Сны о республике - Александр Машошин

— Ну что же, может, и ты столько проживёшь, — задумчиво сказал я, подбирая в уме нужные аргументы. — Но, честно говоря, загадывать на такой большой срок смысла не вижу. С этой чёртовой Империей неизвестно, что с нами завтра будет, а ты – четыре тысячи лет!

— Так-то оно так, а всё равно, как подумаю, что могу остаться совсем-совсем одна…

— Да с какой это стати? Будут же у нас и дети, и внуки. Насчёт себя и Осоки не поручусь, сама знаешь, какая она независимая, но есть же твои племянницы, есть Эрдени. Тебе ещё их детей воспитывать.

— Ой, не смеши, Алекс, какая из меня воспитательница!

— Да? А как ты думаешь, с кого брала пример Рийо? Может, с этой моральной релятивистки Мон Мотмы?

— Скорее уж, с Бэйла Органы. Я просто не могла быть для неё примером, слишком много совершила ошибок.

— Да-да, и дружила она с сенатором Органой, а не с тобой, — фыркнул я. — Сестрёнка, точно такой разговор состоялся у меня с Магистром Кеноби на Бьеве. Помнишь, мы ходили к озеру? Так вот, он искренне полагал, что оказался неспособен "правильно воспитать ученика". А ведь Осока тоже у него училась.

— Часто со стороны бывает виднее.

Некоторое время мы обсуждали джедаев, тех, кого я знал лично или только понаслышке. Потом Падме спохватилась и, улыбаясь до ушей, заметила:

— Брат, а ведь ты меня заболтал!

— Разве? — сделал я невинное лицо. — Не заметил. Но рад, что настроение у тебя пришло в норму.

— У меня идея, — сказала Падме, в глазах её плясали весёлые искорки. — Пока все спят, давай удерём? Хочу побродить по городу на своих ногах.

— А что, пойдём! Внешность себе уже придумала?

— Особо изощряться не буду, поменяю цвет волос и причёску. Вполне достаточно, чтобы не узнали, я ночью уже прикинула. Вставай, собирайся.

— Тебе хорошо, — бормотал я, — мило улыбнулась, и готово: одета, причёсана и даже накрашена.

— Не ворчи, — Падме шлёпнула меня по загривку. — И не произноси слово "накрашена" всуе: я года четыре училась краситься так, чтобы выглядеть естественно.

— Вот этого я никогда не понимал, — развёл руками я. — Прилагать титанические усилия для того, чтобы макияж был менее заметен…

— И максимально скрывал все недостатки, подчёркивая достоинства.

— А, вот об этом я не думал. Спасибо, что объяснила.

Для прогулки по городу Падме выбрала наряд, состоящий из очень широкой юбки средней длины, образующей крупные складки, и жакета с укороченными рукавами и глубоким, но узким вырезом, не требующим обязательной блузки. К тому моменту, как я возвратился из ванной, она экспериментировала с застёжками.

— Вот эту, — сказал я, понаблюдав, как она меняет текстуры. — Сделай её побольше…

— Больше?

— Да, и оставь одну, вроде пряжки ремня. Можно ещё прилепить по половинке такой же на каждый рукав.

— Хорошо. Что скажешь насчёт волос?

Я покачал головой. Падме перекрасила причёску в соломенно-светлый оттенок, соорудила чёлку, закрывающую лоб до бровей, а сзади предельно укоротила волосы. И, если первое выглядело удачно, меняя очертания лица, то затылок…

— Короткие тебе не идут, — сказал я.

— Может быть, так? — теперь она изобразила пару коротеньких косичек в стиле Гретхен из немецкой пивной.

— Так – да.

Небо над городом только-только осветилось утренней зарёй, в лучах восходящего солнца бледным серпиком висела одна из лун планеты. Состоятельные жители Тиида, должно быть, ещё спали, как и нагулявшиеся за вечер туристы. Вместо них на улицах появились уборщики – специализированные дройды и надзирающие за ними рабочие. Одни машины чистили улицы, другие забирались на стены домов, и после их усердных трудов окна начинали блестеть ярче, светлел камень стен, а в одном месте я увидел, как два дройда счищают с фасада здания мох, при этом вьющиеся растения оставались нетронутыми. Я поинтересовался у Падме, часто ли так моют стены, она сказала, что по желанию домовладельцев, но обычно не реже, чем раз в три месяца. Заросшие мхом здания – это те, где никто не бывает, по меньшей мере, в течение летнего сезона, их очищают осенью, чтобы всю зиму презентабельно выглядели.

— В Тииде много свободных домов? — спросил я.

— Не свободных, просто владельцы некоторых предпочитают жить на более весёлых планетах. Почему нет, если средства позволяют?

