Презумпция лжи - Александр Маркьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Белов. Сергей Владимирович. Капитан. — ответил я
— И сколько служишь? — прищурился Варяжцев?
— Два дня… — ответил я, испытывая чувство стыда
— Нормально — кивнул Варяжцев — и не из таких голубей воронов делали. Не можешь — научим, не хочешь — заставим. Народная армейская мудрость. Это весь твой скарб, или в самолете что оставил?
— Да. Весь…
— Ну, тогда начинаем учиться. Не да, а так точно.
— Так точно! — постарался вытянуться по стойке «смирно» я, но получилось достаточно жалко.
— А теперь будешь разучиваться — кивнул довольный Варяжцев — потому как ты в чужой стране. И если ты будешь вместо «да» отвечать «так точно», да еще на каком-нибудь базаре, к примеру — никакой из тебя разведчик не получится. Ни военный, ни какой другой. Понял?
— Понял… так точно… в общем — есть…
Варяжцев расхохотался. В голос.
— Ладно… А то ты обратно в Москву запросишься… Испугаешься тягот и лишений. То, что ты во фрунт не норовишь вытянуться — это для разведчика как раз ценно. У военных все на инстинктах, приходится себя ломать. А тебе — и ломать нечего. Пошли.
На авиабазу Варяжцев приехал на обычном армейском УАЗике, но с местными номерами. На заднем сидении небрежно был брошен АКМС и подсумки к нему.
— Бросай сумку на заднее сидение. Сам на переднее садись.
— А тут что… — неуверенно спросил я, глядя на автомат — стреляют?
— Скажем так. Постреливают. Хулиганят, если точнее… Но ты не боись — не пропадем. Давай, садись, в Кабуле заждались уже…
Я сел на переднее сидение, сумку бросил назад, на пол. Машина сразу же тронулась…
— Далеко до Кабула?
— Шестьдесят километров. К вечеру доедем. Тут дорога не самая плохая, наши ее подлатали малость…
Дорога и в самом деле была неплохой. Я думал, что в Афганистане сплошные горы — но нет, дорога шла по плоскогорью, горы были то слева то справа, но горных серпантинов не было. Попадались и другие машины…
— А это что? — я в изумлении открыл рот, глядя на разукрашенную и перегруженную сверх всякой меры грузовую машину, которую Варяжцев ловко обогнал…
— Бурубахайка… — ответил Варяжцев, снова прибавляя газ
— Что?
— Бурубахайка. Машина такая. Здесь их полно — железной дороги нет, одни такие машины. Все на них возят. «Буру Бахай» — местные так желают «счастливого пути». Ты лучше расскажи мне — как ты дожился до жизни такой?
Кратко, упуская некоторые моменты, я поведал историю последнего месяца моей жизни. Кое-что из политики намеренно упустил, имена называть не стал — просто сказал, что затронул очень серьезных людей, причем затронул так, что они решили меня убить. В подробности вдаваться не стал.
— Мда… — только и сказал Варяжцев, не отрывая глаз от дороги — влип, ты конечно… Как кур в ощип… Хотя знаешь… Как мы с тобой первый раз встретились — ну там, в Москве — мне почему то сразу показалось, что ты с нами работать будешь.
Я ничего не ответил — вообще не знал, что говорить.
— Короче. Пока едем, запоминай самое главное и важное. Тебе повезло в одном — за тебя Старик взялся…
Потом я узнал, что Стариком в узких кругах называли генерала Горина. Узкие круги — это лично преданные ему люди, еще со времен войны он всегда имел группу таких вот людей, можно сказать — свою агентурную сеть и только поэтому оставался жив. Старик — произносилось с уважением. Несмотря на то, что лет генералу Горину было уже много — медкомиссии он проходил с легкостью, постоянно занимался спортом, впрочем, как и генерал Ивашутин. От некоторых других генералов, которым пузо не давало нагнуться, они отличались очень и очень сильно.
