Королева черного золота - Светлана Алешина

– А скажи, – начал он, – что именно там, собственно, взорвалось?

Я озадаченно уставилась на него. Конечно, название этого реактора мне говорили, даже не один раз, но вспомнить его при всем желании теперь я не могла.

– Там что-то с вакуумом было связано, – сказала я, напряженно потирая лоб. – И еще с водой…

– Может быть, ректификационная колонна? – предположил Володька.

– Нет, нет! – я решительно замотала головой. – Они не называли это колонной, отлично это помню. Там один кран синий, другой красный, и сначала нужно повернуть синий, а только потом красный, иначе произойдет взрыв. Они там авиационный керосин на этой установке получают, – вспомнила наконец я.

– Ах, вот это что! – воскликнул радостно Володька. – Это установка по вакуумному гидроформингу нефти.

– Вот-вот! – подтвердила я. – Именно так они и говорили. Я же помню: гидро-, что-то с водой связано.

– Ну, тогда понятно, почему она взорвалась, – продолжал уверенно Володька, – Ты, наверное, пристала к аппаратчице со своими вопросам, та отвлеклась, забылась и вот перепутала краны: вместо воды сначала открыла вакуумный кран. Там, видишь ли, в таком случае происходит дикий перепад давления, такого стенки реактора при всем желании не выдержат. Да, Иринка, везет тебе на несчастья! – добавил муж, сочувственно глядя на меня.

А я продолжала смотреть на него озадаченно. Уверенность, с какой мой супруг повторил версию руководства завода, меня сильно смущала.

– Понимаешь, Вовик, – осторожно заговорила я. – Аппаратчица клянется, что она в правильной последовательности повернула вентили.

– Конечно, она в этом клянется! – заявил Володька самоуверенно. – И будет со слезами на глазах клясться перед государственной комиссией. А что еще ей остается делать? Это же подсудное дело, то, что она там учинила! Надеюсь, никто не погиб?

– Погиб, – ответила я. – Начальник цеха…

– Ну, вот видишь! – заключил Володька торжествующе. – Боюсь, ей круто за это отвечать придется. Комиссию теперь никакими доказательствами не убедишь, если она даже будет плакать и утверждать, что все сделала правильно.

Муж умолк, видно было, что он исключительно доволен собой, своей проницательностью и тонким знанием женской психологии. А я, задумчиво глядя в лицо моему супругу, все пыталась вспомнить, воскресить перед внутренним взором эти мгновения, последние секунды перед взрывом, сосредоточенное лицо аппаратчицы Наташи Шутовой… Вот ее руки тянутся к вентилю – синему, а вовсе не красному, который к тому же находится совсем в другой стороне от пульта, довольно далеко от синего…

– Вовик, а ты уверен, что этот реактор не мог взорваться сам по себе? – спросила я. – Из-за какой-нибудь внутренней неисправности, например. Не по вине аппаратчицы.

– Ну, чего захотела… – раздумчиво протянул мой супруг. – Химия – это тебе не математика, не точная наука, здесь на сто процентов ни в чем нельзя быть уверенным.

Я снова задумалась, внимательно глядя в лицо супругу.

– А ты не помнишь, – сказала я, – такие реакторы… по вакуумному гидроформингу нефти… Были прежде случаи, чтобы они взрывались?

Володька смотрел на меня озадаченно, потирая лоб, честно пытался припомнить.

– Знаешь, – сказал наконец он, – мне сейчас кажется, что бывали, что-то я такое слышал, очень даже любопытное. Но где, что… Самое главное, из-за чего происходил взрыв, сам механизм процесса – вот этого я сейчас ни за что не вспомню… Стой-ка! – вдруг вскочил он. – Знаешь, кто по вакуумному гидроформингу нефти диссертацию писал? Лешка Самосадный! Помнишь, был у нас такой, небольшого роста, сутулый?

Я кивнула. Конечно, я помнила Самосадного уже из-за одной его необычной фамилии. Пару раз он приходил к нам в гости потрепаться на химические темы. Самосадный был из тех чудаков, которые, кроме своей отрасли знаний, ничего более не знают и ни о чем другом говорить не умеют. Зато в химии, которой он, похоже, жил, его эрудиция была бесспорна, он запросто мог рассуждать практически обо всем, что касается этой науки, – во всяком случае, так утверждал мой муж.

– Сейчас мы ему позвоним, он должен знать, – сказал Володька, направляясь к телефону. – Кстати, – он вдруг остановился на полпути, – ты что, есть сегодня вообще не собираешься? Или тебя на крекинг-заводе покормили?