— Получается, они не работают и не занимаются бизнесом? На что же они живут?

— Доходы от собственности. Дома в наём, земельные участки. Вот у моих родителей, например, есть участок в Озёрном краю, это курортная зона. Деньги от арендаторов минус расходы на содержание, вот и прибыль. Не все же тратят её на благотворительные проекты, как папа с мамой. Лучше всего, конечно, банковский капитал или акции крупных компаний. Забот никаких, а доход постоянный.

— Ну да, ну да, не хочу быть миллионером, хочу быть акционером, — процитировал я. — Интересно посмотреть, как у вас рабочий класс живёт.

— В этом отношении Набу типичная арийская планета, — отозвалась Падме. — У нас нет этих жутких трущоб и "блоков", как на Корусанте и Тарисе. Квартиры, как твоя на Земле, только без отдельной кухни. Вот тот дом поделён на такие квартиры, видишь, шатровая крыша слева?

— Но, всё же, в городе существуют более зажиточные кварталы и более бедные.

— Увы, с этим ничего не поделаешь, — вздохнула моя сестрица.

Я давно потерял представление, в какой части города мы находимся, и только изредка, по башням королевского дворца или вершине купола университетского комплекса со статуей на нём мог определить направление. Ну а Падме уверенно двигалась по улицам Тиида, сворачивала в переулки и незаметные проходы между домами, и видно было, что прогулка доставляет ей огромное удовольствие. С мечтательной улыбкой она касалась кончиками пальцев то стены, то плюща, то ветки дерева.

— Мне казалось, я всё позабыла, — призналась она. — Оказывается, нет. Вот эти ягоды мы в детстве ели горстями, — Падме взяла двумя пальцами длинную колючую плеть кустарника, свисающую через забор одного из палисадников. Сорвала тёмно-зелёную, как олива, грушевидную ягоду: — Попробуй. Внутри мелкие косточки.

Ягода оказалась немного терпкой, не очень сочной, по вкусу она напоминала… тёрн. Не дикий, вяжущий настолько, что губы в трубочку, а сортовой, который ближе к садовой сливе. На языке остались гранёные косточки наподобие виноградных.

— Это вкусно, Падме! — сказал я.

— Съесть, что ли? — нерешительно молвила она. И осторожно положила ягоду в рот. — М-м?

— Что?

— Ой, проглотила… — она, видно, сама не обратив на это внимания, выплюнула косточки на ладонь и отбросила на пятно травы вокруг растущего посреди тротуара дерева. — Я вкус чувствую, Алекс! Раньше, когда готовила, пробовала и не чувствовала, а сейчас вдруг…

— Так это же чудесно! Значит, ты теперь умеешь и это. А может быть, ты голодна?

— Нет, есть мне по-прежнему не хочется. О… Алекс… Совсем забыла. Ты-то у меня не завтракал! Надо что-то придумать. Жаль, в этот час всё ещё закрыто.

— Я гляжу, у вас вообще не принято рано вставать, — заметил я.

— Это же Набу, не забывай, здесь сутки на два часа длиннее.

— Ах да, ты говорила.

— Знаю, что мы сделаем! Пойдём на базар. Гунганы приезжают торговать ни свет, ни заря, купим фруктов и тебя накормим.

Рыночная площадь располагалась совсем рядом с королевским дворцом, чуть в стороне от направления главной улицы. В этот час и покупателей, и торговцев здесь было совсем мало, и за пустыми палатками можно было разглядеть массивные жёлтые лари утилизаторов. Как и говорила Падме, торговали преимущественно гунганы. Представителей этой расы я несколько раз встречал во время наших странствий с Осокой, а более детально имел возможность наблюдать во время ассамблеи на Киросе. Высокие и тонкие, похожие на прямоходящих тритонов с длинными перепончатыми ушами, свисающими по бокам головы, глазами на стебельках и длинным гибким языком, который представители этого вида обожают высовывать на мгновение во время беседы, выражая эмоции. На базик гунганы говорили бегло, но весьма своеобразно. Как объясняла Эрдени Тано, изучавшая лингвистику, каким-то образом это связано со структурой их собственного, давно исчезнувшего языка, ну, и, конечно, фонетикой: не все звуки гунганы способны чётко произнести. Покупатели, напротив, сплошь относились к человеческому виду, однако, одежда большинства из них явно указывала, что это профессионалы, и пришли они закупать продукты для "предприятий общественного питания". Светлые костюмы из простой однотонной ткани не слишком отличались от тех, что используют земные повара. К тому же, почти с каждым была репульсорная тележка или дройд-носильщик. На их фоне редкие розничные покупатели вроде нас с Падме выделялись довольно сильно. Например, вот эта молодая пара и сухопарая пожилая леди с ними.