Сонечка. Часть 1 - Александр Владимирович Хвостов

нескоро, и чтобы женщина сильно не торопилась. Когда Иванов повесил трубку, Маков рассказал всю информацию о Софии Цаплиной, добытую им у педагогов, и поделился своими мыслями о них. Услышанное не особо удивило следователя, но утешало то, что хоть у кого-то из педагогов, включая Волкову, а также у одноклассников нашлось хоть одно доброе слово о погибшей.

5

София Цаплина за год до гибели

Ей 14-ть лет! Она высока, хороша собой и улыбчива. У неё точённая фигура, подтянутые ягодицы, длинные руки и такие же длинные, прыгучие ноги. Когда Соня играла с мамой или с подругами в бадминтон на пляже, то тем не всегда удавалось отбить подачи Сони, зато сама она отбивала все их подачи. Вообще пляж — это излюбленное место обеих Цаплиных, куда они приходят и поплавать, и позагорать, и просто расслабиться. Причём это у них бывает и дома, и где-то в отпуске.

Всё случилось в то жаркое и злосчастное лето. Почему злосчастное? Сейчас расскажу: начнём хотя бы с того, что в то лето у Елены не было отпуска, так как весной, в начале мая, она ездила к умирающей матери, за которой вместе с сестрой ухаживала все две последние недели её жизни, плюс ещё похороны и поминки. Соня тогда осталась на попечении своей крёстной, Людмилы Гореловой, потому что и ЕГЭ за 9-й класс не за горой, да и просто зачем ребёнку лишний стресс? Нет, мать от дочери не скрывала, что бабушка умирает, и всё такое… Они даже вместе поплакали об этом. И всё же было решено оставить Соню с крёстной. Впрочем, слава богу, Людмила Игнатьевна была женщина находчивая и могла как просто поддержать Соню в тяжёлую минуту, когда она узнала о кончине бабушки, так и найти дело, которое, хоть на миг, но могло бы отвлечь крестницу от мрачных мыслей и не дало бы впасть в уныние: например, на дачу брала, где всегда есть, что делать. Так что в силу вышеописанных причин традиционная поездка к морю «накрылась» медным тазом, и потому вылазка на пляж по выходным с мамой (а иногда с подругами!), прогулки или поездка к крёстной на дачу, когда та приглашала, для Сони были спасением.

Вот тогда-то, на пляже, когда Соня пошла искупаться, а мать решила ещё понежиться под солнцем, к ней подошёл молодой мужчина. Ему было лет 35-ть, он был высоким, атлетически сложённым, имел в меру длинные, тёмные волосы, красивое, чисто выбритое лицо, где были большие зелёные глаза. Глядя в них, ты уже как бы не видишь ни прямого, заострённого носа, ни тонких губ, излучающих тонкую улыбку… Ты, словно весь в его глазах, или, лучше сказать, под их гипнозом!

— Здравствуйте! — сказал незнакомец.

— Здравствуйте! — улыбнувшись, ответила Елена. — Что вам угодно?

— Да вот увидел одну красивую женщину — и захотел подойти, познакомиться! — ответил мужчина. — А то она лежит одна, ей, наверно, скучно…

Елена, всё поняв, снова улыбнулась.

— За красивую женщину спасибо, но я не одна и мне не скучно.

— Вы не одна? — удивился незнакомец. — А с кем вы?

— Я со своей дочкой, — сказала Елена. — Вон она купается. Так что нам вдвоём не скучно!

— Ясно, — сказал незнакомец. — Но познакомиться с вами можно?

— Конечно! — ответила Елена Юрьевна.

— Валерий Гончаров, массажист, а также немного писатель и художник, — сказал мужчина. — Елена Цаплина, библиотекарь, иногда переводчица, — сказала Елена. Во время разговора у Елены зазвонил мобильный. Она, извинившись перед собеседником, взяла трубку. — Да, Люся! Где мы? Мы с Соней на пляже отдыхаем. А что? Не хотим ли мы приехать к вам и пообедать? Ну, можно, если Соня не будет против. Давай так: я её спрошу, и перезвоню тебе. — окончив разговор по телефону, Елена вернулась к Валерию. — Ещё раз извините: просто родственница звонила — на обед звала.

— Понимаю, — улыбаясь, ответил тот. — Самому надо тихонько трогаться, так как есть одно дело. Но можно у вас телефон спросить?

Елена дала ему телефон, после чего они расстались.

— Кто это был? — спросила Соня, вернувшись на берег.

— Знакомый, — ответила мать дочери.

— Что-то я не помню у тебя таких знакомых, — замечает Соня.

— Мало ли, кого ты не помнишь! — отозвалась ей мать. — Я говорю, что это мой знакомый — и будь добра поверить мне! — Соня сдалась. — Скажи лучше, как ты смотришь на то, чтобы пообедать у тёти Люси?

Соня обожала свою крёстную! Это был второй человек после матери, кому она говорила и по телефону, и лично «Здравствуй, моя любимая!». Про то, что Соня иной раз могла своей крёстной о своей жизни поведать или о чём-то ещё поболтать, и говорить нечего! Но в тот день Соня сказала, что устала и хочет домой, чтоб прилечь.

— Так у тёти Люси отдохнёшь! — предложила мать. — А мы пока пощебечем! Ну, пожалуйста, поедем!

И Соня согласилась. Убирая своё полотенце, она не обнаружила в своей сумке сменного белья.

— Не поняла, — сказала Соня, бледнея.

— В чём дело? — спросила мать насторожено.

— Да не могу найти свои трусики, — сказала Соня. — Ведь клала их вместе с полотенцем.

— Сонечка, успокойся! — сказала мать, утешая дочь. — Может, ты хотела положить трусики с полотенцем, да телефон отвлёк — и ты сцапала второпях одно полотенце. Надень пока шорты и майку, а дома мы всё уладим!

Дав такой совет, мать повела дочь в кабинку. Переодевшись и собравшись, наши героини поехали на обед.

Людмила Горелова, крёстная Сони, а кроме того и бывшая одногруппница её матери по институту, была женщиной средних лет, кудрявая, невысокая, круглолицая и пышнотелая. Её лицо, светло-серые глаза, лёгкая улыбка на губах были добродушными и светлыми. Её голос был тёплым и мягким, как пуховый платок. В день встречи с Цаплиными Людмила была одета в синее трико с белыми лампасами, где красовалась какая-то нерусская надпись, и белую футболку с медным всадником. Увидев первой любимую крестницу, Людмила незамедлительно впечатала ей в щёку смачный поцелуй.

— Рада видеть тебя, моя красавица! — сказала она, ласково похлопав Соню по спине.

— И я тебя, моя любимая! — ответила Соня, поцеловав крёстную в ответ.

— А меня поцеловать? — сказала шутя Елена, и Людмила тотчас поцеловала и её. Чай, от неё не убудет! Нацеловавшись, наши героини прошли на кухню, где за вкусным и сытным обедом говорили о всякой всячине. Кухня была средних размеров, там легко расходились двое человек, а иногда там спокойно помещалась компания из пяти. Обстановка кухни была такой: справа от входа висела длинная полка