. В том числе и таким, по сравнению с которыми этот правая рука будет выглядеть зайчиком на детском утреннике. И что теперь?

— Как что? — изумился Семен. — Ты правда не догоняешь, чем такая дружба обычно кончается?

— Ну ты же вон с ними дружишь, и как я понимаю, уже довольно давно, — усмехнулся я. — И ничего, и живой, и полон оптимизма. А главное, Сем, наша братва потому и крепкая, что ща базаром они следят. Чем не попрекнешь, тем не попрекнешь. А условия мы на берегу проговорили.,

— Да так, как я дружу, — продолжал горячиться Семен, — это можно сказать, что мы даже не очень-то знакомы. Я иногда обращаюсь к ним за какими-то услугами вроде этого нашего октагона, но сразу договариваюсь о сумме и расплачиваюсь, поэтому я им никогда ничего не должен. Договорились, они сделали, я заплатил — и всем выгодно, все разошлись, довольные друг другом. А если им задолжать… ну Серега, ну ты же наверняка знаешь эти круги, ну что я тебе объясняю! Там, по большому счету, только два пути: либо смерть, либо полная кабала и в конечном итоге все равно смерть, ну! Почему ты не хочешь решить все другим путем?

— Каким? — резко развернулся я к Семену. Все эти уговоры начинали меня раздражать. Все равно что подростка агитируют не идти в плохую компанию. — Своих бойцов здесь у меня нет. Оружия — тоже. Про деньги я уже молчу, ты сам знаешь. Каким «другим путем» ты мне предлагаешь идти, товарищ Ленин?

— Ну… я не знаю, но… — засмущался Семен.

— Вот и я не знаю, — оборвал его я. Потом огляделся — не видит ли кто нашего спора на повышенных тонах — и продолжил уже спокойнее: — Сема, ты пойми. Ребят из зала Грейси я дергать не хочу. Во-первых, кто я им пока что такой, чтобы они за меня впрягались. Во-вторых, они, конечно, борзые и многое умеют, но все равно еще слишком молодые и неопытные и не надо им таким дерьмом жизнь шиворот навыворот выворачивать. Они же привыкли драться с такой же шпаной, а то и вовсе со случайными прохожими. А здесь будут вооруженные профессионалы. Для них такие приключения просто-напросто смертельно опасны. Что я скажу Грейси, если половина учеников приедет к нему в виде калек, а вторая половина — в виде трупов? «Извини, Ройс, так получилось, давай быстренько наберем других»?

— Кстати, а Грейси? — робко спросил Семен.

— А что Грейси? — удивился я. — Ну ты сам