Володька вспомнил о еде, как всегда, вовремя: из-за всех этих печальных происшествий я совсем забыла о ней. И теперь голод проснулся во мне с дикой силой. Оставив Володьку разговаривать с Самосадным по телефону, я направилась на кухню, где, к радости своей, обнаружила даже кое-что съедобное. Со стороны Володьки было очень любезно съесть не все от приготовленного мною сегодня утром обеда.

Впрочем, долго жевать мне на этот раз не пришлось. На пороге кухни возник сияющий супруг и радостно объявил:

– Послушай, Ирин, Самосадный приглашает нас к себе домой на ужин!

Я чуть не подавилась.

– Что, прямо сейчас? – кое-как выдавила я из себя. – У меня сейчас нет сил даже до постели дотащиться, не то что куда-то еще в гости ехать!

При виде выражения моего лица муж смутился. – Но… Я так понял, тебя все это очень интересует… – проговорил он. – Разве нет? Мне кажется, ради науки можно пренебречь любой усталостью!

Я кивнула. Ради науки… Не ради науки, а ради спасения аппаратчицы Наташи должна была я теперь пренебречь своей усталостью. Что ж, это было справедливо: если я хочу в этом деле разобраться, я должна ковать железо, пока горячо. Как говаривал тот же Валера Гурьев, сыщика ноги кормят!

– Понимаешь, – продолжал между тем Володька извиняющимся тоном. – Самосадный как узнал, что на крекинг-заводе авария и что ты оказалась ее свидетельницей, сказал, что мы должны немедленно ехать к нему и все рассказать. Иначе он сам к нам приедет!

– Вот и пусть едет к нам! – сказала я сердито. – А я за сегодняшний день уже достаточно наездилась, больше не хочу.

– Ну нет, Ирина! – расстроился Володька. – Он уже попросил свою мать приготовить лечо с грибами, мы как раз к тому времени успеем.

Вид у моего мужа в предвкушении приятного ужина был такой довольный, что я не посмела отказаться, встала из-за стола, на котором остался недоеденный ужин, и отправилась переодеваться. Я надеялась, что запах бензина, которым я отмывала лицо и руки, улетучился и он не помешает нашему застолью.

Самосадный жил довольно далеко, но до его дома ходил прямой автобус, который домчал нас довольно быстро. Мы успели как раз к столу и уселись за него сразу же, как вошли. Как ни хотелось Самосадному узнать подробности происшествия на крекинг-заводе, он вынужден был последовать настоянию своей матери, полной и совершенно простонародной на вид пожилой женщины, и дать нам поесть. Что было далеко не лишне. Есть мне по-прежнему очень хотелось, а приготовленное матерью Самосадного лечо с грибами было и впрямь замечательно вкусно. Сам хозяин почти не ел. Но, умилительно глядя на нас с Володькой, непрерывно трепался о каких-то химических делах и в конце концов перескочил и на вакуумный гидроформинг нефти.

– Вот, вот, – приободрил его Володька с набитым ртом. – Об этом расскажи! Мы ради этого к тебе и приехали.

– Ну, что тут рассказывать, – Самосадный немного помялся. – Вакуумный гидроформинг нефти – это процесс получения высокооктановых легких углеводородов из первичной углеводородной смеси методом барботирования водяным паром при пониженном давлении…

– Стой, стой, Леха! – Володька в негодовании даже отложил в сторону ложку. – Здесь тебе не научная конференция, нечего людей-то пугать…

Самосадный заметно обиделся.

– Что ж тогда вам рассказывать-то? – спросил он, глядя почему-то на меня. – Химия – это вам не бульварный роман, это наука, она всегда такими выражениями оперирует.

– Вот что нам лучше расскажите, – начала я. – Сегодня на крекинг-заводе взорвался реактор вакуумного гидроформинга нефти…

– Да, я знаю, – бесцеремонно перебил меня Самосадный. – Мне ваш муж по телефону это уже сообщил. Вот я и хотел бы узнать от вас подробности, почему это произошло. Самое простое объяснение, конечно, это то, что аппаратчица попросту перепутала вентили, подала сначала вакуум в реактор, где была одна только нефть. Это, конечно, непременно должно было привести к взрыву…

– Володька мне это уже рассказал, – несколько резковато возразила я. – И, между прочим, на заводе то же самое думают. Для них, знаете ли, проще всего обвинить во всем простую аппаратчицу, чем копаться всерьез в этом происшествии, из которого еще неизвестно, что можно выкопать.

– Ну а вы, собственно, что хотите? – спросил несколько недоумевающе Самосадный.

– Меня же интересует, возможно ли чисто теоретически, чтобы при правильной подаче сначала воды, затем вакуума реактор так внезапно взорвался… При том, что аппаратчица выполнила все правильно, реактор все-таки взорвался.