— … я вообще то здесь ненадолго. Вроде как с инспекторской проверкой прибыл, скоро возвращаюсь обратно. А работать с тобой будет майор Михеев Андрей Леонидович, человек толковый. Научить тебя может многому, по крайней мере дела подшивать целыми днями[19] у него не будешь, не надейся…
Я снова промолчал, запоминая фамилию Михеев
— Теперь далее. Запоминай обстановку: главный военный советник здесь генерал-лейтенант Горелов Лев Николаевич, совпосол — Пузанов Александр Михайлович. От КГБ здесь генерал Борис Семенович Иванов. Впрочем, с ними ты особо контачить не будешь. И вообще — живи по принципу: тише едешь — шире морда…
Варяжцев на мгновение оторвал взгляд от трассы и подмигнул мне…
В город мы въезжали уже на закате…
Тот, кто попадает в Кабул первый раз — не забудет его уже никогда, это очень своеобразный город. Расположенный на крутых холмах, частью в котловине гор, загадочный, как и любой восточный город…. В Кабуле я прожил достаточно долго, и так и не могу сказать, что узнал про этот город все. Кабул хранит множество тайн…
В город мы въехали по проспекту Абдулы Ансара, почти сразу же Варяжцев свернул налево. Как я потом узнал, это был первый микрорайон советников в городе, на окраине, именно здесь жил майор Михеев, здесь же предстояло жить и мне. Чуть дальше по проспекту, ведущему в центр города, находилось посольство США, а дальше по дороге, на которую мы свернули — аппарат ГВС. Здесь же, стояли несколько панельных пятиэтажек, будто неведомым волшебством перенесенные сюда, в Кабул из какого-нибудь захудалого русского городка. Эти несколько пятиэтажек сильно выделялись на фоне малоэтажного Кабула, уличного освещения вокруг них не было. Черные прямоугольники зданий заходящее солнце заливало каким-то багровым светом. Стало страшновато…
Полковник Варяжцев остановил машинку у третьей по счету пятиэтажки…
— Ну, вот и приехали. Сегодня у Андрея Леонидовича разместишься, здесь все по-простому. А завтра подберут тебе квартиру, здесь больше половины — пустые. Сейчас представлю тебя и домой поеду…
— А вы разве не здесь живете? — наивно спросил я
— Не-е-ет, мне соседство такое противопоказано… — отчего то засмеялся Варяжцев — я в городе комнату снимаю…
Смысл всего этого я понял только намного позже…
Майор Михеев оказался совсем не таким, как я его представлял. В моем представлении разведчик — это человек среднего роста, с незапоминающейся внешностью, скромно одетый, мало говорящий. В общем — этакий тихушник. Андрей Леонидович же был полной этому противоположностью.
Выйдя из машины около одного из домов — Варяжцев даже не запер ее — мы направились в подъезд. Лампочки естественно не горели, но полковник в темноте ориентировался прекрасно. Поднявшись на третий этаж, он постучал в одну из дверей. Та почти сразу же открылась, будто хозяин квартиры поджидал нас под дверью…
— Какие люди… — мужик, такого грузино-кавказского вида с аккуратными черными усами на смуглом лице гостеприимно раскинул руки — проходите гости дорогие. А я как раз на стол собираю, ужинать собрался…
— Ну, тогда ставь еще тарелку… Пополнение тебе привел…
— Пополнение? — Михеев мельком взглянул на меня и пошел вглубь квартиры — ну, проходите. Можете не разуваться, у меня тут ковров нету…
Двухкомнатная квартира была обставлена просто — грязный деревянный пол без следов линолеума и ковра, какие-то дешевенькие одноцветные обои на стенах. С потолка свисает провод с голой лампочкой в патроне. Мебель — стол, стулья, два дивана — тоже старые, продавленные, металлический шкаф очень похожий на армейский. В общем удобства — на нуле…
Посадив нас в большой комнате, Андрей Леонидович ушел на кухню.
— Пожалуй, и я пойду… — начал подниматься Варяжцев — еще до дома ехать надо. А ночью тут по городу шарахаться — не стоит…
— А…
— Завтра я еще здесь буду. Здесь поосторожнее…
Из последних слов я понял, что Михееву моя история неизвестна и трепать о ней языком не следует. Впрочем, я и не собирался…
Пока я осматривался в комнате, Варяжцев, пошептавшись о чем-то в коридоре с Михеевым, ушел. Через пять минут в комнату вошел Михеев.
— Ну, что. Практикант. Ужинать здесь будем, или на кухню пойдем?
— Можно и на кухне… — пожал плечами я
— От, это правильно… — улыбнулся Михеев — тогда пошли!
Кухня была, как и во всех советских «хрущобах» — не повернуться, двое взрослых мужиков там едва располагались. Покрытый масляной краской стол, табуретки, сколоченные местными умельцами, грязная двухкомфорочная плита, питающаяся от баллона с газом, старый холодильник…
— Пельмени будешь? — по-простому спросил Михеев и, не дожидаясь ответа, бухнул на стол большую кастрюлю с ароматным варевом — извини, местных деликатесов нет…
Не ел я уже очень долго и готов был съесть что угодно, хоть пельмени, хоть котлеты, хоть жареных жуков…
Пельмени оказались необычными по вкусу — хотя большим любителем пельменей был мой отец и я их отведал немало в самых разных видах — эти пельмени были изготовлены из чего-то такого, чего я никак не мог определить…